Так длился долгий путь от одного до другого угла в тренировочном зале при госпитале, где проходили реабилитацию охотники. Кто-то разрабатывал сломанные руки, слабо шипя и морщась от боли, кто-то восстанавливался после разрыва связок. А он учился заново ходить и не задыхаться. Все ведь просто: вдох — шаг, шаг — вдох. Почему же раньше не ценил легкости, с которой дышало это тело? Потому что не заходилось сердце, не разрывала дрожь слабости. Но он упрямо шел, как последний человек в темной пустыне за стеной.
В тот день Ли рядом не случилось, он уже ушел собираться на дежурство, а Джоэл заставлял себя подниматься и идти. Грэм и Бим как-то научились жить, плести сети, управлять целым складом. Значит, и он научился бы снова ходить и дышать, у него-то ноги остались целы. Не совсем, судя по тому, как подгибалась правая, но хотя бы на своих местах. Странно, что он даже не заметил, кто из чудовищ нанес эту рану, которая теперь причиняла наибольшие неудобства, наводя на мысли о собственной гадкой немощи. Но тогда он позабыл вовсе о своем бренном саркофаге души. В тот миг остался только меч и линии. Теперь навалилась все новыми слоями привычная реальность.
Внезапно двери отворились, донесся зычный голос:
— Приветствую, Джоэл!
— Какие гости… Уман… — начал в известной небрежной манере Джоэл, но вспомнил, что рассказывал Ли, и прикусил язык, продолжая свой бесконечный путь от одного конца брусьев к другому. С приходом Верховного Охотника зал как-то незаметно опустел, значит, никто не хотел им мешать. Джоэл же старательно делал вид, будто ничего необычного не случилось.
— Рад, что ты уже достаточно здоров, чтобы острить. Узнаю Джоэла, м-да, — подбоченился Уман. — Извини уж, что не было возможности навестить тебя раньше.
— Мне Ли все рассказал. Сп… — Джоэл подавился словами и невольно сменил резкий тон на искренний: — Спасибо!
Уман молча улыбнулся, широко, радушно, но опустил голову, точно в нем пробудилась почти убитая совесть. Его единственный глаз с сожалением смотрел в сторону. Джоэл только теперь понимал, как тяжело навсегда лишиться какой-то части тела. И делалось даже смешно: всю их бравую команду постепенно «поедали» сомны, отрывали по кусочкам. У Энн руку, у Умана глаз, Джоэл едва не лишился селезенки да и вообще жизни. Везло только Ли и Батлеру, но Батлер постоянно терял напарников. Вермело проверял их всех на прочность. Уман в свое время, похоже, не выдержал. Джоэл надеялся, что ему не придется сделаться каким-нибудь секретарем Верховного Охотника.
— Если бы мы лучше знали наш город, этого не случилось бы, — неуверенно начал Уман, но его крупные кулаки сжались, он с озлобленным остервенением продолжил: — И если бы с нами делились всей информацией. Если бы… Ты бы, возможно, не получил эту рану!
Джоэл остановился, облокотившись на брусья, и озадаченно уставился на Умана. Он не ожидал от бывшего друга такого порыва. Бывшего ли? Теперь в Верховном узнавался тот крепкий парень из академии, с которым они вместе тащили в мансарду Джоэла тяжелый вещевой сундук, с которым впоследствии выходили на первые дежурства. И с которым убили первого Легендарного Сомна. Они ведь еще тогда узнали, что эти твари способны соединяться. Но из-за чего? Кто-то скрывал от них правду.
Джоэл рассматривал Умана, только теперь замечая, как тот располнел. Его силуэт в дорогом костюме выглядел чужеродно в окружении облупленных стен тренировочного зала при госпитале. Но раз уж он пришел, раз уж в критический момент отдал кровь, значит, устал терпеть глухое молчание тех, кто стоял над ним, тех, кто затыкал ему рот. Устал от тайн, переданных по наследству от прошлого малодушного Верховного. Тайн, которые не ведал и ненавидел отстраненный от высокого поста Нейл Даст. Наверное, не захотел принимать правила той грязной игры, в которой увязал Вермело.
