— Народ! Расходитесь! Если вам дороги жизнь и свобода!
— Чудовища! Выродки Хаоса! Вы не защищали нас от чудовищ!
Внезапно площадь сотряс гул взрыва, донесшийся волной из Торгового Квартала, Джоэл невольно втянул голову в плечи и инстинктивно заслонил собой Ли. Любимый в таком же жесте стремился заслонить напарника, поэтому они неловко столкнулись лбами, теснее прижимаясь к плечам друг друга, чтобы никто не смел разомкнуть незримую цепь, которая связала их. Только она теперь виделась спасительным канатом, натянутым до звона над бездной.
— Что происходит?
— Военных туда! — приказал Уман, отпуская два отряда от гарнизона, который и так пришел на помощь не в полном составе.
— По всему городу взрывы и стачки, — доложил запыхавшийся гонец после десяти минут молчаливого тяжелого стояния по разные стороны площади.
Уман, похоже, раздумывал, чем усмирить толпу. Доказать, что никаких исследований не проводилось, уже не удалось бы. А в великий поединок Каменного Ворона и Змея никто не поверил бы, даже если бы сам Страж Вселенной явился на площадь, хотя он-то не торопился.
«Где ты, когда мир погибает? Где ты, когда город стоит у порога беды? — немо взывал Джоэл. — Где ты, когда правду надо нести в сердца людей, а не кричать в лицо Хаосу? Где ты, когда старые друзья готовы убить друг друга? Если ты бог, то как в тебя верить после такого равнодушия?».
Уман и Энн смотрели в подзорные трубы — один с центра вытянутой площади, другая — с крыши Академии. Охотники спешно возводили свои баррикады и подкатывали пушки.
— Даем вам время до следующего утра! Сдавайтесь или мы начнем штурм. Энн! Если ты сдашься сейчас вместе с главарями, никто не будет преследовать твоих учеников! — приказал Уман, когда черный дым умышленных поджогов заволок небо.
— Даю тебе время до следующего утра, Уман, чтобы рассказать всем правду! И посмотрим, сколько с тобой останется верных солдат. Пока они не хотят понимать, что становятся чудовищами из-за стимуляторов! — ответила Энн с явной издевкой. — Жители Вермело! Уже семь лет охотникам колют стимуляторы, чтобы превратить их в тварей Хаоса! А они обращаются в сомнов. Вы обращаетесь в сомнов!
— Что вам надо? Каковы ваши условия? — продолжал Верховный Охотник, и в рупоре слышалось надсадное сипение, отраженное от металлических клепаных стенок воронки.
— Никаких стимуляторов и экспериментов над людьми! Твоя отставка и заключение! А также отставка всего правительства жадных магнатов. Расширение прав для охотников и рабочих. Новый порядок в Вермело.
«Что за бред? Мирным жителям ничего не колют. Хотя… В отчетах фигурировали какие-то добавки и в пищу, и в лекарства. Нас готовят к выходу в Хаос! Думают, что если весь город натравить на Змея, то его можно победить. Но… Это убьет нас всех», — подумал Джоэл, понимая, почему рабочие поддержали Энн.
Толпа напирала лохматой буро-сизой волной, щерилась вилами и ржавым ломом. Ее сдерживали щиты охотников в первых рядах, на которые наваливались остальные, сдерживая наступление. Трещали кости, напряженные хребты едва не ломались, как будто стремились удержать падающее небо, под ногами крошилась мостовая.
Джоэл боялся лишь одного: потерять из виду Ли, который смотрел на происходящее широко раскрытыми остекленевшими глазами. И ему приходилось, как и всем, держать оборону сомкнутых рядов, стоять живой стеной, которая не останавливала натиск волны людского недовольства.
— Жители Вермело, если вы хотите поддержать нашу борьбу против Цитадели, не слушайте приказы Умана-Лживого! Становитесь нашими солдатами, мы приведем вас в новое будущее! Мы! Новые Охотники! — скандировала вместо утомившейся Энн ее верная соратница Мартина, в которой уже совершенно не узнавалась девчонка, когда-то вытащенная из борделя. В этот странный ужасающий день все переворачивалось, все образцы и лица стирались. Менялся сам порядок города, и после явного начала бунта внутри организации итог протестов предугадать никто не решался.
Ворота Академии отворились, впуская несколько десятков из рядов рабочих, которые вняли призыву и, похоже, собирались присоединиться к воинству самопровозглашенных Новых Охотников. Им выдали луки и арбалеты, наверное, тем, кто умел с ними обращаться. Скоро они показались на сторожевых башнях, готовые атаковать в любом направлении.
— Всем разойтись, иначе мы будем стрелять! — скандировал угрозы Уман. В толпу полетели дымовые шашки, заставили отступить, зайтись единым задушенным кашлем и воплем недовольства, но не рассеяли. Дым разметался по ветру, ударил в лицо и начал душить самих охотников и вместо порядка посеял еще больше неразберихи. В ближайшем строении, нежилом лабазе, внезапно вспыхнул пожар, уже никто не понимал, что и где горит. Потом сквозь липкий чад проступили зажженные факелы в руках восставших рабочих.
— Если прольется хоть капля крови мирного населения, мы отплатим за каждого убитого десятками ваших солдат! — со злостью выплюнула Энн. Казалось, что она прикрывается рабочими во имя своей личной мести Верховному Охотнику, который отправил ее в отставку и не рассказал вовремя, что в госпитале над ней проводился эксперимент. Джоэл, как ни странно, принял это спокойно и почти с благодарностью. Но после разговора с Местрием Праттом он уверился, что обращения не связаны с кровью созданий Хаоса.
— Отставить! — крикнул Уман, когда солдаты из гарнизона кинулись к пушкам. — Сдерживайте их! Не дайте прорваться! И где, к Хаосу, пожарная команда?
Но пожарные, похоже, носились по Вермело, не успевая тушить сотни поджогов. А, возможно, они тоже переметнулись на сторону бунтовщиков. И теперь топоры и багры превратились в грозное оружие народной мести.
Но кровь пока лилась разве что из расквашенных носов и разбитых губ. Джоэл сам небрежно вмазал кулаком по чьей-то наглой роже, посмевшей прорваться с небольшим невооруженным отрядом.
— Правды! Лжецы! Чудовища! — выплевывали вместе с угрозами рабочие, гулко стуча ржавым ломом по металлическим щитам, тыча факелами в лица. Джоэл оттолкнул Ли от брошенного в них горящего тряпья. Пожалуй, вскоре в ход обещали пойти гранаты и зажигательные смеси, но Уману пока хватало ума не рубить восставших направо и налево. Они поддавались, они еще ждали переговоров.
— Даем вам время до завтрашнего дня! — начал Уман в рупор, глядя на реющую над людским месивом Энн. Она не стояла, а словно плыла в дыму, пятно ночи с развевающимися седыми космами, статная и непоколебимая. Изломанный символ борьбы и, возможно, будущий правитель нового Вермело. Но как же Джоэл ненавидел ее в эти минуты!
Он уже почти не помнил, что накануне считал эту женщину близким другом и даже пошел ради нее в Цитадель. Она предала их с Ли, обманула. Изначально слишком много народу знали о плане, никто не сказал о взрыве. Следовало не вламываться в лабораторию, а докладывать Уману Тенебу о готовящемся мятеже. И тогда… что тогда? Цитадель продолжила бы опыты над созданиями Хаоса. И над людьми без их согласия.
— До завтрашнего дня! — подхватила Энн. — Мы не атакуем до завтрашнего утра. Сдавайся, Уман! Охотники! Арестуйте и переходите на нашу сторону!
