— Да уж, так себе местечко.
Восточный Квартал Птиц прилегал одной стороной к трущобам, другой к небольшому сельскохозяйственному угодью, которое в прошлом считалось городским парком. Ныне его использовали для разведения птиц. В целом, жили в районе спокойно, так же бедно, как в Квартале Шахтеров, или Рыбаков, или Свинопасов. Но достаточно прилично. Только никто не отделил стеной Квартал Птиц от небезызвестных юго-западных трущоб, тянувшихся от стены темным пятном на карте. И именно на этой незримой границе между районами вечно обтяпывались самые темные делишки.
Джоэл предполагал, что в бордель похищают или заманивают приличных работниц, которые присматривают за курами. Женщин в Квартале Птиц проживало больше, чем мужчин. Так и повелось, что крепкие молодцы из Квартала Шахтеров часто ходили свататься в Кварталы Птиц. Возможно, неизвестный враг выдавал себя за одного из таких женихов.
Джоэл и Ли шли в молчании, не зная, с чем столкнутся. Они миновали Квартал Охотников и Квартал Шахтеров. Джоэл с тоской бросил взгляд на дом, возле которого погиб молодой напарник Батлера. Вскоре показался Квартал Ткачей, и пришлось неимоверными усилиями подавлять желание завернуть на Королевскую Улицу, но проулок со старой пекарней оставался в стороне, а они решительно двигались напрямик через дворы.
Вскоре замаячили кроны садовых деревьев и донесся несвежий устойчивый запах курятника. Квохтанье и петушиный гомон издалека всколыхнулись неизменным гулом. Так охотники поняли, что достигли Квартала Птиц.
На горизонте над домами синели верхушки горного хребта Фратура — еще одной важной местности, которую успели захватить в кольцо стены. Там добывали уголь, там же стояло древнее сооружение, которое благодаря высокогорной реке вырабатывало электричество. Как именно — многие уже не знали, но инженеры еще цеплялись за великие знания предков. Для охотников все эти места служили просто надежным ориентиром. Табличек на бедных домах Квартала Птиц почти не сохранилось.
Жилища выглядели сущими лачугами: все не выше двух этажей, приземистые, перекошенные. Про штукатурку здесь никогда не слышали, при этом кривые домишки смотрелись обжитыми и по-своему уютными с занавесками на окнах и аккуратными садиками перед крыльцом. Возле многих играли дети, тощие и чумазые, но улыбающиеся. А еще отовсюду доносилось пение: квартал оправдывал свое название, и в остатках городского парка выращивали не только кур на мясо, но и певчих канареек, и сладкоголосых соловьев.
— Красиво! — заслушался Ли, внимая переливчатым трелям. Джоэл же подумал, что хорошо бы купить желтого кенара и все-таки подарить Джолин. Только увидеть бы ее сперва!
— У нас здесь дело, — поторопил Джоэл, недовольно втягивая голову в плечи.
— Да-да, конечно, — закивал напарник, нарочито сурово сдвигая к переносице густые брови. Но шутливый настрой испарялся по мере их продвижения к юго-западному краю района. Если возле парка он еще напоминал милую деревушку, которую художники прежних времен изображали на пасторальных картинах, то вскоре превратился в грязные задворки. Здесь уже не разносилось пение птиц и не играли улыбающиеся дети. Люди нервно и недоверчиво выглядывали из-за скошенных дверных косяков, немедленно скрываясь при виде охотников.
— Кажется, мы пришли, — заключил Ли, когда они выбрались через задворки на относительно чистую улицу. Здесь даже сохранились остатки мостовой, и сапоги не увязали по щиколотку в черной грязи.
— Да, похоже на то, — кивнул Джоэл, глядя на единственное трехэтажное здание, возвышавшееся зловещим великаном над чередой одноэтажных бараков. Здесь-то и начинались Трущобы.
Власти давно обещали что-то сделать с этим местом, но приличные люди по своей воле не селились возле стены. И хотя всех убеждали, что устройства на охранных башнях полностью защищают от воздействия гибельной ауры Хаоса, обыватели этому не верили. Так у окраин образовывались трущобы или оставались незаселенные куски леса, садов и пашен. О воздействии ауры Хаоса на посевы и плоды почему-то никто не задумывался.
Возможно, эти трущобы существовали и до пришествия Хаоса. Джоэл не знал и не завидовал тем охотникам, которые каждую ночь патрулировали эти мрачные переулки. Обычно туда посылали проштрафившихся, сам он отправлялся туда в поисках быстрой смерти после гибели Стеллы. Оттого возвращение отзывалось неприятным покалыванием в груди, точно распустилась ледяная снежная роза с острыми шипами вместо лепестков.
— Ну что, идем? — кивнул Ли на закрытую дверь.
— Идем! — решительно двинулся вперед Джоэл. Он размахнулся и с силой постучал.
— Пароль! — тут же раздалось с той стороны.
— Это охотники, открывайте! — ответил Джоэл.
— Иначе выломаем дверь! — добавил грозно Ли.
— Охотники? Это не ваше дело! — донесся грубый голос из-за обшарпанной двери.
— Наше. Если здесь мучают девушек и удерживают их против воли, то наше, — ответил Ли, но слишком взволнованно для официального задания.
— Повышенный риск превращения в сомнов, — отрапортовал четко Джоэл, хотя снова нагло блефовал. Никаких распоряжений от цитадели они, конечно же, не получали, но любой охотник давал присягу, и первым пунктом в ней значилось: «клянусь защищать жителей Вермело от зла из Хаоса и от самих себя». Часто под этой строчкой подразумевалась целесообразность заточения в темницу тех, кто рисковал обратиться в сомна. Но теперь Джоэл следовал кодексу без перевернутого прочтения. Приказ цитадели — руководство к действию. Но если где-то творилась несправедливость, жертвы которой могли обратиться, долг охотников позволял вмешаться и без особых предписаний.
— Без ордера я вас не впущу! Убирайтесь к Хаосу! — вновь послышалось из-за двери, но вскоре петли заскрипели, и из-за косяка высунулась одутловатая круглая рожа с отвисшими щеками. Бесцветные злобные глаза впились в пришедших.
— Я знаю тебя, Джоэл, забирай свою шлюшку в треуголке и сваливайте, долбанная сладкая парочка! — небрежно фыркнул хозяин борделя.
Тогда Джоэл не выдержал, кулак поднялся быстрее, чем промелькнула здравая мысль о сдержанности и этике допроса подозреваемых. Да какая там этика! Уман лупил всех без разбора, в итоге до Верховного дорос. А с владельцем грязного притона и вовсе не стоило деликатничать. Он отлетел от двери, хватаясь за свернутый набок нос. Удар Джоэлу поставили еще в приюте, так что носов и челюстей за свою жизнь он сломал предостаточно.
— Не смей оскорблять охотников, — прорычал глухо Джоэл, переступая порог. Пусть грубо и бесцеремонно, но они уже вошли в бордель. До последнего они опасались, что хозяин сбежит через черный ход. Но он на свою беду подошел к двери и еще посмел обзываться.
— Джо, ну зачем? — усмехнулся беззаботно Ли. — Я же тоже хотел ему врезать.
— Врежь еще разок. Лучше запомнит, кого надо уважать в Вермело.
Ли криво ухмыльнулся и вальяжно подошел к хозяину притона, который охал и шипел, хватаясь за кровоточащий нос. Он сполз под деревянный стол, надеясь спрятаться. Но на обрюзгшем лице мелькнула тень торжествующей улыбки. Джоэл не сразу сообразил, в чем дело, ощутив, как всколыхнулся пыльный воздух.
