— Ну, двести! Ты чего? — поразился Ли.
— Так все говорят. Условных двести лет. Но… четких дат нет. Мне кажется, больше. Или меньше. Время в Хаосе течет не так, как мы привыкли. Возможно, и все наши часовые башни — чистая уловка, — уверенно и четко ответил Джоэл, но худощавое длинное лицо Ли вытянулось еще больше. Похоже, он все больше переживал за сохранность рассудка напарника.
— Еще скажи, что Змея выдумал Совет Магнатов для запугивания народа. Кто теперь из нас революционер? — пренеприятно усмехнулся Ли.
— Не я. И не ты, думается мне. Змей есть. Разрушающие есть, Легендарный Сомн… — Джоэл запнулся, — был, надеюсь, что в прошлом. А вот с революционерами что-то не так.
— Джо-о! — закатил глаза Ли, но Джоэл буквально сгреб его в охапку:
— Смотри на карту, адреса Джолин не до конца совпадают с адресами Рыжеусого. Зереф Мар говорил, что дирижабль принадлежит народу. Маловероятно, что у них есть только чертежи. И где тогда дирижабль? В трущобах его нет. В квартале прокаженных… маловероятно. От нас что-то скрывают. Где его скрывать? Куда попадают лишь избранные? Остается либо Бастион Эскуидон, либо Квартал Богачей.
— Джо, но это точно мысли революционеров! И бредовые, — испуганно освободился из несильного захвата Ли, отпрянув от карты. — Зачем они вообще его строили? Если строили… куда лететь? Там же Хаос!
Он не хотел верить, никто в Вермело не хотел верить в самые ужасные версии, пока не становилось слишком поздно.
— Ты помнишь, как Грета кинулась к калитке? — заставлял вспомнить Джоэл.
— Ну, как забыть. Как я за ней гонялся-то… что за дикой кошкой! — фыркнул Ли.
— Средство Рыжеусого позволяет выжить в Хаосе. Возможно, недолго, но секта дирижабля, похоже, верила, что они там выживут. Перелетят через стену и унесутся в лиловые дали. Да, прямо к фиолетовым кошкам-совам.
Джоэл не задумывался, почему смешивает свои опасные версии с яркими образам из давних снов. Вместе с тревогой к нему приходила уверенность в собственной правоте, пусть для многих истина выглядела безумием. Уман велел искать в архивах сведения о появлении Легендарного Сомна, но, похоже, удалось докопаться до более интересных фактов. До того, что мучило еще с начала весны.
— Ладно, кошко-совы, значит, — как ни странно, почти поверил Ли, поразившись: — Вот безумцы. А со Змеем они как, кофе собирались пить по-дружески?
— Да, безумцы. И, похоже, в их число входили только избранные, секта дирижабля. Поэтому их и сдала Джолин.
— Ты хочешь сказать, что есть какие-то еще силы?
— О чем и твердил, пока ты не хотел услышать, — разочарованно присвистнул Джоэл. — Да, кто-то устроил бунт в юго-западных трущобах. А кто-то — стачки на заводах.
— Я помню, что ты предполагал, будто это правительство так уменьшает число населения, — полушепотом отозвался Ли, косясь на дверь, точно ее тотчас должна была выбить стража. Еще свежи оставались воспоминания о массовых арестах, о том, как Зерефа с семьей запихивали в тесный тюремный экипаж.
— Теперь не думаю. Больше похоже на то, что стачки — это как раз работа настоящих революционеров. А вот первый бунт… Эти сомны в ящиках. Непонятные главари, имен которых даже никто не сказал… Как будто кто-то провел неудачный эксперимент и выжег трущобы вместе с Кварталом Птиц. А заодно скрыл факт обрушения стены, — задумался Джоэл. Версии свивались и распадались танцем пламени над свечой.
— И пригнал Легендарного Сомна?
