* * *
Через месяц после переезда в новую квартиру Алка брела по Восстания, еле волоча сумку с тетрадями. Сегодня на последнем уроке в восьмом классе была четвертная контрольная, и весь урок Алка тихо сидела за своим столом, глядя в окно и делая вид, что не видит, как по классу волной гуляют шпаргалки, на последних партах спокойно открыли учебники, а Пирогова прямо у нее под носом раз десять наклонилась в проход, пошуршала тетрадкой и умудрилась списать прямо из портфеля.
Алка устала так, как будто сама написала пять контрольных подряд. Вчера у них с Игорьком были гости, она хотела уйти спать хотя бы в двенадцать, но Игорьку и гостям нужно было подать все, что принесли с собой гости, потом чай, потом опять водку и закуску, потом опять чай… и спать удалось лечь, только когда все разошлись, часов в пять утра… а кто-то, кажется, остался ночевать, Алка даже не помнила, кто именно.
Тридцать тетрадей с полностью списанными контрольными оттягивали руку. Сверху на тетрадях лежала курица, высунув наружу ноги. Куриные ноги не больно, но обидно царапнули Алку, оставив зацепку на колготках, и, совсем расстроившись, Алка прислонилась к водосточной трубе и на минуту закрыла глаза.
Через несколько минут она вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и, только засунув руку в сумку и нащупав ключи, поняла, что пришла в свою старую коммуналку, где прожила с Игорьком несколько лет.
Алка со злостью пнула дверь ногой и, полностью проснувшись от обиды, что зря ползла на третий этаж с тяжелой сумкой, уже довольно бодро поскакала вниз по лестнице.
Через пять минут она была у двери своей квартиры и в тридцатый раз за месяц подумала, какое счастье, что они живут здесь, а не в коммуналке в доме напротив. Бросив сумку в прихожей, Алка прислушалась к домашним звукам. Игорька нет дома, вот стоят его тапки, но дом не кажется пустым. В гостиной, кажется, кто-то есть.
Она напряглась, пытаясь вспомнить, кто же все-таки вчера остался ночевать, но у них бывало столько народу, что это мог быть кто угодно. Алка шла по длинному коридору, злясь на гостей, которые не соизволили убраться к четырем часам дня. «Сейчас придется разговаривать с ними, поить чаем… О Боже, я сейчас их просто укушу!» – подумала она. Приготовив вежливое лицо с маленькой улыбочкой, Алка открыла двери гостиной и замерла в дверях, не в силах произнести ни слова.
– Маринка… Ты же ненавидишь Игорька? – наконец неуверенно спросила она и потрясла головой. Может быть, ей показалось и это не Марина, а просто очередная девица лежит рядом с Игорьком на их новом диване.
Мучительно красная Марина мгновенно забилась в глубь дивана, теперь только хохолок на ее светлой макушке торчал наружу из-под Алкиного клетчатого пледа. В этот плед Алка обычно заворачивала гречневую кашу.
– Игорек, – растерянно продолжала Алка, стоя в дверях. – Ты же говорил, что на бархатном диване нельзя валяться, бархат сотрется…
Игорек покрутил пальцем у виска и сказал:
– Дай-ка нам лучше поесть, Сучка!
Игорек давно уже называл Алку Сучкой, иногда это звучало злобно, иногда нейтрально, как любое имя, а сейчас прозвучало ласково. Игорек лоснился от довольства собой, как наевшийся сметаны кот. Теперь он хотел есть, пить чай и дружить с девчонками.
Алка повернулась и, осторожно ступая, пошла к двери. В прихожей она заметила, что курица протекла на рассыпавшиеся тетради. На тетрадке Пироговой расплывалось огромное розовое пятно. «Так тебе и надо, Пирогова, не будешь списывать!» – подумала Алка. Тихо прикрыв за собой дверь, она вышла на лестничную площадку и спустилась вниз.
– Я не могу его простить, – тупо глядя в одну точку, говорит она вечером Даше. – Все можно было вынести, и девиц этих бесконечных, они мне чужие… и даже рыжую Галку-соседку. Ты знаешь, что она к нему каждую минуту бегала, я пойду на кухню чайник ставить, возвращаюсь в комнату, а они там… даже двери не закрывали…
– Нет, я не знала, откуда я могла это знать, – в ужасе шепчет Даша. – А ты что?
– Ну, я пойду на кухню, там что-нибудь поделаю, потом вернусь.
– Аллочка, что же делать?
– Я к нему не вернусь. Не из-за Маринки, на нее я вообще не сержусь, просто это уже последняя капля. Я правда больше не могу.
– А что родители скажут?
– А как ты думаешь?! Они только счастливы будут, они Игорька ненавидят! – Алка улыбается, повеселев при мысли, что родители ее похвалят и поддержат. – Уйду! И не вернусь! И даже разведусь с ним… Не веришь? Правда разведусь!
Маринка прокралась к Даше поздно ночью, убедившись, что Алка ушла к родителям.
– Зачем тебе понадобился Игорек? Ты же всегда говорила, что он подзаборный, неприличный, грязный и так далее… – спросила Даша, решившая для себя, что встать в этой ситуации на чью-то сторону будет невероятно глупо.
Это личное дело каждого, с кем спать, пусть они хоть крест-накрест развлекаются – Маринка с Игорьком, а Алка тогда с Женькой.
– Знаешь, я как-то увидела его по-другому… Он так яростно добивался своего с этим своим обменом. Он молодец, я его уважаю! И еще я хотела проверить мою теорию.
– Ты со всеми спишь, кого уважаешь? – хихикнула Даша. – И какой же теорией ты подкрепляешь свои сексуальные шалости?
– Не разговаривай со мной, как Женька, я тебе не Мумзель! Так вот, каждый мужик ведет себя в сексе и в жизни одинаково. Например, Женька – эстет, ему интересны нюансы отношений… он и в постели такой же, будет вокруг кружить долго и изысканно… А мне, между прочим, всегда хотелось нормального мужика, а не бабочку на цветке…
– Погоди, а твой Андрей, он тебя устраивает?
– При чем тут Андрей, с ним у меня не секс, а любовь.
– Разве есть разница? Объясни, Маринка!
– Это нельзя объяснить, вырастешь, поймешь, малышка!
Даша ущипнула Маринку, не рассчитав силу, и та в ответ довольно сильно хлопнула Дашу по спине.
– Тетенька, – заныла Даша, преувеличенно заискивающе заглядывая ей в глаза. – Расскажи девочке, откуда берутся дети…
– Вот Игорек… – продолжала Маринка, не обратив внимания на Дашины кривляния. – Он очень хочет добиться своего, и, похоже, у него получается… Я хотела понять, почему от него все с ума сходят…
– Ну и что, поняла?
– Ага, поняла. Во-первых, он победитель по жизни, а женщины всегда победителям в ноги падали. А во-вторых, ему в постели на женщину наплевать.
– Так это же плохо!
– Дашка, для разнообразия это замечательно! Каждой женщине хочется подчиняться, хотя бы иногда. Хорошо, когда каждый думает о себе, а не старается быть вежливым. А вы со своим Мумзелем меньше читайте пособий по сексу!
Даша смутилась. С Женькой они всегда могли говорить на любые, самые интимные темы и действительно недавно обсуждали перепечатанное на тоненьких желтых листочках пособие по тантрическому сексу.
