— Хорошо. Только пообещай мне, если…
— Молчи! Я обещаю. Обещаю, — ответил твердо Ли, как настоящий опытный и взрослый охотник. И не осталось сомнений, что долг для него так же важен, как их безнадежные надрывные чувства друг к другу. Они поклялись уничтожить то существо, в которое обратился бы каждый из них. Во имя хрупкой любви и долга охотников они поклялись друг друга убить. Ужасно? Очевидно. Но теперь из ощущений оставались только пальцы Ли, которые едва уловимо проводили по волосам и лицу.
— Хорошо… Хорошо… — шептал Джоэл. И он погружался в колодец, медленно, но неотвратимо. Страх превращения не возвращался, и даже Вестник Змея отступал пока на второй план, как и все допросы. Все они маячили за пределами камеры, за пределами мира, который ограничивала тусклая лампочка. И в этом пространстве оставался только Ли. Пусть так. Крошечный счастливый мир застывшего времени лучше огромного мира ускользающих часов и неотвратимой смерти.
Джоэл забылся, впервые не запрещая себе по-настоящему заснуть. И не видел ничего. Отступили маскароны сомна, бесконечные коридоры, мерцание лампочек, комнаты допросов — все ушло. Все растворилось.
— Джо… У тебя получилось.
Голос пробирался тихой музыкой сквозь паутину пробуждения. Среди кружения темноты глаза различали смутный облик. Каштановые волосы Ли золотились под тусклым светом лампочки, отчего весь его облик подергивался блеском искр.
— Где мы… Получилось?
Джоэл не верил, что они остались в камере. Ему чудился прекрасный мир, далекий от кошмаров и тревог. Мир лиловых рассветов среди безымянных трав, мир без ремней и затворов, мир без лжи и коварства. Мир, где не убивают друг друга во имя любви.
— Ты не обратился! — радостно воскликнул Ли с присвистом, напоминавшим щенячий визг ликования.
— Получилось, — окончательно очнулся Джоэл и тогда же заметил черные круги под глазами Ли. Образ волшебного мальчика из грез растаял. Друг устал, очевидно, продежурив долгие часы бесконечной тревоги.
— Как же хорошо, Джо! — тараторил Ли, отстегивая ремни. Едва освободившись, Джоэл потянулся к нему и крепко обнял, говоря:
— Теперь тебе надо отдохнуть.
Ли заметно помрачнел и упрямо мотнул головой:
— Чуть позже. Теперь нас Уман вызывает на допрос. Дело серьезное.
— Еще бы… — украдкой фыркнул Джоэл, растирая затекшую шею и плечи. Все тело при малейшем движении отзывалось тупой болью гематом и царапин. Но шевелилось же, значит, верный механизм работал. Скрипел, как задвижки массивной двери, но работал, выносил наружу, в унылый коридор, где система водоснабжения или отопления издавала жуткий воющий звук.
Стоило выйти, в лицо пахнуло смертью: запекшейся кровью, грязными телами. Слух неприятно резанули стоны, переходящие в рык. Они доносились из ближайшей камеры, а многочисленные санитары сновали вдоль коридора с носилками, наглухо закрытыми слишком знакомыми грязными простынями из морга.
Джоэл застыл, сперва решив, что еще не проснулся, а увидел негласно обещанный жуткий кошмар. Но Ли твердо сжал руку, нервно и как будто виновато опуская глаза, когда мимо пронесли очередной труп. Из-под покрова свешивалась не человеческая рука — когтистая лапа сомна.
— Что здесь случилось, пока я спал? — спросил Джоэл отчего-то шепотом.
— После нападения Вестника Змея по распоряжению Верховного Охотника всех очевидцев доставили в Цитадель, — сдавленно начал Ли. — У нас тут вынужденно «расквартировались» и военные из бастиона, и какие-то гражданские, и задержанные… и охотники, само собой. Ну, а после встречи с Легендарным… ты сам видишь…
— Многие обратились, — докончил Джоэл и подумал: «А что же сейчас в городе? Как Джолин пережила эту страшную ночь?»
