— Ты дал этой… — Королева-мать в последний момент запнулась, сцепила губы, будто боялась, что неприличествующее ее статусу слово все-таки выскочит изо рта. — Ты дал пленнице оружие?
Взгляд королевы переместился на клинки, которые Рунн как раз подобрал из песка, и разглядывал так, будто увидел их в совершенно ином свете.
— Дал, матушка. — Его ответ был небрежным. — И даже позволил рас’маа’ре подойти ко мне на расстояние удара. Только не говори, что ты бы заливалась горючими слезами по случаю моей безвременной кончины.
— Ты забываешься, Рунн.
— Мне следовало упасть на колени и облобызать подол твоего восхитительного платья? Странно, что оно не из человечьей кожи — тебе было бы очень к лицу.
Королева-мать яростно сцепила руки в замок. В ее взгляде ясно читалось желание отхлестать дерзкого сына по щекам, и лишь присутствие посторонних людей удерживало ее от воплощения этой стороны «материнской любви». Что ж, похоже, со средней «головой» гидра определенно не в ладу. Интересно, почему?
— Мейритина — моя, — жестко обозначила свой интерес королева. — Что бы там ни придумал Дэйн, девчонка принадлежит мне. Химеру следует посадить на цепь, а не вооружать и верить, будто она невинная овечка и не помышляет о том, как бы устроить резню.
— Она — и невинная овечка? — Рунн позволил себе издевку, и — наверняка только, чтобы позлить мать — придвинулся к мейритине, собственнически обхватив за талию. — Эта очаровательная пташка кто угодно, но не бесхребетное существо, которым ты, матушка, наверняка жаждала помыкать. Поверь, мы оба прекрасно знали, что поединок — не более, чем способ согреть наше одиночество. До тех пор, пока я не решу, что время игр прошло.
Киирис кожей ощущала растущую между ними вибрацию неприязни, настолько сильную, что мейритине стало неприятно находиться у нее на пути. Рунн просто нашел повод поиздеваться над матерью. У них определенно более, чем тяжелые отношения, и Наследник тени не упускает случая напомнить об этом всем окружающим. И все же, Киирис нравилось осознавать, что королеве-матери придется попотеть, чтобы выудить свою добычу из лап несговорчивого сына. Совсем некстати появилась мысль о том, что в прошлый раз Дэйн приструнил королеву, и его появление сейчас было бы очень своевременным.
— Дэйн сам сказал, что девушка — моя гостья. — Тон королевы резко изменился, стал приторно-елейным. Но взгляд остался прежним: холодным, злым. — Как же мне проявить гостеприимство, если никто из вас даже не подпускает меня к ней?
— Потому что мы знаем, чего будет стоить мухе гостеприимство паука, — тем же манером вернул Рунн и, все еще прижимая Киирис к своему боку, уверенно направился в сторону ступеней, что вели к дверям в замковую пристройку.
Мейритина едва успевала шевелить ногами: босые пятки мгновенно заледенели, и от каждого прикосновения к земле ноги до самого колена прошибала волна холода. Но Киирис и не думала жаловаться. Напротив, мысленно благодарила нследника за его присутствие именно сегодня и именно здесь. Вряд ли королева рискнула бы причинить ей вред на виду у всех, но она была королевой — главной женщиной этой огромной обители, и ее слово имело вес.
— Не возражаешь, если мы продолжим наше общение в более спокойной обстановке? — негромко поинтересовался Рунн.
— Не возражаю ни против одного места, кроме твоей спальни, — тут же ответила она.
— Пташка, ты меня без ножа режешь, — хохотнул он. — Но ты права — сейчас надо просто поесть. Мне совесть вот-вот глотку перегрызет за то, что я не дал тебе насладиться завтраком. Однако мудрость учит, что голодная женщина — раздраженная женщина, а раз я собираюсь всерьез потягаться со своими братьями, то будем считать это форой на старте.
Киирис оглянулась, чтобы увериться, что рабыня семенит следом. И наткнулась на ее обеспокоенный взгляд. Правда, стоило Корте увидеть, что хозяйка ее раскрыла, как она тут же опустила голову. Интересно, получила ли девчонка указания обо всем увиденном доносить лично Дэйну?
Как бы найти способ поскорее избавиться от Рунна?
Способ, впрочем, отыскался сам собой. Буквально вышел им на встречу, прикидываясь о чем-то негромко беседующими Дэйном и Раслером. И судя по выражению на лицах мужчин, обоим этот разговор был мало приятен. Реакция Рунна на встречу была предсказуемой: он снова нацепил маску сволочи, скроил ядовитую ухмылку и нарочито громок пожелал братьям славного дня в это хмурое утро.
Братья дружно замолчали. Пока Дэйн изучал блуждающую по бедру Киирис руку тенерожденного, Наследник костей рассматривал ее лицо с таким видом, будто видел впервые.
— Какого лешего ты творишь? — поинтересовался Дэйн. Ни единой эмоции, ни единого намека на его истинные чувства — лишь холодный вопрос, на который нельзя было не ответить.
— Не позволяю рас’маа’ре скучать, — с липовой беззаботностью сказал Рунн.
— Кажется, я отдал распоряжения на ее счет. Не припоминаю, чтобы просил тебя впрячься шутом.
На всякий случай Киирис попыталась отодвинуться от Рунна, но куда там: едва почувствовав попытку побега, хватка Наследника тени стала железной.
«Ты же собиралась их стравливать, — гаденько захихикала Кровожадная ипостась. — Вот и наслаждайся первой ласточкой».
Киирис подумала, что между «хотеть» и поступать по велению предков — бесконечная пропасть, но разве это имеет значение? Она не должна быть беспомощной игрушкой, и, словно победный стяг, кочевать из одних жадных рук в другие — от одной этой мысли становилось противно от себя самой. А с другой стороны, Поток шепчет даже когда она делает вид, что не слышит его наставлений.
— Мы с рас’маа’рой чудно потанцевали только что, — продолжал подзадоривать Рунн. — Ты знал, что она мастерски владеет мечом? Почти убедила меня, что у нее острые и опасные коготки.
Как бы невзначай, он потянул мех вниз. Киирис на миг зажмурилась, когда поняла, что осталась стоять перед всеми тремя одетая в пару почти прозрачных лоскутков. Почему там. На арене, это казалось таким естественным, а здесь и сейчас ей хочется провалиться сквозь землю от стыда?
— И разве ты не должен быть на военном совете?
Вместо ответа — да и собирался ли он вообще отвечать? — Дэйн проткнул Корту взглядом. Рабыня живо подняла мех, набросила его на плечи хозяйки, мягко, но настойчиво, помогла Киирис отодвинуться на безопасное расстояние. Вот так. Теперь можно выдохнуть и быстро придумать наиболее безболезненный выход из этого многоугольника. И пусть Поток заткнется, потому что сейчас не место и не время для кровной мести.
Где-то за ушами появилась тупая ноющая боль. Словно чья-то невидимая рука крохотными молоточками вколачивала туда ржавые гвозди.
— Я тебя убью, Рунн, — с видом невинного младенца, пообещал Раслер, одновременно стаскивая с руки перчатку. — Или даже лучше — кастрирую. Посмотрю, во что ты превратишься, оставшись без мошонки.
— Уверен, что не хочешь забрать свои слова обратно?
