— А вы видели его невесту? Боги, у нее совершенно серая кожа!
— Заткнись, Джи’я, она всего лишь гостья, и будем молиться, чтобы ею же отсюда и убралась. Не нравятся мне ее ссучьи глаза.
Киирис зажала нос рукой и с головой опустилась в горячую душистую воду. Пожалуй, она услышала достаточно.
В купальнях по обыкновению царил пар и щебет наложниц из арахана. Она заняла отдельный бассейн в самом дальнем конце зала, как обычно, хотя сегодня решила сделать исключение и послушать, о чем сплетничают наложницы. Как оказалось, даже из пустой болтовни можно почерпнуть много чего полезного. В том числе о том, что из сея представляет заезжая «принцесса». Ведь именно она, а не заносчивая фаворитка, был сейчас первой фигурой в этой партии, и в отличие от своей бесправной соперницы и самой Киирис, ей было что предложить Дэйну, кроме, собственного, того, что у нее между ног. И Дэйн сам признался, что ее предложение слишком соблазнительное, чтобы отказываться: целый лакомый кусок земли, большая армия, которая не повернет против него оружие и не сговорится с врагом, чтобы ударить в спину. А еще у девчонка была пятым ребенком своей матери, и ее старшие сестры доказали, что способны рожать своим мужьям столько наследников, сколько те смогут сделать. И того: племенная кобыла с огромным куском земли и армией, готовой по щелчку пальцем императора встать под его знамена. На фоне этого даже ее серая кожа и дурной взгляд казались сущей незначительной мелочью.
Киирис вынырнула, откинула назад волосы и отерла с лица потоки воды.
— Госпожа, — Корта завернула ее в подогретое покрывало.
— Спасибо. — Киирис села в кресло, кивнула рабыне на подушку. — Присядь.
Бесполезно предлагать девчонке другое место: она достаточно выдрессирована, чтобы даже во сне или в полной темноте наощупь найти свое место. Возможно, это ее личный способ уйти от жестокой реальности: когда кто-то за тебя решил, что говорить и делать, как поступать и где сидеть, многие вещи становятся куда… бессмысленнее. Например, стремление получить свободу, где не будет кандалов и правил, зато появится целый ворох обязанностей и моральных дилемм.
— Она не может быть беременной, — вслух размышляла Киирис. Другие наложницы сторонились ее после того, как император высек даже собственную этару. И мейритину устраивало это одиночество: еще не хватало превратиться в одну из «безмозглой стаи вагин». — Те же слухи ходили едва ли не сразу, после того, как меня привезли в Керак. А она не демоница, чтобы получать овуляцию по щелчку пальцев. Думает, что Принцесса сбежит в слезах? Вот уж вряд ли, скорее та устроит ей занимательный полет вниз башкой с соблазнительно высокой башни.
Размышляя, Киирис доверилась рукам своей рабыни: та успела доказать, что понимает ее желания с полуслова и в состоянии сотворить с непослушными волосами госпожи настоящее волшебство. А Киирис использовала это время, чтобы расслабиться ипоразмышлять.
На завтрашний вечер было намечено торжество по случаю появления в замке высокородной гостьи, и слухи наперебой обсуждали, сделает ли Дэйн ей предложение, или отправит обратно, как и предыдущих соискательниц. На фоне стремительно множащихся слухов об интересном и благословенном положении фаворитки, ставки в пользу брака или отъезда постоянно колебались то в одну, то в другую сторону.
— Странно видеть тебя здесь, — сказал совсем рядом женский голос.
Киирис безошибочно узнала его и не потрудилась открыть глаза. Лишь подала знак рабыне, чтобы та продолжила заниматься волосами.
— Я жду ребенка, — продолжала докучать Алура. — Я зачала его в полную луну — это обязательно будет мальчик.
— Ждешь поздравлений?
— Жду, что ты извинишься.
Киирис нехотя приоткрыла глаза, оценила выражение лица иникеры. Даже если бы ее собственные нехитрые умозаключения не были достаточным доказательством вранья фаворитки, то лицо Алуры выдало ее с головой. Дэйн не производил впечатление человека, который одержим мыслью во что бы то ни стало наделать как можно больше наследников. Напротив, он как будто нарочно сторонился любых разговоров о детях. И отнюдь не из-за проклятия, которое тут пересказывали на все лады даже крысы, а из естественного желания уберечь еще не родившееся дитя от ужасной реальности.
— Я не собираюсь извиняться, — уверила ее Киирис. Даже не потрудилась выдавить лживую улыбку. Перед кем расшаркиваться? Перед женщиной, способной опуститься до вранья, лишь бы еще немного удержаться около мужчины, которому осточертела? — Полагаю, Дэйн будет очень рад узнать, что твой ребенок так же реален, как и твоя искренняя любовь к нашему императору.
Алура поджала губы, но в остальном выдержала удар почти достойно.
— Лекарь уже осмотрел тебя? — Киирис не смогла удержаться от желания ужалить зазнайку еще раз. Потом окинула собеседницу придирчивым взглядом. — И судя по тому, что на тебе нет ни одного стоящего украшения, император так же еще не узнал эту радостную весть. Так ответь мне на вопрос: для кого весь этот маскарад? Для Принцессы? Для меня? Для твоих собачонок? — Она кивнула ей за спину, где потихоньку собирались любопытные полуголые красотки.
— Для вас двоих.
— Смело, — похвалила мейритина. — Иногда жизнь заставляет нас совершать странные вещи, глупые и бессмысленно-опасные. Кто-то хотя бы пытается просчитать последствия и застраховать себя от самых опасных. Кто-то бросается в омут с головой. А кто-то просто мелет всякую ерунду, надеясь, как любитель «сладких грез», получить удовольствие прямо сейчас, а дальше будь, что будет. Раз ты успела так долго задержаться в роли любимицы Дэйна, значит, не можешь быть прямо такой идиоткой. — Снисходительной улыбкой Киирис подлила масла в огонь ее злости. — А раз так, то я делаю вывод, что ты просто в отчаянии. В чем дело: император больше не желает тебя в своей постели?
Алура пыталась держаться себя в руках, но взвилась, словно ужаленная. Киирис даже показалось, что наложница вот-вот ударит ее, но женщина в последний момент передумала: опустила занесенную руку, попыталась справиться с чувствами.
— Я просто хочу, чтобы ты больше не совала свой нос к Дэйну, рогатая уродина. — Фраза была произнесена нарочито громко, чтобы прихвостни императорской любимицы снова вознесли свою «королеву» на пьедестал. — И считаю, что очень щедра, раз прошу тебя об этом во второй раз.
— Или что? Убьешь меня?
Киирис поднялась, и верная корта набросила ей на плечи теплую накидку. Неприятно, конечно, что проклятая выскочка-фаворитка выше ростом, и чтобы смотреть ей в глаза, приходиться униженно задирать голову, но что поделать?
— Я уже видела смерть, — загадочным шепотом призналась Киирис, мягко очертила линию шрама на горле, отчего в глазах заносчивой иникеры вспыхнул ужас. — И вернулась, откуда не возвращаются. Полагаешь, меня так просто испугать? Советую быть изобретательнее, Алура, потому что в следующий раз вода в купальнях может быть холоднее и я могу быть в дурном настроении.
Этой показательной порки хватило, чтобы ее уход провели оглушительным молчанием. Тишину нарушали разве что их с Кортой шаги и шуршание складок накидки.
