Крошечное квадратное окошко почти поравнялось с мостовой из-за возраста строения, поэтому охотники опустили глаза и увидели высунувшийся из-за створок крючковатый нос с волосатой бородавкой. Сущая сказочная ведьма, давняя «знакомая», встречавшаяся им почти каждый вечер.
— Уйди, старая! Уйди, кому говорят! Тебе же хуже будет! — шикнул на нее Ли. Старуха обнажила гнилые остатки зубов и убралась, напоследок неразборчиво пробормотав несколько проклятий.
— Да она всегда жалуется. Ей то Ловцы Снов мешают, то мы по крышам слишком громко топаем, — кисло протянул Джоэл.
— А отдельный особняк ей не надо? С такими-то запросами!
— От особняка, думаю, никто бы не отказался, — улыбнулся Джоэл.
— О да… Представляешь мы вдвоем… — потер руки Ли.
— Или втроем, — неожиданно для самого себя живо представил Джоэл. И пусть он немного сердился на Джолин, но в другой жизни, в далеком мире мечты, все предметы обретали новые очертания, краски утрачивали мрачные тона, очищались от пепла и сажи. В том мире всегда царило лето и утопали в зелени сады… И как будто другой Джоэл, другой Ли и другая Джолин все это время безмятежно существовали там, по ту сторону всей боли и несправедливости Вермело.
— Хм… Особняк! Сначала достаем особняк, а там посмотрим.
На короткие мгновения Джоэл оценил сладкую грезу, живо преподнесенную Ли, но их тут же отвлекла неприятная находка. Вернула на землю, прибила к реальности длинными гвоздями, что впиваются под самые ребра.
«Убийцы!» — кричала надпись на ободранной стене. Алая краска пропитала посеревшую штукатурку. Вместо старинных картин гризайли Вермело расцвечивали новые образы, воплощенные в подобных крови брызгах.
— Надо бы стереть, — сжал кулаки Джоэл, впервые жалея, что охотникам не выдают еще и набор для маляров.
— Недавно видел надпись на укреплениях Квартала Богачей, — встрепенулся Ли. — Я там к одной вдове ходил. Ну… утешал и все такое. Она вот живет напротив ворот, но не в самом квартале. Мы с ней…
— Да знаю я, что вы с ней. Ты умеешь «утешать», — осадил горе-рассказчика Джоэл. — Надпись-то какая?
— Ах, ну да, действительно, — с натяжкой рассмеялся Ли, безуспешно стремясь разрядить атмосферу. — Надпись: «Никакой красоты. Только классовое неравенство».
— Она появилась до бунта?
— Не знаю. У вдовы вчера был между делом.
— И когда успеваешь, — скривился Джоэл, испытывая непривычный укол странной ревности. В последнее время ему все меньше и меньше хотелось отпускать Ли от себя, оставлять одного в этом мешанине подлецов и смутьянов.
— Я быстрый. Ты же знаешь, — рассмеялся Ли, но снова осекся, когда наткнулся взглядом на новую надпись. На этот раз ее белой краской намалевали прямо на мостовой: «Это вы превращаете нас в чудовищ!»
Любые нотки веселья в эти дни стирались, разбивались о недобрые знаки новых потрясений. Пока город спал, старательно изображая привычную добропорядочность. Но Вермело пропитывал липкий страх, разрастались тлетворные корни великой неприязни.
— Они нас ненавидят, — выдохнул растерянно Ли. — Я часто видел их сны, выгребал из Ловцов самые темные их мыслишки. Теперь вся эта гниль подсознания выплеснулась наружу.
— Сны сами по себе не зло. Зло то, что в сердцах людей, — задумчиво отозвался Джоэл.
— Какой бы мир настал, если бы в Вермело все видели только добрые сны, — мечтательно протянул Ли, умоляюще поглядев на Джоэла. Точно снова просил найти решение в безвыходном положении, точно надеялся, что по одному мановению напарника исчезнут все кошмары. Если бы! В очередной раз Джоэл убеждался, что вера тяжелее вины. И разочарование от преданного доверия страшнее казни за преступление.
