– Вы тут с вечера дежурите? – пошутил он, окидывая взглядом группку беседующих в сторонке мужчин. Двоих Алекс уже видел в клубе, а Севу знал.
– Практически с рассвета, – серьезно ответил Петр. – Навеску установили. У заваленного входа тоже группа. Все вроде норм.
– Спасибо, Петя.
– Дать вам еще человека в пару? – спросил Хворостов. – Сева вызвался.
Но Матвей решительно отказался:
– Не надо. Мы это уже обсудили.
– Ну, как скажешь.
Петр задержал взгляд на Алексе, словно сомневаясь в его подготовке, хоть вечера в клубе и не прошли даром. А потом хлопнул Матвея по плечу и пожелал:
– Удачи! Если услышим камнепад, то взрываем второй входняк и начинаем спасы. Даже если контролька не выйдет.
Пока Матвей обсуждал с Петром другие вопросы, Алекс отошел в сторону, вытащил из рюкзака бандану и убрал под нее дреды. В термобелье, изотермике и комбинезоне под солнцем ему было жарко до одурения, хотелось поскорее окунуться в мрачную прохладу пещер. И в адреналине предвкушения утонула утренняя тревога.
– Как настрой? – с улыбкой спросила Ольга, подходя к нему.
– Настрой боевой! – ответил Алекс и показал большой палец.
– Это хорошо. Только, ради бога, не зависни на веревке! Если устал, замерз или еще что, говори сразу! В таком состоянии легко ошибиться и запаниковать.
– Не боись, – приободрил он ее и ласково улыбнулся.
Ольга втянула воздух, потом медленно выдохнула, будто желая унять сильное волнение. Но не успел Алекс сказать ей что-нибудь, как она уже привстала на цыпочки и поцеловала его.
– А другой поцелуй – после сброски! – пообещала она с лукавой улыбкой и водрузила ему на голову каску.
Заброска прошла без эксцессов. Ольга шла первой, Алекс – за ней. Матвей – параллельно с ним по другой веревке, чтобы контролировать и подсказывать. На занятиях в клубе, отрабатывая технику одной веревки, Алекс делал успехи и довел свои действия почти до автоматизма, но Матвей по-прежнему был обеспокоен тем, что времени на подготовку оказалось мало.
В колодец Ольга тоже спустилась первой и подала команду:
– Свободно!
Алекс с Матвеем начали спускаться, снова параллельно.
Колодец привел их в небольшой зальчик, в котором мирно подремывали летучие мыши. Свет от налобных фонарей растревожил их. Мыши всполошились и налетели на их небольшую группу. Ольга рассмеялась и чуть пригнулась. Этот момент так и остался в памяти Алекса, как полароидный снимок.
– Когда вернемся домой, сделаю себе татушку, – сказала Ольга, когда они друг за другом направились по узкой галерее. Первым шел уже Матвей, Алекс – за ним, а Ольга замыкала строй.
– Как истинная спелеодевушка, набью себе летучую мышку, – продолжала разглагольствовать она. – Алекс, нарисуешь мне эскиз?
– Без проблем! И к надежному татуировщику отвезу. Есть один знакомый парень.
– О! Спасибо, – мечтательно поблагодарила она.
– Где хоть собралась набить тату? – поинтересовался Матвей. Но Алекс, опередив ее, брякнул:
– На ягодице! На память о знакомстве с Шарлоттой. Оль, она тебя за это место укусила, да?
Матвей засмеялся и тоже вставил пять копеек:
– Ольга, если эскиз сделает Алекс, то мышь раскинет крылья на все твое «сиденье»!
– Татушка будет на плече, дурни! Размечтались… Причем оба!
– На плече – это предсказуемо, – поскучнел Алекс.
– Зато видно! Зачем мне татуировка, если я ее сама не увижу?
Галерея сузилась, стены подступили с обеих сторон, потолок опасно приблизился, так, что в какой-то момент Алекс неосторожно чиркнул об него каской. Шли они тут уже даже не согнувшись, а пробирались на четвереньках. А потом и вовсе пришлось ползти. Время под землей чувствовалось по-другому. И бежало оно тоже по своим законам. Где-то минуты растягивались до бесконечности, как в этом узком лазе, где-то, наоборот, часы сжимались до минут. Он потерял ощущение времени, как и потерял возможность ориентироваться. Вдруг стало непонятно, протискивается ли он через узкий извилистый «шкурник» вперед или пятится в охватившей его панике назад. А может, и вовсе застрял. И это самое страшное. Оказывается, самым пугающим для него было не застрять беспомощно на веревке и умереть от синдрома зависания в обвязке, не удариться о стену при спуске, не поскользнуться на каменном выступе, а застрять в такой узкой и беспросветной дыре. Матвей споро пробирался вперед, сзади раздавался шум Ольгиной возни. А Алексом овладела такая паника, что он внезапно потерял способность двигаться. Тело намертво впечаталось в мягкую и тормозящую движения глину, в рот набилось грязи, одна рука оказалась плотно прижата к телу, другая, наоборот, вытянута вперед, как у пловца. Только «плыть» в этой каменной кишке в вязкой глине оказалось невозможно. Алекс ясно понял, что так и останется тут на все времена, превратится в окаменелость в позе пловца. Матвей уползет вперед. Ольга попятится назад. А он так и останется начинкой хищного лаза.
– Алекс? – встревоженно спросила Ольга и дернула его за сапог. Ее мир подземных царств оказался сложнее и страшнее его мира темных демонов.
– Алекс, двигайся, – ласково, но настойчиво потребовала она. – Если Матвей тут пролез, то и ты легко!
Легко! Легко говорить.
– Ты обещал мне эскиз, – напомнила она. – Думай о мышке!
Думай о мышке. А еще лучшее – об Ольгином упругом «сиденье», как выразился Дымов. Не удивительно, почему у нее такое подтянутое спортивное тело: пещеры требуют хорошей подготовки. От воспоминаний об их недавней жаркой «тренировке» Алекса внезапно отпустило. Ушли клаустрофобия и паника, а вместе с их уходом будто расширились стены лаза. И Алекс пополз. Пополз так уверенно, будто это был не первый его «шкурник». И даже в том месте, где лаз изгибался под углом наверх, сумел перевернуться с живота на спину, изогнуться и подняться.
Матвей подал ему руку и помог окончательно выбраться.
– Фрики! Вы – настоящие фрики! – воскликнул Алекс, когда наконец-то смог вдохнуть полной грудью. – Потому что ни один нормальный человек не может чувствовать себя комфортно в такой щели и грязи!
– Мы не только чувствуем себя тут комфортно, но еще и фанатеем от этого, – усмехнулся Матвей. Он, как и Алекс с Ольгой, был измазан грязью и глиной по самые брови. Шахтеры и то чище из шахт поднимаются!
– Шоколадку будешь? – предложила с лукавой улыбкой Ольга. Но Алекс только фыркнул:
– Есть в таких антисанитарных условиях чревато диареей! А тут, так понимаю, кабинки не предусмотрены.
– Приспичит – вернешься, – Матвей указал пальцем на «шкурник». Ольга только весело засмеялась.
– И все равно не понимаю, что заставляет вас снова и снова уходить под землю. Нравится лазать по веревке? Так можно ж было в альпинисты податься. В чем прикол спуска под землю?
