— Он погиб, — одними бескровными губами проговорил Батлер, скрючиваясь, как дерево в грозу.
— Кто? — нервно сглотнул Джоэл, но ответ вырисовывался слишком очевидно:
— Напарник мой новый. Он ведь… он был почти мальчишкой. Только из академии, двадцать три года.
Джоэл вздрогнул, но с жаром спросил:
— Мне жаль. Как это случилось? На вас напал легендарный сомн?
В голове пронеслись сотни версий о коварстве страшного чудовища, которое сперва бороздило Квартал Ткачей, потом перешло в Квартал Шахтеров, а начал семь лет назад в Квартале Богачей. И наверняка взрастили его в имении загадочного Ленца. Но на этот раз все версии снова разрушились карточным домиком, когда Батлер помотал головой:
— Нет. Обычный сомн. Один из шахтеров, который еще днем трудился в забое. Ты ведь его знал… Жил на углу Рыбной улицы.
Нотки осуждения впились ледяными иглами под кожу, в ноздри ударила новая волна запаха из морга, сладковато-удушающая, напитанная аммиаком и химикатами следователей.
— Знал, — ответил Джоэл.
— Ты знал, что у него кошмары? — бесцветно продолжил Батлер.
— Да. Извини, Батлер, я должен был предупредить вас! — Джоэл беспокойно заерзал на месте, вскочил, снова сел и сдавил виски, проводя по сальным мокрым волосам. Батлер заметил перемену, отчего еще больше ссутулился. Глаза его расширились, как у самого доброго и доверчивого пса, который случайно укусил хозяина.
— Нет, Джо, ты ни в чем не виноват, извини, я не хотел, — ответил Батлер, причиняя своими словами неимоверную боль. — Напарник… он сам кинулся с мечом, как только увидел чудовище, выпрыгнувшее из окна. Сомн был слабый, он бы запутался в уличном Ловце. Но когда заметил человека, тут же набросился на него. Я ничего не успел предпринять. Они убили друг друга! Но я должен был… Я…
— Батлер! Не вини себя так! — воскликнул Джоэл, он не злился, он умолял. Они оба не знали, куда деваться, когда гиб очередной выпускник. Ко всему привыкли: к крови, к трупам, к неизбежным обращениям, к тому, что сдавали укрывавших сомнов родственников на расправу в допросные или вовсе в Квартал Палачей. Но не к гибели молодых. Она означала, что им не вырастить смену, она нашептывала каждый раз, что их поколение закаленных в боях охотников, возможно, последнее. А что дальше? Дальше городу конец.
— А как, Джо? Я паршивый охотник! Вот и все, — ответил Батлер. — Со мной нормально работают только опытные, а мне каждый раз ставят в напарники новичков, считают, что я хорошо их обучаю. А я не обучаю! Они со мной гибнут!
Он ожесточенно ударил себя по коленям и встал, распрямляясь во весь свой долговязый рост, точно сливаясь по высоте и цвету с одной из клепанных колонн, которые темно-болотными перемычками украшали фойе, поддерживая стеклянный потолок. Раньше все это считалось, наверное, модным и элегантным. Но разве место красоте в вечной обители скорби? Нет.
— Батлер, Батлер! Новички всегда гибнут. Какой-то их процент, такая наша работа, — твердил Джоэл, себе не веря. — Но вспомни, скольких ты успешно наставлял в свое время. Вспомни!
Батлер и правда всегда обучал лучше всех, это ему следовало выступать на арене перед новобранцами. Ли-то больше красовался, нежели показывал по-настоящему действенные приемы.
Насколько знал Джоэл, трепетной заботе Батлера поручали самых бестолковых выпускников. Потом многие из них получали должный навык уже в поле, на боевых дежурствах с опытным напарником. Но не все. Не все. И из-за этого-то Батлер считал, будто проклят. К тому же за эту короткую неделю за ним тянулись смерти: сначала кузен, потом упряжка любимых собак вместе с телеграфистом, теперь напарник. Он был близок к срыву. Джоэл видел, как друг косится на лестницу, ведущую к кабинету Умана Тенеба.
— Ничего не хочу вспоминать. Пойду к начальству писать рапорт об увольнении. Если не позволит, пусть судят за дезертирство, — уверенно ответил Батлер, отворачиваясь.
— Батлер! Не дури! Ты нужен на улицах! Сейчас легендарный сомн разгуливает, а ты хочешь нас бросить? — убеждал его Джоэл, снова вставая и с размаху хлопая по плечу. Батлер остановился, не обращая внимания, что на них оглядываются секретари фойе и проходящая мимо публика. Охотники все понимали, сами нередко проходили через подобное. А мнение ученых в кожаных фартуках и дознавателей в серых френчах не интересовало.
— Нет… — протяжно вздохнул понуривший голову Батлер. — Джо. Дело не в этом. Мне кажется, я приношу только несчастья.
— Не верю, — уверенно твердил Джоэл. Батлер нервно пожал плечами. И снова ноздри резал аммиачный воздух потусторонней комнаты со сломанными холодильниками.
— Может быть, я и не уйду, — неуверенно предположил Батлер. Он больше не смотрел на роковую лестницу.
— Может быть, — воодушевленно соглашался Джоэл. — Может быть, ты пойдешь в академию к Энн? Если тебе так служба в тягость.
— Снова наставлять и обучать? Да что же вы меня таким хорошим наставником считаете! — Батлер вскрикнул так, словно его резали. — Плохой я наставник, плохой! — Но порыв быстро стих сменившись невнятным бормотанием: — Если я куда и пойду, то только в команду чистильщиков. Трупам уже не больно и не страшно.
— Батлер, у тебя прекрасные навыки. Даже не смей об этом думать.
Они снова сели на лавку, потом вышли на воздух, устав от проклятого запаха из морга и от мелькавших за дверьми существ с черными клювами.
Во дворе цвела белая черемуха, не догадываясь, возле какого здания ее однажды посадили, не подозревая, что она возле тюрьмы. Любое дерево — раб своих корней. Как и любой житель этого древнего города.
Джоэл еще долго говорил и говорил, убеждая Батлера не зарывать свой талант в землю. Друг то кивал, то отнекивался, то тихо скулил, то молча сжимал кулаки, дрожа от бессильной ярости на себя. Но в конце концов удалось его уговорить остаться на прежнем месте.
И все же факт оставался фактом: у Батлера часто гибли напарники. За это некоторые считали его плохим охотником, и только Джоэл знал, что Батлер старается изо всех сил. Над ним просто тяготел злой рок, ему просто вверяли новичков или… отчаявшихся.
Джоэл работал с ним в то время, когда сам искал смерти после гибели Стеллы. Но ведь остался же жив! Потом появился Ли, этот несносно веселый мальчишка, и Батлер словно намеренно отпустил, отстранил от себя. Потом ему вновь вверили «зеленого» выпускника академии. Тот вскоре погиб. Состоялся похожий разговор, и Джоэл в тех же выражениях просил не бросать службу. И друг не бросил.
— Ну все, остаешься? — говорил, как тогда, Джоэл. Батлер задумчиво жевал цветок черемухи. Деревья и люди — похожи. Они ведь тоже вросли корнями в эту цитадель, от которой носились по городу, точно на тонких цепочках, прикованные, как карусель к оси. Вся жизнь — безумная карусель и карнавал уродов.
— Остаюсь. Но… буду работать один. Если нельзя, уйду, — решительно заявил Батлер, отбрасывая цветок.
