Книга Северный флот. Единственная правдивая история легендарной группы. Вещание из Судного дня, страница 31. Автор книги Денис Ступников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Северный флот. Единственная правдивая история легендарной группы. Вещание из Судного дня»

Cтраница 31
Северный флот. Единственная правдивая история легендарной группы. Вещание из Судного дня

А. Куликов, саундчек, первый сольный концерт группы, Вологда, сентябрь 2014 г.

Александр Леонтьев:

У Ансси такая методика – не объяснять тебе как, чего и где поправить. Он может терпеливо часами сидеть и ждать, когда ты сам достигнешь нужного результата. Ты пишешь, пока не получится. Допустим, сорок минут я пишу один и тот же рифф, охлаждая руку о стоящий рядом огромный кассетный магнитофон в металлическом корпусе, а Ансси с грустной улыбкой говорит: я скажу, когда будет хорошо. Я, конечно, не суперспец, но замечаю ему, что сыграно все ровно – ровнее некуда, правильно и вкусно. Он в ответ: «А мне не надо ровно – мне надо, чтобы ты был в груве с барабанщиком. Когда ты так сыграешь, я тебе скажу».

Рано или поздно этот момент наступает, и Ансси тебе говорит: «О, отлично – переходим к следующему риффу». А ты уже натурально падаешь со стула. Злишься, не понимаешь, чего от тебя хотят. Но это дает свой результат. У Ансси такая методика, по которой он работает уже больше 20 лет, поэтому ему можно доверять. У него писалась куча довольно крутых людей, и вообще в Финляндии с гитарным роком все хорошо. Мы за этим и поехали.

В конце концов, Ансси нам сказал, что мы прошли азы школы рока и главное наше достижение в том, что в процессе записи мы не стали лучше играть. Но мы, дескать, сейчас вернемся в Питер, начнем репетировать новый альбом перед туром и поймем очень остро и правильно, что совершенно не умеем играть. С этого и начнется наше выздоровление. Именно поэтому при таком подходе какие-нибудь «фирмачи» играют на фестивале на том же аппарате, что и все, но вдруг у них все начинает звучать. Теперь я понимаю, как это делается. Люди живут и существуют на другом уровне ответственности.

Экстремальный мастер-класс от Ансси для «Северного Флота» даром не прошел. Сегодня достаточно посетить любой их концерт, чтобы лично убедиться: на данный момент это одна из самых убедительно звучащих групп в нашей стране. Дело не в самом крутом звукорежиссере и не каких-то сверхдорогих инструментах, а в драйве, который ощутим на любой площадке.

Александр Леонтьев:

Лестно, когда в провинциальных городах местные промоутеры или охранники подходят после концертов и говорят: «Честно говоря, даже не думал, что в нашем клубе может быть такой звук». А это как раз результаты метода проб и ошибок плюс заслуга Ансси.

Помимо ноу-хау с хоровыми подпевками Ансси Киппо повлиял и на специфику гитарного звука альбома.

Александр Леонтьев:

Специалисты меня поймут. В гитарном звуке всегда есть баланс. Либо ты добавляешь гейна побольше, и тебе проще все это сыграть, потому что звучит все это более чисто, но в то же время менее читабельно. Либо гейн ты убираешь. Все это гораздо сложнее играть, любая ошибка тебе не прощается. «Мизантропия» сыграна на минимальнейшем уровне гейна. Если его еще чуть-чуть убрать, будет чистый звук.

При этом писали накладками. Один и тот же рифф записываешь с Ансси, а потом пишешь к нему еще и накладку. При этом у него такая методика, что треки он не режет, поэтому ты всю песню должен сыграть от начала и до конца – и потом добавить еще одну партию, чтобы звучало мощнее. Но главное, что Ансси привнес в альбом цельный, не прощающий ничего бескомпромиссный подход. Нам он просто сказал: «Если вы пишетесь со мной, то должны получить мой результат, а он достигается вот так».

Павел Сажинов:

В результате, когда это все собралось, каждая песня реально дышала и была прямо какой-то живой. Я много кому рассказывал, что у себя в плеере могу включить какой-нибудь Muse, потом «Каждую ночь» из «Мизантропии», а потом какую-то западную музыку. По ощущениям, я не слышу разницы. В «Мизантропии» я не слышу «совка». Я редко от каких наших коллективов ловлю подобное ощущение. Например, это есть у Земфиры. Когда мы писались на «Добролете» и делали все, как нам хотелось, все равно ставишь западную группу, а после нее «Король и Шут», все равно слышно, что русская запись.

Скажем, Ансси спрашивает, какой тут нужен перегруз? Ему говоришь, он отвечает: «А, хорошо, все, я готов!» На русской студии это было бы: «Джж-джж-джж, не, погоди еще чуть-чуть. Джжжжжж… А может, микрофон поставить?» Ансси ничего не двигает. Не извлекая звуков, он ставит ручки в определенное положение, и человек начинает играть именно то, что было нужно. Когда нам понадобился гитарный lo-fi, как на старых пластинках, Ансси заявил, что у него есть для этого специальное радио. Гитара просто включается в старое радио, и в результате получается искомый саунд. Ему нужно ЧТО, а КАК – он уже знает. Недаром Ансси указан у нас на диске как со-аранжировщик, потому что он предложил много интересных идей, до которых мы бы сами не додумались, потому что у нас нет багажа западной звукозаписи.

Яков Цвиркунов:

Ансси нас научил многим тонкостям, которые мы используем до сих пор. Например, он объяснил, что, когда бас играет быстро, под двойные бочки, это создает кашу. Бас надо писать в два раза реже – четвертями вместо восьмых. На слух это не слышно, а басист играет ровно вполовину меньше. Таких приемов он показывал десятки. Сначала ты не поверишь, пока не услышишь сам.

Если абстрагироваться от музыкальной составляющей альбома, то в плане текстов можно тоже увидеть много примечательного. В нескольких из них особый акцент сделан на притяжательные местоимения. В «Поднимая знамя» например, слово «моя» вообще идет отдельной строкой:


Так медленно сползает Капля крови, Теплая и темная, Моя.

Когда мир идет на тебя войной, тебе остается не так уж много, но ты стараешься сжать кулак покрепче, чтобы у тебя это никто не отнял:

Александр Леонтьев:

Все мы в чем-то эгоисты и эгоцентристы. Я этого не стесняюсь и это признаю. Я эгоист не в том плане, что мне лично должно быть хорошо, и не в плане себялюбия, что я, дескать, круче других. Я просто придерживаюсь антропоцентрической модели, причем «антропо» – это один-единственный человек, ты сам. Потому что мир и все вокруг, что ты видишь и чувствуешь, есть всего лишь совокупность твоих ощущений и пониманий. Закрылись твои глаза – мира больше нет. Он существует где-то в параллельной реальности дальше, но без тебя он отсутствует, потому что ты не видишь, не осязаешь, не понимаешь. Ты умер – и мир кончился.

Поэтому я и говорю, что жизнь человеческая – это самое ценное, а каждая смерть – смерть огромного мира. Нашего мира глазами какого-то человека. Поэтому иногда, когда я пишу, я стараюсь проникнуть более наглядно, вкрадчиво, в самую душу. Соответственно, я не могу без местоимений «твое», «ты», «я», «мое». Все должно быть максимально лично. В этом плане меня просто бытописание или истории от третьего лица не привлекают, потому что это не дает эффекта присутствия в какой-то ситуации.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация