— Все, кто не желают идти с нами дальше, могут сойти в Отрезанном Просторе. Мы никого не держим.
— Котена, но куда же направляемся мы? — недоумевали некоторые. — Эта земля велика и плодородна. Возможно, следует принять ее дары.
— Мы идем к Забытым островам. Здесь живут кочевые племена Номад. Нам не ведомо, как они встретят нас.
Котена поражалась, как изменился ее голос. Он обрел твердость и даже какую-то властность. Раньше она громко огрызалась непокорной девчонкой, теперь степенно сдерживала недовольство целого корабля. Люди зароптали, но она подняла руку, и они умолкли лишь по велению ее жеста. Они верили в нее, верили ее обещаниям. Котена же лишь обращала взгляд к Генералу Молю и Вен Ауру, надеясь на их совет и поддержку. Но окончательный выбор ей предложил Огневик:
— Племена Номад черпают силу из Хаоса, но они не слышат аур. Это из Номад происходят все кудесники. В том числе и те, что пленили меня. Они ненавидят и не понимают нас, созданий из-за Барьера. Не знаю, как они примут тех, кто слышит ауры. Они ошибочно считают свою силу чем-то отдельным от Хаоса.
Это убедило всех, кто сомневался. И все же с десяток человек решили сойти на следующей остановке в очередной необустроенной скалистой бухте, где корабль пережидал лютый шторм, поднявшийся в безбрежном океане.
— Не пойду туда. Слишком далеко, — посетовали несколько наиболее пугливых.
Море страшило их, они привыкли к каботажному плаванию, а кораблю под косыми парусами и на веслах предстояло пройти почти целый океан, который отделял материк и забытые острова. Генерал Моль раздобыл где-то для Котены большую карту мира и долго учил ее, показывая, что и где находится. Она кивала и соглашалась, что другого пути у них нет.
Они оставили последнюю бухту, устремляясь навстречу неизвестности. Корабль шел наудачу, поэтому Котена дала ему имя «Надежда». Иного ориентира у них и не оставалось. Лишь надежда и кольцо ветров, о которых ведали пришельцы из-за Барьера. Они утешали, что на пути хватает маленьких необитаемых островов с пресной водой. Котена верила им, полагаясь на ветер, снасти и мастерство капитана, которым стал провозглашенный Адмирал Моль.
Вен Аур и Котена при этом выполняли скорее роль советников и утешителей людских скорбей. Котене каждый день хватало работы. То она помогала лечить, то чинила одежду, то готовила. Ей же приходилось разумно распределять еду и прочие припасы. Она удивлялась тому, что ее слушали, но вскоре привыкла. Ее образ из прошлого оставался так же далеко, как сама ее родина и ее родители — на разных концах света. Постепенно скорбь от расставания с матушкой сменилась тихой печалью, навечно залегшей в глубине души. Значит, так было необходимо.
«Если дойдем до Забытых островов, — мыслила Котена, — я поверю, что у судьбы есть свой замысел».
И она просто ждала, пока они бороздили океан, сражались со штормами и жарой, возвращаясь на неизменный курс, если случалось сбиться с него.
— Скоро должен показаться и Разлом. Там я покину вас, — говорил Огневик, вглядываясь в горизонт.
Он тосковал по родным местам и единственный на корабле страстно желал вновь вернуться в Хаос. К тому же там ждала его некая судьба. Пассажиры и команда корабля превратились в скитальцев, ищущих новых дом. Генерал Моль пообещал проводить до Забытых Остров и помочь, если там возникнут трудности.
В долгом трудном пути никто не задумывался о том, как вернуть человеческий облик Вен Ауру. Котена не ведала, как спросить, как поделиться своей печалью. Но спустя месяц пути, скроенный из преодоления волн и случайных необитаемых островков, Котена решила сперва поведать мужу не о грусти, а о великой радости.
— Нам нигде нет места в этом мире, — со вздохом начал Вен Аур как-то раз под вечер.
Они уже собирались на покой в своей отдельной каюте, которая тоже была дарована им неведомой милостью. Похоже, все люди на корабле считали их главными. И хорошо: так они могли побыть вдвоем наедине, пусть и не совсем в качестве мужа с женой.
— Места нет, зато мы есть, — ответила ему задумчиво Котена, проведя по животу, который скрывала просторная рубаха. — Скажи, а если у нас будут дети, какие они окажутся?
— Тоже оборотнями, как и я. Полукровки Хаоса, — задумался Вен Аур. — Смогут принимать любую форму, какую захотят. А что?
Котена замерла, глядя в потолок, на ее лице застыла неуверенная улыбка, и она спокойно проговорила, хотя в душе все смешалось от невероятного осознания:
— Н-ничего… Просто я ношу под сердцем наших детей.
Вен Аур онемел, лишь мягкая грива всколыхнулась. Вскоре он обратил вытянутую морду к жене и выдохнул:
— Котя! Котя! Правда?!
Он подскочил к ней, припал длинным ухом к ее животу, прикрыл глаза и замер. Теперь он тоже слышал две крошечные песни новой жизни. Две песни их великой любви, совершившей чудо. Котена положила руку на голову мужу, провела вдоль короны ветвей, ощущая покой и блаженство. Она слышала, как сливаются воедино четыре песни. Муж, жена и двое детей — четыре сердца, забившиеся в одном ритме.
Она уносилась вновь в неизвестную даль, перед ней пролетали миры. Но ныне она плыла не в темноте, не среди тишины. У нее оставалось имя, она слышала вокруг множество песен. Они наполняли пространство золотым сиянием. Глаза увлажнились от умиления, от радости, от переполнявшего ликования. Котена слышала сотни песен жизни, возможно, так звали еще не рожденные дети, так звало счастливое будущее. И среди этой сладкой, чистой в своей простоте мелодии Котена услышала один печальный зов. Она уже знала, кто ждет ее, поэтому устремилась навстречу. Сквозь лес золотистых линий, сквозь сияние грядущего. Она потянулась к нему, к ее Вен Ауру. Его человеческому телу тоже предстояло вновь родиться, вновь явиться в мир людей. Котена потянула ладонь и уже в реальности крепко сжала мозолистую ладонь мужа. Оба пробудились от волшебного сна. Вен Аур потянулся и уставился на свои руки.
— Котя! Ты снова вернула мне человеческий облик, — воскликнул он.
— Нет, это сделала не я. Это наши дети, — улыбнулась она, уже даже не удивляясь. — Они вернули тебе возможность слышать песню мира. И от песни ты смог возвратиться в другой облик.
— Как странно, я теперь могу в любой превращаться, — заметил Вен Аур, на мгновение вновь перекидываясь в волка.
На груди его в обеих формах неизменно алела борозда шрама. Он и правда потратил очень много сил на исцеление, но не в них заключался путь к спасению. Не в силе, а в великой любви, которая преодолевала запреты двух миров.
— Видишь, мы и здесь иные, нарушаем даже правила Хаоса, — улыбнулась Котена.
Впервые за долгое время их уста вновь слились в долгом сладостном поцелуе. Рядом с ней оказался ее муж, ее Вен Аур в том обличии, в котором их представили перед десятью духами. В тот миг чудесного превращения, наверное, все десять явили свою милость и заступничество, простили им обман перед людьми. Впервые Котена ощущала себя настолько свободной. В этой тесной каюте и в этом бескрайнем море она услышала зов сотен миров, множество жизней пронеслось перед ней, множество песен. Но все полнились радостью, вторя ей и Вен Ауру.
