— Котя… Берегись! — окликнула одна из знакомых вдов.
Но тут же ее голос превратился в булькающий хрип: из ее груди торчала стрела. Котя пригнулась и кинулась к несчастной женщине. Но та лишь устало охнула:
— Ничего. Скоро буду с ними…
В следующий миг глаза ее остекленели, и почудилось, что в последний миг на губах запечатлелась измученная улыбка. Рядом взвыла вторая вдова, из Омутов, но Котена с остервенением подняла ее за плечи:
— На стену! Живо!
Там из бойниц лучники отвечали таким же роем стрел, и в промежутках между залпами наравне с воинами женщины и старики рогатинами отталкивали осадные лестницы и выплескивали чаны с кипятком, потому что смола слишком скоро иссякла. Детинец атаковали с трех сторон. Но Котя не сходила с места, она четко знала, что обязана до последнего оставаться на своей восточной стене.
— Лестница! — закричал кто-то.
Команды и слова сократились до нескольких звуков. Но каждый понимал их значение. Одну их осадных лестниц не успели оттолкнуть. И вот по ней уже взобрался с бравым воплем один из ратников.
Он оказался совсем рядом, Котя вскрикнула и развернулась, выхватывая короткий меч у убитого старого стража. Тут же встала перед глазами ночь похищения разбойниками. О, все это случилось бесконечно давно. Или длилось до сих пор? Не имело значения! Вновь перед ней маячило грязное озверевшее лицо, вновь чужой клинок грозился оборвать ее жизнь. Невольно задержав дыхание, Котя кинулась вперед, стремительно, как испуганный олень, яростно, как дикая волчица. Похоже, ратник не ожидал этого, да еще со спины его ударила камнем вдова из Омутов, проклиная убийц подруги. Пока он хотел повернуться, чтобы зарубить ее, Котя нанесла решительный удар.
Меч вошел прямо в левый глаз противника и въелся в череп, пробуравив его насквозь. Враг даже не успел выругаться или вскрикнуть. Смерть настигла его мгновенно.
— Я «иная»? Я смерть несу! Значит, смерть! Смерть врагам! — прокричала Котя, вместе с престарелым кузнецом отправляя в полет очередную осадную лестницу.
— Терем горит! Спасайте княгиню! — закричали откуда-то снизу.
— Беги! Помоги им! — скомандовали Коте.
И она вместе с уцелевшей вдовой понеслась вновь вниз, обе кинулись к колодцу, похватали наполненные ведра и ринулись к терему. А там уже бушевало пламя, из хором валил дым, гульбища охватил огонь, из окон вылетали дорогие прозрачные стекла.
Вскоре из клубов дыма выкатился запыхавшийся боярин, мех шубы на нем тлел, как и длинная седая борода. Следом за ним двое гридней, прикрывая щитами, вывели бьющуюся, как в лихоманке, женщину в дорогих одеждах. Лицо ее по-прежнему обрамляли жемчуга, но надменность и властность с него слетели. Котена даже не сразу поняла, что видела мельком саму княгиню. Перед ней предстала лишь перепуганная женщина, к которой с жалобным плачем жались две маленькие девочки. А таких картин за страшный день все навидались больше, чем достаточно.
Котена уже не замечала всего этого, она не боялась, и от изнеможения в ней вскоре остались лишь приказы и спешные указания. В голове билась единственная мысль: «Лишь бы продержаться! Лишь бы продержаться!»
«Войска Эрома» превратились в магическое слово, заклинание друидов. Пот катился градом, ноги и руки нестерпимо болели, со всех сторон скалилась смерть, хлестала языками огня. Вскоре бой перекинулся в детинец.
— Ворота! — с ужасом закричали снизу, пока Котя вместе с остальными скидывала булыжники и отталкивала постылые лестницы.
Кованые ворота… На них ведь возлагалось столько надежд. Они ведь обещали служить надежной защитой. Выходит, старая стена из дерева и дерна помогла лучше белокаменной крепости.
Поток врагов хлынул, как стая ненасытных серых крыс. Они толпились у ворот, но их оттесняла дружина. С внешней стороны стены все еще рубились два войска. Оборону пробили вновь наемники Аларгата. Кажется, они без страха за свои жизни кидались толпой на ворота, не считая убитых, затаптывая раненых.
Котя наугад кинула в кого-то булыжник, когда увидела, что первый противник поднимается на стену, уже с внутренней стороны. Но тот с легкостью отбил снаряд, только поморщился, когда второй угодил ему в шлем. Слишком мало! А меч-то она бросила, когда приказали тушить терем. Лучше бы осталась с клинком на стене. К тому же хоромы уже не полыхали, но выгорели почти наполовину.
— Какая птичка! Еще клюется, — сально ухмыльнулся противник.
И Котя отшатнулась к стене, прижимаясь к ней спиной. К счастью, ее закрыл чей-то щит в тот миг, когда над ней занесли меч.
«Вен Аур?» — подумалось ей, но она ошиблась. Лучше бы они сражались где-то рядом, вместе, но Вен Аур оказался в самой гуще. Все еще за стеной.
— Спрячься где-нибудь! — рявкнул на нее незнакомый гридь.
Она слишком измучилась, чтобы противиться. Не каждый способен строить из себя героя, особенно когда уже сумерки навалились на город. Котя метнулась дальше вдоль стены, потому что под ней шел бой. Она укрылась на время в одной из башенок, притаилась за выступом с камнем в руке, готовясь оттуда держать оборону. У одного из убитых врагов она вытащила кинжал.
Удалось перевести дыхание, хотя ужас все еще впивался острыми когтями. Да еще это странное чувство… Возможно, от предельной усталости, но она вновь ощущала себя не в своем теле.
Теперь «она» сражалась за пределами детинца. Вокруг столпами огня рушился прежний город, некогда богатые купеческие дома, мастерские искусных ремесленников. Каждый уцелевший дом, каждый огород превращался в отдельное поле боя. Войско рассредоточилось, но им по-прежнему командовал Дождьзов. Знаменосец следовал за князем, истекая кровью. «Вен? Вен, это ты?!» — с ужасом подумала Котя, но ясная картина помутилась.
Вен Аур оказался в стороне. Он прорубался вперед, то мечом, то вновь облаком цвета ночи. В общей сумятице никто бы не догадался о его природе. Никто и не помышлял, что им поможет создание Хаоса. Но казалось, словно их двое. Две песни, такие похожие по происхождению и невероятно разные по сущности. На противоположном конце города, у самых укреплений стрекотали искаженной песней крылья. И более стройно пел наносящий точнее удары тонкий клинок.
«Генерал Моль?» — догадалась, не веря себе, Котя. Но на этот раз он охотился не за Вен Ауром. Он словно помогал ему. Для чего же? Для чего? Котя не понимала, но предполагала: чтобы убить потом самому, в другой раз, решить дилемму существ Хаоса. Людям не дозволялось отнимать это право. И все же в этой страшной суматохе, в этом кошмаре он помогал.
Вен Аур выбивался из сил, он кидался на врагов, потом вновь растворялся облаком тьмы. Но с каждым разом возвращения давались все труднее, во рту поселился привкус железа, легкие жгло огнем. Или это у Коти?
Вероятно, у них обоих, их выпивал едкий дым, они бились с самого утра.
Вен Аур следовал за князем, незримо расчищая ему дорогу и направляя по безопасному пути. Внезапно впереди возник не воин, а целая гора, великан в пластинчатом алом панцире. Наемник Аларгата размахивал огромным кистенем в одной руке, а в другой сжимал меч.
