— Победил.
Больше объяснений не требовалось, Ли только хмыкнул и покачал головой. Джоэл же покидал таверну с безотчетной тревогой за оставшегося спать у стойки Бифа. Хозяин наверняка выставил бы бродягу. И никакие небылицы про асуров не помогли бы.
— Ну что, рассказал начальству про Батлера? — строго спросил Ли, когда они достигли мансарды. Первым делом он усадил на табурет и осмотрел ссадины на лице Джоэла, промыл рану на рассеченной брови, вокруг которой уже налился тяжелый синяк, потом заставил умыться. Все в жутковатом напряженном молчании, от которого сделавшаяся уютной мансарда давила хуже склепа. И вот оно прорвалось вопросом и отразилось эхом ответа:
— Нет.
— Я так и думал, — облегченно вздохнул Ли и тут же ухмыльнулся: — Но все-таки ты крыса, раз намеревался.
— Если честно, я даже не был в цитадели, — развел руками Джоэл, прислоняясь к стене.
На душе делалось все легче. Но вместе с этой легкостью его покидали силы. Клонило в сон, сквозь марево отчетливо просвечивало только светлеющее лицо любимого.
— И то хорошо. Значит, сразу пошел накачиваться самогоном? И кто бы мог подумать, что ныне прославленный победитель Вестника Змея будет набираться дешевым пойлом из-за девушки. Из-за меня ты не напивался, между прочим.
— Напивался, еще как. Просто ты не видел, — опустил глаза Джоэл. — Я же напивался, когда мы ссорились. Потом завязал. Потому что… мы перестали ссориться.
Ли вздрогнул, смутившись от таких нежданных признаний. За прошедшие годы они и правда часто ругались, обычно из-за противоречивого характера Ли, но в последнее время между ними установилось полное взаимопонимание. Которое едва не рухнуло в эту ночь.
— Ладно, то, что ты напился — это полбеды. Хуже, что ты чуть не сдал друга.
— Да не сдал же, говорю. И в мыслях не было.
— Что ж, похоже, мордобой в трактире вправил тебе мозги. И правильно! Но нервов ты мне порядочно угробил, — признался Ли. — Батлер вон ко мне после дежурства сегодня подошел, расписывал, какой ты верный товарищ, как прекрасно понял его, какие дельные советы дал. А я-то стоял, не знал, куда глаза деть. Все ждал, что сейчас за ним придут караульные. Думал, ты там все выдал уже, а ты, оказывается, в трактирные драки ввязывался. И зачем?
— Хотел, чтобы мысли выветрились. Как ты и сказал, мозги на место встали.
Ли помолчал, лицо его вытянулось, сделавшись еще более худым и осунувшимся, чем прежде, на виске пульсировала жилка, губы подрагивали в попытке и нежелании донести очевидный факт. И все же Ли пересилил себя, жестко отрезав:
— Смерти ты искал, вот что.
— Уже не ищу.
— И хорошо.
Они многозначительно замолчали. Потом Ли решительно сдернул и свернул покрывало и помог Джоэлу снять плащ и сапоги.
— Ложись, ты еле стоишь. То есть, еле сидишь. Сегодня я буду охранять твой сон, — сказал Ли.
— Ты не справишься с монстрами из моих кошмаров.
Джоэл считал, что ему непременно явится вся та мерзость, которой он нагляделся в окне пекарни. В тот вечер ему сразу же стала понятна природа кошмаров Джолин, но знание не принесло здравых мыслей, как поступить дальше. Впрочем, затуманенный алкоголем, болью и усталостью рассудок тоже не подкидывал гениальных идей.
— Справлюсь. Они не страшнее моих, — хмыкнул Ли. — Хотя, признаться, я кошмаров больше и не вижу. Наверное, потому что о тебе, дураке, думаю сейчас куда больше, чем о своем прошлом.