— Для этого сначала надо свалить из Вермело куда подальше, — угрюмо проскрипел он.
— М-да, а валить некуда, только в Хаос. Так и вспомнишь про корабли под белыми парусами, — снова вздохнул Ли, но замер, устремив взгляд куда-то наверх, за крыши домов. — И про маяк…
— Скажи еще, про дирижабль, — отмахнулся Джоэл и поежился. С некоторых пор он знал, что творится возле маяка. Неточно, но знал или хотя бы догадывался. К счастью, сны о Разрушающих ему больше не являлись, но он чувствовал их холодные прикосновения между лопаток. Они прорезали ледяным ужасом при любой мысли о той единственной встрече во плоти в реальности. Хотя какая плоть у скелетов в лохмотьях! Не хотелось и предполагать, что в таких тварей обратились все, кто не спасся за барьером. И если стена рушилась, то… Джоэл помотал головой, не веря себе: «А если знать просто не желает говорить народу, что мы все обречены? Просто будем держать лицо до последнего часа в этом карнавале уродливых масок».
— Помни, Ли, мы занимаемся благим делом! Без нас город не выстоит, — не очень убедительно отозвался Джоэл, доверительно кладя руку напарнику на плечо. И Ли в очередной раз искренне верил и кивал:
— Помню.
Джоэл убеждал себя в непогрешимости постулатов цитадели с пятнадцати лет. И за годы сознательного вранья уже и сам проникся идеалами мрачного братства. Самая большая ложь — это та ложь, в которую сам искренне веришь.
— Пойдем, Ли, у нас еще много работы.
— Надеюсь, хотя бы эта ночь будет спокойной.
Остаток смены и правда прошел удивительно спокойно: в сомнов никто не обратился, пожаров нигде не устроили. Город выдохся на пакости, на какое-то время. И единственным досадным фактом оставалась сухая гроза, но и она быстро улеглась. Джоэл вспоминал те ночи, когда они с Ли располагали временем, чтобы еще вдвоем присесть на край крыши и окинуть взглядом обманчивый покой спящего Вермело. Теперь же каждая темная тень выглядела как искаженная маскирующаяся форма Вестника Змея, а из каждого окна невольно ожидали предательскую стрелу арбалетчиков. Поэтому старались обходить улицы вдвоем. Тревога теснилась комом под сердцем, но ничего не происходило. И только к утру они встретили знакомый кошмар по имени «полтора рудокопа».
— Вот, пожалуйте, снова он! Можешь увидеть своими глазами! — точно музейный экскурсовод, кивнул на «экспонат» Ли.
— Если это кошмар, а не сомн, — поморщился Джоэл. Он помнил, как врезал старику-шахтеру, и надеялся, что не придется убивать его этой ночью. Впрочем, кошмар быстро рассеялся.
Зато у дома Джолин под утро нашли полные сети неразборчивых созданий. И если бы обитателям пекарни снилась обезумевшая толпа! Джоэл снова с отвращением узрел фрагменты разрезанных младенцев и сотни химер с ободранной кожей и торчащими конечностями. Некоторые твари, кажется, совокуплялись, чавкая и разбрызгивая зеленую слизь, другие шумно убивали друг друга шипами и вживленными в кожу иглами. Они копошились единым зловонным клубком искаженной больной памяти. Привычные для Королевской Улицы, но от того не менее ужасные. Джоэл наспех порубил их и отдал подоспевшим мусорщикам.
— Фуф, ну все! На пару часов свободны. Займусь-ка я переездом, как и обещал, — довольно выпрямился Ли, разминая спину и точно делая зарядку. Несмотря на вязкую от тревоги ночь, выглядел он превосходно, даже слишком: под глазами не читалась синева, щеки не осунулись. Наверное, Ли черпал энергию в работе.
