– Может, это и интересно, но практическую выгоду, житейскую, ты из чтения навряд ли извлек.
– Тут вы опять ошибаетесь. Тема СПИДа актуальна, во всяком случае если судить по телевизионным новостям.
– СПИД – вирус?
– Один из многих.
– Все время по телевизору, в метро предупреждают, чтобы не занимались любовью без презерватива, и теперь каждый, кто выходит на улицу без презика в кармане, чувствует себя ущербным.
– Мне придется вас разочаровать: презерватив не спасает от СПИДа.
– Неужели народ так беззастенчиво обманывают?
– Латекс, из которого презерватив изготовлен, – это нечто вроде мелкой рыболовной сетки. Воздухом его надуть можно, но надуть водородом уже не получится. Водород имеет очень маленькую молекулу, и она спокойно проходит сквозь поры латекса. А теперь представьте себе, что вирус СПИДа в сорок раз мельче, чем ячейка латексной сетки. Соотношение размеров вируса и ячейки примерно такое же, как у футбольного мяча и у ворот на поле.
– Да уж, слава Богу, во времена моей юности и зрелости о СПИДе никто слыхом не слыхивал, – Потапчук зажал портфель под мышкой и подал Глебу руку. – Даже если это единственное, что ты вынес из чтения, то читать книгу стоило, – Потапчук вздохнул. – Не представляю, как могут жить полноценной жизнью медики. Стоит мне почитать медицинскую статью или книжку, сразу же нахожу в себе симптомы всех болезней, описанных в ней. Наверное, это ужасно – смотреть на красивую женщину и знать все о ее внутреннем строении, видеть не только гладкую кожу, блестящие глаза, но и железы, нервы, кровеносные сосуды, представлять в ее животе сплетение тонких и толстых кишок.
– Я вас настроил на лирический лад. Генерал ФСБ – тоже профессия не из лучших. В цвете нации вы видите не только ученых, артистов, писателей, но и профессиональных шпионов, террористов и диверсантов.
– Глеб, всегда лучше знать правду, чем обманываться в людях.
Федор Филиппович наставил ворот плаща и торопливо спустился с лестницы.
Шофер терпеливо дожидался генерала в переулке.
– Василий, ты презерватив с собой возишь? – спросил Потапчук, устраиваясь на переднем сиденье.
Шофер несколько испуганно глянул на генерала:
– Разве я обязан? В инструкции на этот счет ничего не сказано.
– Я просто так интересуюсь.
Василий запустил руку в карман, извлек блестящий квадратик из пластиковой фольги, под ней проступало резиновое колечко.
– Зачем он тебе?
– Мало ли что может случиться? Настоящий мужчина должен быть готов к любому повороту событий.
– Можешь его выкинуть.
– Почему?
И Потапчук объяснил, скорее себе, чем шоферу:
– Ты спокойно пойдешь под пули в бронежилете?
– Бронежилет – это скорее психологическая защита, – заученно ответил шофер, – профессионалы целятся в голову.
– Ну так вот, то же самое и с презервативом. Поехали.
Шофер Василий растерянно опустил презерватив в карман и тронул машину с места. Иногда генерал поражал его странными вопросами. Чем именно занимается сейчас Федор Филиппович, шофер не мог знать, а вырванные из контекста дела вопросы казались более чем странными.
* * *
Двенадцатилетний Андрей Малышев крепко спал, обхватив подушку руками. Иногда во сне он вскрикивал и дергался. Дверь в его комнату открылась с грохотом. Мальчишка вскочил, натянул одеяло по самые глаза. В двери стоял отец, его кулаки были сжаты. Мужчина вращал глазами и морщился, словно от яркого света, хотя шторы в комнате мальчика были задернуты.
– Ну что, гаденыш, проснулся? – прохрипел отец, облизывая растрескавшиеся пересохшие губы.
– Что тебе надо? – прошептал мальчик.
– Не притворяйся, будто не понял.
– У меня нет денег.
– Нет, говоришь? А если я тебя, гаденыш, взгрею как следует?
– У меня нет денег.
– Это ты маме расскажешь, а мне голову не компостируй.
Мальчишка скривился и вот-вот готов был разреветься. Папаша сменил тон на ласковый.
– Дай на бутылку. Много не прошу. Андрей прижался спиной к холодной стене. Деньги у него были, но отдавать их отцу он не собирался. Всю ночь отец скандалил, бил мать, угомонился лишь после того, как в дверь позвонили соседи и сказали, что если Петрович не утихомирится, то они вызовут милицию. В кутузку Петрович не хотел, ментов ненавидел люто, знал, что, если попадет в их лапы, мало ему не покажется. Уже чисто для порядка, не надеясь добыть у супруги деньги, он еще раз заехал ей «по роже», допил припрятанную водку и уснул. Рано утром жена ушла на работу, отец остался в квартире с сыном. И вот теперь, когда мужика мучила похмельная жажда, ему срочно потребовались деньги на поправку здоровья. Свои деньги он пропил еще в начале недели, деньги жены были при ней, но кое-что могло оказаться у сына. Вот к нему отец и заглянул.
– Так ты дашь денег, сучонок?
– У меня их нет.
Мужчина подошел к стулу, на котором была сложена одежда сына, и принялся рыться в карманах: жвачка, проездной, ключи. Из заднего кармана джинсов выпал блестящий пакетик. Мужчина нагнулся, поднял.
– Что это? – показывая сыну презерватив, грозно поинтересовался Петрович. Парнишка втянул голову в плечи и зажмурился. – Я у тебя спрашиваю, что это? – вертя перед лицом мальчика презервативом, кричал Петрович.
– Я не знаю! Это не мое!
– Ты хочешь сказать, это мое? – Петрович уже выходил из себя, повод для справедливого гнева нашелся сам собою. – Так ты скажешь, что это такое или нет? – мужчина схватил одеяло и стащил с мальчика. Тот дрожал, прижимаясь к стене, прикрываясь подушкой. – Так ты, значит, не знаешь, что это такое?
– Не знаю, папа, – воскликнул мальчик, закрывая лицо руками.
– Так я тебе скажу, сучонок, что это. Это – гандон. Ты слышишь, что я тебе говорю, – гандон. Я сейчас заставлю тебя его сожрать.
– Это не мое! – слабым голосом произнес мальчик.
– Не твое, говоришь?
– Может быть, в школе мне сунули его в карман, – робким голосом оправдывался мальчик, но понял, что подобные аргументы на отца не действуют. И тогда он сделал следующий ход:
– Да, я вспомнил, мне в киоске на сдачу дали. Я покупал жвачку, а у них не нашлось сдачи, и они мне дали вот эту штуку.
– Вот эту? В каком киоске?
– Возле школы.
Петрович схватил сына за волосы и стащил с кровати. Мальчишка закричал, и крик подстегнул Петровича к действиям. Он принялся бить сына по лицу. Он держал его за волосы и наотмашь хлестал тяжелой ладонью.
– Я тебе покажу, сучий потрох! Носишь презервативы! Вместо того чтобы учиться, чтобы уроки делать, ты уже по девкам бегаешь? Ах ты, гаденыш!
