Книга Питерская принцесса, страница 40. Автор книги Елена Колина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Питерская принцесса»

Cтраница 40

Про секс Боба, конечно, все знал, но скорее теоретически. Маше трудно было передать подробности без слов. Произнести эти слова было немыслимо, но, перемежая свои вопросы и ответы бесконечными «Ну, ты понимаешь?», они с Бобой умудрились приблизительно понять друг друга.

– Ну, я не знаю, что ты делаешь не так, – пожал плечами многоопытный Боба, пытаясь справиться с собственным лицом. Только бы не показать, как больно скребут внутри «дворники» – раз-раз...

Маша решила воспользоваться случаем и выяснить как можно больше.

– А я вот еще чего не понимаю... Говорят «она хороша в постели» или, к примеру, «она в постели не очень»? В чем тут может быть разница? Ведь все женщины одинаковы...

– Не одинаковы, если любишь, – буркнул Боба, но тут же смешался и авторитетно поправился: – «Хороша в постели» означает, что женщина получает удовольствие и мужчина это чувствует...

– Он хотел, чтобы я... А еще у меня не бывает оргазма. – Маша в волнении повысила голос.

Сидящая рядом женщина поднялась и посмотрела на них тяжелым взглядом.

– Фу! Какая грязь! – громко произнесла она, как выплюнула.

Маша недоуменно поморщилась и продолжала:

– Я жду, вот-вот это произойдет, а ничего не происходит.

– Эх, фригидная ты моя. Фригидные – это те, у кого нет оргазма.

– А-а... да, это я. А Антон злится. Ему кажется, он виноват. А он этого не любит, – по-взрослому вздохнула Маша и задумалась. – Слушай, я сейчас сочинила.

Я не знаю, что случилось,

Как сломался стержень жизни,

Только что-то развинтилось

В этом тонком механизме.

Боба, чуть подумав, отозвался:

Время – лекарь, Время – врач.

Скажет: «Все пройдет! Не плачь!»

Даст забвения рецепт.

Время – кто?

Боба остановился. – Время – психотерапевт, – придумала Маша и понеслась дальше:

Время – хитрая гадалка.

Напророчит, что не жалко,

Взбудоражит, растревожит...

Боба добавил:

Тем, чего и быть не может.

Их личное волшебство продолжалось. Они с Машей по-прежнему сочиняли одни стихи на двоих.

– А еще Антон говорит, что я должна... – Маша небрежно скользнула взглядом по Бобиному лицу с крупными, какими-то неспетыми между собой чертами и резко умолкла, будто выключилась. Ох, какие у Бобы глаза! Словно ему прилюдно мазнули мокрой тряпкой по лицу. У человека, который не смог совладать с обидой, особенный взгляд, словно вместе с оскорблением отхватили еще кусочек самого человека, и на эту обиду его стало меньше. Такой взгляд иногда случается у всех, а у Бобы – чаще, чем у всех. К примеру, когда дядя Володя с тетей Зиной хором восхищаются Гариком. И смотреть на это стыдно.

– Боба, ты похож на печального жирафа, – растерянно произнесла Маша и подумала: «Я дура, тварь, преступница и скотина!»

А ведь Бабушка учила – за все в жизни надо платить. Боба ее любит, Маша знала. Это невозможно не знать. Сколько себя помнит, с Бобой бродили, шуршали листьями, разгребали снег носками ботинок, шлепали по лужам. Бесцельно шатались по городу, «развлекали глаз», как Маша говорила. Читали стихи, хихикали, шептались. Губами в ухо, душой к душе. Боба, конечно, свой, домашний, но начал вдруг случайно, неловко так Машу за плечи приобнимать, рука его с пухлыми пальцами все чаще на разных частях Маши, как бы невзначай, задерживалась, касалась груди, по голове поглаживала. Смотрел настойчиво, словно убеждал: «Если тебе нужна моя жизнь, приди и возьми ее».

И чем же она платит за Бобину любовь?! Сколько раз ему про себя с Антоном рассказывала! Немного кокетничала, немного коготки точила, а вообще-то и думать не думала о толстых, неловких и совсем не волнующих Бобиных чувствах... А он чуть не плачет... «Скотина, скотина...» – Маша все повторяла про себя самое грубое свое слово.

Вскочив со скамейки, потянула Бобу за руку:

– Пойдем-пойдем, я знаю, сегодня вторник, тетя Аркаша на работе.

Боба весь мягкий, с покатыми, почти женскими плечами, на боках складки. И пухлыми пальцами нерешительно водит по Машиному лицу, то задумчиво, то суетливо, точно боится, что она сейчас улетучится из его рук...

«Боба – мой лучший друг, друг, друг...» – про себя повторяла Маша. На комоде Аркадии Васильевны стояла фарфоровая статуэтка – девочка в кружевном платьице. Бабушка говорила: порядочный человек несет ответственность за своих близких. А Боба – близкий! Еще говорила: если можешь сделать что-нибудь хорошее, то сделай.

Зажмурившись, Маша вообразила себя этой розовой фарфоровой девочкой, затем представила рядом с собой длинноногого мускулистого Антона и, зажмурившись, наконец подставила Бобе крепко сжатые губы. Но полностью раскрыться Бобе навстречу так и не смогла. Удивительно, какие разные мужчины, важно размышляла многоопытная Маша; Бобе, кажется, и того немногого, что она смогла ему дать, хватило.

– А ты когда-нибудь целовался? – подозрительно поинтересовалась девушка.

Боба мотнул головой – ну да, конечно, а в общем... как сказать...

Боба чуть не плакал. Смотрел на Машу преданным теленком, по-дурацки бормотал какую-то книжную чепуху, вроде «единственная, любимая, навсегда»...

Бабушкин Бог велел любить тех, кто нас любит, и жалеть, и не предавать. И еще кружилось в бедной потерявшейся Машиной голове жалобное «ты сам виноват, что меня приручил, а уж если приручил, ты за меня в ответе».

Бедный Боба, бедный! Его мама-папа каждый день недолюбливают.

«Почему люди придают ЭТОМУ такое значение, – думала Маша. – Мне ничего не стоит Бобу поцеловать. Я же с ним не сплю. А целоваться с ним даже спокойней, чем с Антоном, а Бобе столько счастья!»

Маша была уверена, Берта Семеновна посчитала бы ее любовь с Антоном грехом. Потому что ЛЮБОВЬ и ПОСТЕЛЬ у порядочных девушек может быть только после свадьбы. А с Бобой ЛЮБОВЬ, но не ПОСТЕЛЬ! И если каким-то маленьким несчастным поцелуйчиком можно сделать Бобу таким счастливым, значит, нужно сделать его счастливым, а заодно чуть-чуть забелить свой грех и отщипнуть немножко Божьего благословения. С Богом ведь как – всегда можно немножко поторговаться.

Один из трех дней вечернего приема Аркадии Васильевны был теперь отведен тому, чтобы делать Бобу счастливым.

Нина сердилась и не желала варить супы и резать салаты ради того, чтобы помочь Бобе стать мужчиной. Намекала, что ее, Нинина, постель находится все же не в борделе.

– Господи, Нина, у нас же с ним ничего нет! Он меня поцелует и уже счастлив! А я его люблю, он мне как брат! – путано защищалась Маша.

Маша зажмуривалась, Боба быстро целовал ее, мельком, неловко дотрагивался до груди, она целомудренно останавливала его руку – и все! И никто не спрашивает Машу злобно: «А был ли у тебя оргазм, Красная Шапочка?!» Маша в такт своим мыслям сделала зверское лицо и прищелкнула зубами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация