— Пожалуйста, Раслер, — шепчу я. О чем прошу — не знаю. Кажется, я просто хочу, чтобы он стал всем для меня: воздухом, счастьем, надеждой, страстью. Этот список можно продолжать до бесконечности, и впервые в жизни меня не пугает такая одержимость. Никто и никогда не значил для меня столько, сколько значит этот мрачный немногословный мужчина.
— Пообещай мне, что не будешь делать глупостей, — просит он, и его мягкое дыхание щекочет висок.
— Я всегда спокойна и мыслю трезво, — почему-то улыбаюсь я, но от игривости не остается и следа, когда пальцы Раслера поднимаются чуть выше, отодвигают в сторону кромку моих трусиков.
— Просто скажи: «Я не буду делать глупостей», — просит он и легонько одной подушечкой пальца постукивает меня между ног.
Это чертова пытка!
Я выгибаюсь, пытаюсь как-то справиться со своим сумасшедшим телом. Пытаюсь взять себя в руки — и тщетно. Это слишком, это просто разрывает меня на куски, отделяет плоть от разума, и обе эти части сходят с ума.
— Я жду, — чуть жестче настаивает он. Останавливается, отклоняется — и я вижу, что его сиреневые глаза тускло мерцают под длинной черной челкой. Почему-то думаю, что будь у него длинная грива ниже плеч — я бы непременно вцепилась в нее руками и как следует потаскала бы моего короля за волосы. Он заслужил порцию боли за эту пытку.
— Я не буду делать глупостей… Раслер.
Он хищно скалится, садиться на колени и с остервенением сдирает с себя рубашку. Перестук падающих на пол оторванных пуговиц ласкает мой слух, а вид его обнаженного тела — взгляд. Мой король идеален, безупречен весь от ресниц и до кончиков пальцев.
Но Раслер не дает мне насладиться зрелищем: тянет к себе, заставляет сесть и с извращенной достойной садиста медлительностью распускает завязки на груди моей ночной сорочки. Я облизываю губы от нетерпения, почти готовая умолять разорвать и мою одежду тоже. Но когда пальцы Наследника костей мягко очерчивают кривой шрам от ожога, я словно каменею. Как я могла забыть?
Пытаюсь отодвинуться, но Раслер жестко сажает меня к себе на колени, заводит мои ноги себе за спину, вдавливается мне между ног так плотно, что у меня не остается сомнений — он желает меня так же сильно, как я желаю его.
— Мьёль, ты так красива. — Раслер отводит волосы с моего лица, указательным пальцем скользит по шее, поглаживает ключицу. — Красива вся и везде. И если моего возбуждения тебе недостаточно, чтобы понять, что я не вру, тогда мне придется убеждать тебя снова и снова.
Его ладонь накрывает мою грудь. Я с шумом втягиваю воздух, пытаюсь убежать от остроты этой ласки, но вторая рука крепко держит меня за спину. Я чувствую жжение в том месте, где пальцы моего короля впиваются в кожу.
— Не смей от меня ускользать, иначе я буду очень недоволен, — то ли в шутку, то ли всерьез предупреждает он.
Он сжимает мой сосок пальцами и требовательно смотрит в глаза.
— Не закрывай глаза, Белая королева.
— Я… это… слишком… — В моем голосе стона больше, чем связных слов.
— Мы с тобой сыграем, Мьёль. Я доставлю тебе удовольствие, но лишь до тех пор, пока ты не закроешь глаза. Хочу, чтобы ты смотрела на нас, на меня, ласкающего тебя, на то, как твое тело отзывается на прикосновения моих ладоней, моего языка и губ. Перестаешь смотреть — и игра заканчивается целомудренным поцелуем в лоб. До момента, пока ты сама не придешь ко мне и не попросишь продолжить. И можешь поверить мне на слово, просить придется очень старательно. Вероятно, даже губами и языком.
Раслер убирает ладонь от моей груди и вкладывает мне в рот большой палец. Едва ли я понимаю, что делаю, но тут же принимаюсь иступлено его посасывать. Однажды, еще когда была ребенком, я видела, как служанка ублажала моего брата таким образом, только он держал ее за волосы и так жестко двигал бедрами, что на лице бедняжки не было ничего, кроме паники. Уверена, с моим Раслером не будет ничего подобного.
Боги, я только что подумала о том, чтобы сделать ему…
Понимаю, что краснею, когда Раслер вторгается в мои грязные мыслишки своим смехом.
— Это определенно то, что понравится нам обоим. — Его голос звучит чуть хрипло. Рука возвращается на мою грудь, и я слышу, как Раслер прищелкивает языком. — Мьёль, ты почти закрыла глаза.
Это будет очень сложно.
Очень-очень сложно.
Сглатываю и запускаю пальцы ему в волосы. Он чуть отклоняется, давая мне возможность посмотреть, как она ласкает мою грудь: чуть сжимает и отпускает, обводит круги вокруг болезненно твердого соска. Мне тяжело подавить стон и еще тяжелее продолжать смотреть. Это слишком… порочно то что мы делаем, хоть перед богами мы муж и жена и подобными вещами должны были заняться еще в первую брачную ночь. Но было бы все вот так же? Я боялась его, хоть и тянулась, словно безмозглый ночной мотылек. Теперь же я вся — для него. И точно знаю — если мое тело не познает таинство удовольствия от его прикосновений, я сойду с ума.
— Вот так, Белая королева, — хвалит Раслер. — Никаких закрытых глаз сегодня.
Я едва ли успеваю насладиться поощрением, когда он чуть толкает меня назад и скользит губами по шее, изредка останавливаясь, чтобы прикусить кожу. Раз или два он делает это ощутимо больно. Я вскрикиваю, брыкаюсь — и мы тремся друг о друга, словно животные. Он прокладывает дорожку поцелуев к моим ключицам и ниже, замирает у соска…
— Боги… — с шумом, словно змея, шиплю я от с трудом сдерживаемого желания податься ему навстречу. — Раслер, пожалуйста, пожалуйста…
Он лишь слегка прикасается к нему кончиком языка. Меня колотит озноб. Наследник костей усмехается и жадно втягивает сосок в рот, хватает зубами и чуть тянет, отчего в моем теле одна за другой растекаются жгучие пульсирующие волны сладости. Смотреть на то, как его рот ласкает меня — это… новая грань удовольствия. Мне хочется отдаться наслаждению полностью, закрыть глаза и улететь, но я должна контролировать это. Должна познать нас.
— Ты такая сладкая, моя Белая королева, — бормочет он. Убирает руку с моей спины и опирается на нее, потому что я слишком быстро двигаюсь на нем. — Воображаю, какая ты между ног.
Эти слова…
— Демоны, Раслер! — Я остервенело тяну его за волосы, впиваюсь взглядом в румянец на щеках. Откуда он? Разве не мне одной полагается сегодня краснеть?
— Что? — дразнится он. Медленно, словно случайно, начинает толкаться в меня бедрами, и снова мягко посасывает грудь.
Я неосознанно толкаюсь ему навстречу, вижу, как он чуть морщит лоб и жмурится. Интересно, если я сейчас закрою глаза — он узнает? Не хочу проверять, ведь даже мысль о том, что наше странное занятие любовью прервется, заставляет меня мучительно дрожать.
Он ускоряет темп. Я подстраиваюсь. Быстрее и сильнее, мы тремся друг о друга, и наши тела так потрясающе отзываются на этот странный танец.
Томление накатывает на меня волна за волной. Раслер отрывается от моей груди, захватывает в плен мой взгляд. Стонет, хватает мои бедра и яростно ударяется в меня.