— Вот он не входил в их планы. Он рушит все планы. И поэтому так важно узнать, откуда он появляется. Они боятся не за народ, а за то, что кто-то узнает, откуда Легендарный Сомн. Он появляется в Вермело не просто так, — сурово заключил Джоэл, на что Ли шумно возразил:
— Появлялся! Джо, ты победил его. Все в прошлом. Джо, послушай меня, все закончилось. Мы победили. Если есть еще какие-то революционеры, пусть их ловит гарнизон.
И снова пропасть неверия разверзалась между ними. Джоэл и сам хотел бы забыть обо всем хотя бы на время, восстановить форму и просто отдохнуть. Но не мог. Он отчетливо помнил, что в переплетениях черных линий и осколках фарфоровых масок осталась еще одна. Возможно, главная. Легендарный Сомн и раньше умел затаиться на несколько лет. Ничего еще не закончилось. Ничего.
— Да, возможно, ты прав. Революционеры — дело гарнизона. Народные волнения будут, неизбежно будут. Хотя урожай в этом году вроде бы сносный, — выдохнул Джоэл, бессильно опускаясь на табурет и небрежно отодвигая карту. — Сейчас тихо. А нам осталось понять, связано ли снадобье Рыжеусого с эпидемией превращений, и узнать, как появился Легендарный Сомн.
— Или не узнать. Это вопросы, над которыми бьются лучшие умы Цитадели: что превращает людей в сомнов. Вот оттуда же и наш Легендарный. Вряд ли нам суждено докопаться до правды.
— Но Уман оставил Джолин в качестве важного свидетеля по делу Легендарного! — напомнил Джоэл.
— Ну, так она столько видела! Еще бы! Единственная, кто из гражданских видел его два или три раза. И при этом уцелела! Улики по делу Рыжеусого и Легендарного, понятное дело, Уман прибрал поскорее себе, это работа нашего ведомства. А революционеры так-то проблемы гарнизона. Вот и все дела. Пока тишина, Джо! Почему нельзя хотя бы один день насладиться победой?
Вопросительный печальный взгляд напарника резал без ножа, проникал в самую душу. Обвинять не получалось, даже казалось по-своему преступным. Ли слишком устал от загадок, сражений и тревог. Неудивительно: пока Джоэл лежал без сознания, а потом мучился в тюрьме собственного тела, верный напарник завершал расследование и поминутно тревожился о состоянии друга. Теперь он законно мечтал о долгожданном отдыхе, пока ненасытный Джоэл жаждал вновь влиться в привычный ритм жизни охотников. Пока он по-прежнему ощущал себя лишним, списанным.
— Ладно, и все-таки…
— Что? Да отложи ты эту карту, давай хотя бы сегодня посетим театр, как нормальные люди. Развеемся, повеселимся! Ты вообще знаешь такое слово: веселиться? Забыл или не знал?
Теперь Ли кривлялся, как маленькая обезьянка с веселых картинок из старых книг. Он скакал вокруг стола и уже демонстративно сдувал несуществующие пылинки со своей любимой треуголки.
— Повеселимся в компании с Уманом… Это даже звучит странно, — с сомнением протянул Джоэл и улыбнулся.
— Как есть. Пока начальство благосклонно, надо пользоваться.
Джоэл кивнул, но недоверчиво сощурился. Он не знал, что и думать: утром Уман пригласил в свой кабинет, ничего не объясняя, и, хитро улыбаясь, протянул Джоэлу два латунных жетона — билеты в лучший уцелевший театр Вермело.
— Что это? — удивился Джоэл, перекатывая в ладони поблескивающие кругляшки. Утром он не сразу поверил своему непрошенному счастью. После множества потрясений кабинет Верховного Охотника отзывался только неуютным холодом под сердцем. Но в этот день ярко сияли рассветные лучи, расцвечивая через зеленоватые стекла невеселое помещение. Под их теплыми прикосновениями даже поверженный волк с герба, казалось, не скалился, а улыбался.