— Да. А большинство еще раньше с ума сошли. Тебя когда доставили, я ведь тоже решил, что ты… И когда ты сейчас шестнадцать часов спал… — сбивчиво ответил Ли. Рука его дрожала, он еще крепче сдавил ладонь Джоэла, убеждая себя, что они все еще рядом, вместе.
— Все, Ли, все. Это уже прошло. Я в своем уме. Идем к Уману. Быстрее с ним закончим, быстрее ты отдохнешь.
Слова вились фальшивым хороводом, когда они брели по узким казематам. Из-за многих дверей долетал сиплый рык — кто-то истошно кричал, переживая роковое превращение. В иных камерах царствовала пугающая тишина. Нередко оттуда пахло кровью. Джоэл привык, что после серьезных потрясений кто-то неизбежно утрачивает человеческий облик. Но теперь создавалось впечатление, что узревшие Вестника Змея поголовно обращаются, будто тварь собирает с города кровавую дань, коллекционирует новые маски, добавляет их себе на спину у основания щупалец. Для чего? Чтобы обрести большую силу и уничтожить Вермело? Или он лишь начал программу окончательного уничтожения, намеченную Змеем. Джоэл тревожно озирался, но не видел воронку и полупрозрачные черные нити, тянущие к ней случайных жертв. Время странных явлений прошло, наверное, вместе с действием стимуляторов.
Теперь угнетали только суетливые санитары, бездушные, как деревянные болванки. Они все таскали и таскали носилки, а в морге коронеры, наверное, также безразлично попивали кофе, обсуждая над очередным трупом бытовые проблемы. И если бы не странная удача, Джоэл бы тоже лежал на столе, раздетый и распоротый напополам при вскрытии. Так откуда же взялась эта удача? Что помогло сохранить рассудок? Ведь он видел Вестника Змея ближе всех. Они разговаривали!
Душный воздух подземелий сменился унылым запахом старых книг и документов, который окутывал кабинет Верховного Охотника. Поверженный волк с герба насмешливо скалился вывернутой пастью, а сам Уман сидел мрачный и непривычно бледный. Бакенбарды у него отросли и небрежно топорщились. Квадратный подбородок выступал вперед сильнее обычного, потому что глаза и щеки ввалились от бессонницы. Очевидно, глава охотников не отдыхал на мягких перинах, пока его подчиненные подавляли бунт вместе с военными. Да и после восстания дел хватало.
Формальных сухих приветствий Джоэл не запомнил, а вот голос Умана его испугал тягуче-медленными интонациями лунатика. На мгновение показалось, что Легендарный Сомн — это и есть Уман Тенеб. Правда, вряд ли он поручил бы поймать себя самого бывшему другу. Хотя после пережитого кропотливо выстроенные версии рассыпались роем невероятных догадок.
— Что ты видел? — спросил Уман.
— Лица. Много лиц. Как маски. Лица по всему его телу, а тела как будто нет. И все они… кричали, — повторил Джоэл то, что рассказывал личинке-следователю. — Была центральная маска.
— Ты узнал кого-нибудь? Маска кого-то напоминала? — прохрипел Уман и подался вперед.
— Нет.
— Можешь описать?
— Нет. Говорю же: как маски. Все одинаковые, но при этом разные. И было темно… Словом…
Голос Джоэла предательски оборвался. Шестнадцать часов сна делали до того момента недавние воспоминания чем-то нереальным, далеким, будто все случилось не с ним. Не он говорил с Вестником Змея, не он видел падающие шестерни. Не он узрел воронку, щупальца которой коснулись ребят сержанта Райта. Все образы сражения представали смазанными штрихами, отчужденно и туманно, пока не начался новый допрос. Теперь они снова пронзили иглами убитого ежа-сомна. Джоэл дернулся на месте, и только легкое прикосновение Ли помогло вернуть подобие душевного равновесия.