— Уман, можешь ответить… как другу и как охотнику, который был готов умереть за цитадель, — начал неуверенно Джоэл.
— Спрашивай, Джо, — кивнул Уман.
— Кем был Бифомет Ленц? Ты ведь… знаешь?
Уман нахмурился и потер складку между бровей, поправив повязку на левом незрячем глазу.
— Одним сектантом, — после паузы ответил он.
— Почему о нем так мало информации в архивах? Зачем ее уничтожили?
— На самом деле… мне нечего сообщить, — раздраженно дернул плечами Уман. — Кое-что скрывают даже от меня. Он был опасным сектантом — это все, что известно охотникам.
— Сгоревшее поместье принадлежало ему? — в лоб задал вопрос Джоэл.
— Да, — без промедления кивнул Уман.
— Спасибо! — воскликнул Джоэл, но его прервал кашель, сорвал голос на хрип. — Это многое объясняет.
— Что именно? Ты считаешь, что Легендарный Сомн вышел оттуда? Карты «эпидемий превращений» это не подтверждают, — явно не понимал Уман. Значит, он не скрывал информацию, а действительно половину не знал, как и опасался Джоэл. Лучше бы Верховный все знал о Вестнике Змея. Но это так же означало, что он скрывает нечто иное, нечто, до чего пока не дошло собственное расследование Джоэла и Ли. И явно этот секрет имел отношение к гибели Рыжеусого.
— Пока ничего не утверждаю, — примирительно и буднично ответил Джоэл, но в нем снова пробудилась ноющая сварливость: — Если я вообще имею право еще что-то расследовать. Что будет теперь, Уман? Меня еще считают… боевой единицей?
— В сложные времена все становятся боевыми единицами, — твердо ответил Верховный Охотник. — Но сейчас затишье. Сосредоточься пока на умственном труде, которого в твоей службе хватает. Ты же хотел узнать, кем был Бифомет Ленц. Так попытайся.
— Каков статус по превращениям? — поинтересовался Джоэл, садясь на узкую скамейку вдоль стены и прислоняясь спиной к ободранной сизой штукатурке.
— После массовой эпидемии отмечен резкий спад обращений.
— Думаешь… — начал Джоэл, ощущая болезненную тяжесть у сердца, но не от раны. — Думаешь, я реально его победил?
— Думаю, что народ увидел, что цитадель не лгала и Вестник Змея существовал. Если он объявится вновь, мы не будем снова сеять панику.
— Мы знаем, как с ним сражаться? Знаем, почему сомны организовались в «улей»?
— Механизм до сих пор не изучен. Речи о полном прекращении обращений, к сожалению, не идет. Но больше «ульев» не отмечалось за все время твоего выздоровления, то есть, с начала лета, — ответил Уман и перерезал глотку робкой надежде, что все наконец-то завершилось. Если никто не видел трупа Вестника Змея, значит, он мог и укрыться в сплетениях черных линий. Но Джоэл четко помнил, как уничтожил Бифомета Ленца или кого-то, кого называл этим именем.
Уман вскоре покинул зал, озираясь, как вор. Джоэл остался один в нерешительности. Если Уман говорил об «умственном труде», значит, искалеченного охотника и правда готовились отправить копаться в документах. В такой ситуации он мог бы и уйти совсем из цитадели. Забрать Джолин, навечно избавить ее от кошмаров, не разбираясь, на кого и зачем ей приходилось работать. Да и с Ли ничего не мешало остаться. Ничего не мешало любить. С жильем бы они как-нибудь разобрались, съехал бы он из Квартала Охотников. И все же что-то навечно привязало к цитадели, как черные линии мелких монстров к Вестнику Змея.
