«Брешь! Он прячется в Хаосе! Как я и думал… Это тварь пришла из Хаоса!» — успел понять Джоэл, но мысли путались, срываясь в безумный хоровод преувеличенно ярких образов. Он попытался встать, но лишь слабо дернулся, приподнявшись на локтях. Спину ломило от удара, воздух с трудом вырывался из легких.
Он не мог позвать на помощь или предупредить об опасности, нависшей над всем Вермело: одна из охранных башен разваливалась. На земле в липкой грязи лежали переломленные шестерни полузабытых механизмов. Умирающим золотом они блестели среди помоев и луж крови.
«Хаос, Хаос грядет!» — кричали в голове сотни голосов древнее проклятье апокалиптической секты. Они предрекли нападение Змея двести лет назад, но, спрятавшись под землей, не спаслись от его когтей. Возможно, второе и окончательное пришествие Хаоса ожидало весь город, Вестник Змея уже нашел себе лазейку. Джоэл снова видел огромную воронку, затягивавшую души, сотни, тысячи невинных душ. Его недавний кошмар воплощался в реальность, он видел все наяву. Вестник Змея пришел, чтобы ознаменовать начало конца.
Джоэл видел сотни миров, сотни черных воронок, поглощавших людей, города, материки, планеты — все тонуло в бездонном колодце. И он видел, все видел, лежа среди шестерней сломанной башни на задворках крепости бунтовщиков.
— Джо! Джо, ты жив! Он жив!
Голос, такой знакомый теплый голос, обычно веселый, а теперь до крайности взволнованный. Он как будто знал обладателя этого голоса, но не здесь, а в далекой прошлой жизни. Он видел маску, нависшую над ним, это угольно-фарфоровое лицо сомна — прорези глаз и отполированную поверхность. И в этой маске Джоэл узрел отражение себя самого. И сотни разрушенных миров. А за ней роем вставали щупальца, сквозь которые просматривался лес новых масок и масок. Бесконечное число незнакомых лиц. Все они кричали, срываясь на нестройный стон расколотых колоколов. А тело? Где же тело? У Вестника Змея не было тела: лишь маски и черные волокна, что соединили их, как темные веревки… Образ застрял в сознании, время все еще не двигалось. И Джоэл созерцал ужас исчезновения. Его забирала земля, его затягивала воронка среди туч. Он тонул в бесконечной темноте под взглядом обоих глаз Змея. И в мутном свечении не обреталось света.
— Башня… Башня разваливается. Брешь в Хаос, — с силой выдавливал из себя слова Джоэл. — Брешь… Легендарный ушел через нее в Хаос.
— Какая башня, Джо? Все на месте! Башня на месте! Очнись, Джо, умоляю!
Снова этот голос, такой знакомый родной голос. Голос, который он опасался больше не услышать. Ли, рядом стоял Ли и протягивал руку, стремясь поднять на ноги. Не очень-то получалось. Сапоги разъезжались на скользкой грязи, равновесие терялось. Ли покрывал окровавленное лицо поцелуями и, кажется, плакал, умоляя вернуться в мир живых. Кто-то наспех ощупывал, проверяя руки и ноги. Джоэл не чувствовал своего тела, не ощущал принадлежности к нему. Все происходило не с ним, а с чьей-то маской. Маской черных линий.
— Джо! Давай, поднимайся, — убеждала Энн. — У тебя ничего не сломано! Ну, может, ребра помяты. Давай же! Так… Вот так.
— Джо! Мы схватили главарей! Их ведут на допрос! Все закончилось, битва закончилась, Джо! — твердил Батлер. Друзья выбежали с другой стороны крепости, с черного хода. Иначе они бы и не нашли пропащего Джоэла.
Их голоса постепенно возвращали к реальности, но он все еще задыхался и смотрел наверх, на башню, где под навесом скрывался механизм древних. И к ней по стене тянулся обугленный след, а у самого Джоэла дымились слегка отросшие слипшиеся волосы от прикосновения когтей проклятого существа. Маска не желала рассеиваться, она застыла перед глазами, как новое видение мира, как увеличительное стекло, делавшее предметы изощренно реальными, наделенными таинственным пугающим смыслом. Повсюду расстилался только мрак, только тлен. Предстало воочию то, что всегда нависало над Вермело. И никто не подсказывал, что теперь делать.
— Шестерни! Падают… — хрипел Джоэл, но теперь он уже не видел никаких фрагментов механизма. Дождь размывал четкость линий, перед глазами поднимались снопы ярких искр. Веры себе не оставалось. Но Джоэл не сомневался: враг скрылся за стеной, потому что больше негде. Никто не может семь лет прятаться в перенаселенном городе, даже в трущобах.
— Не падает ничего! — кричал Ли и от бессилия хлестал по щекам.
— Стена… — надсадно шептал Джоэл, пока к нему подбегали другие охотники. — Стена рушится…
Часть II
Глава 15. Расколотый
Впоследствии все слова того дня сливались нестройным гомоном. Тусклым, страшным и бесполезным для расследования. Слова — плеск воды, как будто окунали в лохань и не давали дышать.
— Он видел легендарного сомна!
— Не трогайте его!
На одной обреченной струне ветер играл песню в коридорах цитадели. Джоэл помнил, как его осматривали медики, как признали, что действительно ничего не сломано — Энн не ошиблась. Но в покое никто не оставил.
— Кодекс охотников.
— Не трогайте! Ему надо просто отдохнуть!
Куда-то вели, что-то спрашивали. Вопросы иголками под ногти. За знания должно платить, бесплатная лишь память об утраченном счастье. Ядовитый свет опрокинутых звезд, болотная муть ламп, ряска тягучих минут. Жизнь и смерть — финал творенья на закате времен. Картина разрушения среди колец Змея.
— Отдохнет в Цитадели.
— Нет! Дома! Прошу! У нас был выходной… Под мою ответственность!
Родной взволнованный голос — оклик прошлой жизни. По эту сторону вела лишь чернота, затаившаяся старой плесенью в кафельном ритме бесконечных коридоров.
— Ничем не можем помочь.
— Да я вас…
Рядом бился и кричал Ли, будто это он столкнулся с Легендарным Сомном, а Джоэл ничего не чувствовал. Покорялся судьбе, но как будто не он, а кто-то другой, выпитая оболочка отражения. Двойственного сознания и времени.
— Успокойся, Ли, они правы! Правы… я должен…
Он видел только маску. Застывшую фарфоровую маску в сплетении черных линий неведомого существа. И свое отражение в ее отполированной глади. Совершенное сочетание порядка и хаоса.
— Тогда позвольте ему хотя бы нормально выспаться.
— Это против правил. Если он обратится в то, что видел, на стадии глубокого сна, ремни могут не выдержать.
— Я останусь с ним. Под мою ответственность. Закройте нас обоих в камере. Я буду с мечом.
Ли скулил и ругался, топал ногами и притрагивался к мечу. От трибунала его отделяло одно неосторожное движение и неумелые увещевания друзей. Но их оттесняли, утаскивали черной пеленой куда-то в сторону. Вокруг — лишь зеленый кафель, как в морге.
— Что ты видел?
— Легендарного сомна.
Хоровод лиц. Вместо отдыха в Цитадели ждал допрос. Казалось, он лежит под застиранной простыней в сломанном холодильнике и разлагается заживо. Он слышал хруст челюстей червей. Но гладкие белесые трупоеды обращались в лысых тюремщиков допросной комнаты, что лишь немногим отличалась от камеры для мертвого тела.