— Тебе ведь на дежурство…
— Выходные, Джо, мы дожили до выходных, — заверил его Ли, едва ли не за руку доводя до кровати и коротко целуя в висок. Легко и нежно, словно прощая разом за все, снимая любую боль и унося сомнения. В бушующем мире единственным надежным местом оставалась их мансарда. Дальше Джоэл ничего не помнил. Он провалился в короткий, но глубокий сон без видений. Страж не приходил, никто не звал на бой.
— Ну как ты? — спросил Ли после пробуждения.
— Нормально, — выдохнул Джоэл, хотя его мутило и пошатывало, будто он не пиво в себя опрокинул, а не меньше бочки чистого спирта. Но что хуже всего — никуда не исчезло повышенное чутье, не отступил чрезмерно острый слух. Хотелось спросить, со всеми ли охотниками произошли похожие изменения, но все не находилось случая и верных слов. Или просто все существо отрицало очевидный факт, который разрушил бы всякое доверие к цитадели. Поэтому он молчал.
Выходной тянулся медленно. Джоэл понял, что они впервые по-настоящему живут в мансарде как пара: разбирают вещи, готовят еду, убираются. До этого не успели привыкнуть, осмыслить до конца. Теперь же ощущали неловкость. Джоэл задумчиво чистил картошку на общей кухне, Ли хлопотал наверху. Где-то пробегал Мио. Из его комнаты утром, воровато озираясь, выпорхнула совершенно безмятежная Лулу. Ли потом долго подтрунивал над новым подопечным, но Мио вскоре ушел по делам в город.
Так и прошел день за несложными заботами. В первые часы после пробуждения Джоэл надеялся, что кто-нибудь расколет его несчастную дурную голову, избавив заодно от внезапной тяги к саморазрушению. Но серость быта, которой охотники во время службы практически лишались, постепенно проясняла мысли, заставляя взглянуть на вещи под другим углом.
— Осторожно! Мало тебе всего, еще пальцы отрезать захотел? — временами говорил Ли, когда Джоэл забывал о том, что делает, и нож срезал кожу, а не кожуру.
— Да-да, конечно, — отстраненно отвечал он, но разговоры не клеились.
Между ними по-прежнем зависла незримая вуаль невысказанной тайны, и сквозь нее не проходили настоящие слова. Только короткие указания, бессмысленные шуточки и случайная болтовня о выстиранной одежде, вскипевшем чайнике или углях в утюге. Вроде так и длилась жизнь, а сердце все равно сдавливала тревога, безотчетная, безутешная.
Все существо стремилось на Королевскую Улицу, но Джоэл не покидал их дом, опасался снова бродить по городу, хотя выяснил, что без скобы правая нога почти не болит. Да и все его тело восстанавливалось как-то неестественно быстро, точно последняя инъекция стимуляторов вызвала цепную реакцию. Оставалось ждать либо выздоровления, либо «перегрузки механизма» и закономерной «поломки». Но никого не хотелось тревожить. Себя в первую очередь. И так предстоял неизбежный разговор о Джолин. Джоэл готовился к нему весь день, мысленно прокручивал ответы, перебирал версии поведения. К вечеру Ли все равно застал врасплох, когда за ужином кратко, но настойчиво спросил:
— Джо… Что все-таки случилось?
Джоэл стиснул кулаки, склоняясь над котелком с рыбной похлебкой. И несмотря на поднимавшийся над едой жаркий пар, в мансарде точно снова открылись все заделанные щели, как рубцы на старых ранах. Завыл в ушах несуществующий ураганный ветер. Путей для отступления не осталось. Ли молчал, но решительно подался вперед, уставился глаза в глаза, отчего потерялись все маски неудачливого лицедея. Изобразить притворную небрежность? Гнев? Разочарование? Презрение? Ничего не удавалось, все маски раскололись в ту ночь, когда был повержен Легендарный Сомн. Осталась только боль, как и теперь, в этот налитый свинцовой тяжестью момент. На этих подмостках театра-мансарды, где тянулась странная драма его новой жизни.
