Котя незаметно пнула его ногой под столом, чтобы спутник ненароком не выпустил когти от волнения. Очевидно, он за все время пути не придумал, кем представиться.
— Жених это мой, — тут же бойко ответила Котя. — Прямо перед свадебным пиром пожар случился, меня уж к духам почти собрали, а тут… Ничего у нас не осталось. Вот идем в услужение к князю наняться. Мне бы вот сарафан выменять. Уж не нужен теперь, свадьбу отложили. Теперь бы жилище себе найти, добра скопить хоть немножко.
Голос ее звучал взволнованно и грустно, временами дрожал. Половину складного сказа и выдумывать-то не пришлось. Конечно, погорел чужой ненавистный терем, но ведь и у них ничего за душой не было.
— Да, я ее из огня еле успел вытащить! — закивал Вен Аур и тоже ни в чем не солгал.
— То-то вы в саже все, как из Хаоса вылезли! — всплеснула руками старушка. — Умыться бы вам! Эй, дед, пустим в баню их?
— Воды у нас много, не обеднеем, — кивнул до того задремавший старейшина. Он поморгал из-под мохнатых бровей и вскоре пошел растапливать баню.
— Я вам помогу! — тут же встрепенулся Вен Аур. — Хотите, дров могу наколоть побольше? Хоть на всю зиму!
Старичок одобрительно покачал головой и улыбнулся.
— Эх… был бы у нас сынок такой, — едва слышно сокрушалась старушка. — Да умерли все. Какой же мор здесь прошел, сколько молодых забрал! А потом и вовсе лихие люди ходить стали, как к себе домой.
Котя вздрогнула. Без верного защитника она почувствовала себя одиноко, хотя всю жизнь привыкла держаться отдельно от людей, никому не подчиняться. Но с Вен Ауром все оказалось иначе, он успокаивал, а смущение рядом с ним настигало крайне редко. То ли из-за того, что она впервые нашла его в облике неведомого зверя, то ли из-за загадочного зова.
— Ох, и споро работает твой жених! Мне и делать ничего не осталось, — вскоре довольно проговорил старейшина, усаживаясь у печи.
Котя выглянула из-за двери, но тут же устыдилась своего безделья:
— А я воду принесу! Можно взять коромысло?
— Бери, конечно, бери.
Вен Аур на дворе без устали колол дрова, на высоком лбу блестели капельки пота. Он скинул с себя дорогой кафтан и остался на морозе в одной лишь рубахе. От разгоряченного тела почти валил пар. Топор в его руках пел, быстро рассекая самые неподатливые поленья.
— Ой, щепки у тебя как летят, — загородилась рукой Котя. — Глаза береги!
— Да умею я кое-что, ты не думай, — улыбнулся он, подмигнув. — Я тебя еще удивлю.
— Не сомневаюсь, — отозвалась Котя, невольно улыбаясь. — Хотя зачем…
Если он считал ее лишь путеводным огоньком, то и показывать себя с лучшей стороны ничто ему не велело.
— Ты за водой? Осторожней там за околицей.
— Ручеек рядом совсем. Колодцев нет у них, — отмахнулась Котя.
Но как только вышла в лес, ее охватила тревога. Все-то ей мнилось, что по следу идет кто-то. Кто-то смотрел сквозь заросли желтыми глазами. И она ужаснулась, узнавая в них Вхаро, проклятого главаря. Вскоре видение рассеялось отблеском вечернего света на заснеженных лапах пахучих елей.
«Все в порядке. Вен рядом, он слышит зов. Всегда слышит зов», — успокаивала себя Котя, привычно набирая полные ведра. Она корила себя за то, что превратилась в такую трусиху. Раньше-то и по лесу бродила с радостью, и за околицу мечтала вырваться. Но ведь раньше ее не пленяли, не выдавали замуж за мстительного разбойника. Она и не знала, кого теперь бояться, но чувствовала, что козни судьбы не закончились.
— Жених-то, поди, богатый был? — спрашивала уже в избе старушка.
Котя к тому времени успела смыть сажу в бане. Чистое тело благодарно раскрывалось от тепла и новой одежды. Теперь избавлялся от пыли-грязи Вен Аур. Он вроде бы не дичился людских привычек.
— Не очень. Да нет уже тех богатств.
В уплату гостеприимства она оставляла один из браслетов, да еще вымела да вычистила всю избу. Помогать приветливой старушке оказалось делом приятным. Она работала по своей воле, а не приказу старшей жены. За время пути Котя поняла, как приятно самой принимать решения. И как приятно, когда рядом шагает верный добрый защитник. При мысли об этом сердце сжалось не то благотворной радостью, не то унынием.
— Так откуда вы, говоришь? — все так же выпытывала старушка, рассматривая полученный парчовый сарафан.
Котя же радовалась, что на ней красуется самый обычный, широкий не по размеру, старый, будничного зеленого цвета.
— С Больших Омутов.
Название это Котя слышала только один раз, когда отчим ездил в далекую деревню. То ли по делам охотничьего промысла, выменивая на что-то шкуры, то ли по иной причине. Впрочем, старушка тоже не выбиралась из своей глуши. Она только доверчиво кивала:
— Издалеча идете-то. У нас в Малых Дубочках редко странники бывают. Места глухие. Ой, и разбойники недавно здесь орудовали.
— Какие же разбойники? — поежилась Котя.
— Да все Однорукого лиходеи, слышали, может. Осторожнее будьте, когда пойдете.
От неприятно знакомых имен по спине прошел мороз. Котя ниже наклонила голову, делая вид, будто старательно вычищает ореховые скорлупки из-под стола.
— Вот уже и ночь на дворе, — сказал старейшина, входя в избушку и внося морозные порывы.
За ним проследовал Вен Аур. Кудри его теперь вновь светились золотом даже в отблесках тусклого печного огня. Он ясно улыбнулся Коте, словно опять красуясь собой. И это вновь не понравилось или, скорее, насмешило. «Хвастун!» — беззлобно подумала Котя.
— Да, куда уж вас гнать на большую дорогу, — кивнула мужу старушка. — Но в избе-то у нас места нет.
— Пустите хотя бы в сарай переночевать. Мы и тому рады, — скромно попросила Котя.
Ей и самой не нравилось лишнее внимание. А еще она боялась, что хозяева как-нибудь испытают странников посреди ночи. Например, подвесят над изголовьем спицу или прочтут молитвы духам. Хотя под спицей и подковой Вен Аур и так беспрепятственно проходил.
«А если создания Хаоса — не зло вовсе?» — подумала Котя. Слишком уж не напоминал ее новый знакомый все страшные образы из мрачных сказок и побасенок.
— Жених? — недоверчиво усмехнулся Вен Аур, когда странникам выделили место в сенном сарае.
Он примыкал к дому одной стеной, отчего в помещение доходило тепло от печи. Котя уж отвыкла, проведя несколько ночей в чистом поле. Впервые полностью отогрелись руки и ноги. Тепло наполняло живительной радостью, пока за стеной выла поднявшаяся пурга.
— Надо же было что-то сказать! — хмыкнула Котя, хотя ее разбирал смех.
Она понимала, что такими священными словами шутить нельзя. Но требовательный тон Вен Аура развеселил. Да еще впервые за время пути она не измоталась настолько, чтобы сразу сковал тяжелый сон.
