Лейтенант Меандр де Тонвилль выехал навстречу Броссу на своем мотоцикле. Комиссар знал его и раньше, но вновь отметил про себя, что у него безукоризненная осанка: лейтенант восседал на своем «судзуки», как будто на арабском скакуне на скачках в замке Шантильи. «Да, породу к шкуре не пришьешь, – подумал Бросс. – С ней надо родиться». Меандр был из рода обедневших дворян Нормандии. И, как многие из его родовитых соплеменников, все свое свободное время и все заработки отдавал бесконечному ремонту фамильного замка. Труп у плотины на его участке и неизбежное при этом расследование явно грозили задержать Тонвилля на работе, что, судя по выражению его лица, в планы Меандра на уик-энд не входило. Бросс это сразу понял.
– Простите, что заставил вас ждать, лейтенант. Но у нас аврал – не успели справиться с пожаром на А-13, как объявилась ваша утопленница.
– Прежде чем бросить ее в Сену, над ней основательно поработали на берегу, – сказал де Тонвилль.
– Изнасилование?
– По первым признакам – нет. Ее, скорее всего, пытали.
Труп женщины выбросило волной на берег у самого шлюза. Тело выловили и перенесли к рыбацкому домику, где оно и лежало, прикрытое черной пленкой, под охраной молодого полицейского с черными как смоль усиками. Вскоре подъехал Плаке, а за ним следом – эксперт и фотограф на полицейском минивэне. Они сразу же принялись за работу.
Блондинка лет тридцати пяти с обильной сединой в густых, спутанных волосах лежала на речном песке, полуголая, в разорванной блузке и в брюках от весьма дорогого костюма. Череп ее был пробит, и вода вымыла его содержимое. Лишь по краям взломанной выстрелом затылочной кости остались следы запекшегося месива из крови и мозга. Тонкие черты ее лица скомкал предсмертный ужас. Осмотрев труп, Бросс подумал, что она, видимо, знала убийцу или убийц. Ее убили не сразу. У нее были прострелены ступни ног и перебиты пулями колени и локтевые суставы. Так обычно стреляют мафиози, сводя счеты со своими. Повторяют один и тот же вопрос вроде: «А, ты думала нас обмануть?», либо перечисляют все прегрешения жертвы перед бандой, ставя свинцовую точку после каждого пункта обвинения. Но бывает, что так и пытают, когда нужно получить ответ на какой-то один вопрос, и быстро. Под конец блондинке выстрелили из пистолета в рот. Это наводило Бросса на мысль, что и последний выстрел был сделан не сразу. Ей засунули в рот пистолет и о чем-то спрашивали и спрашивали, прежде чем нажали на спуск.
Плаке со своей командой завершили свою работу и погрузили труп, вокруг которого уже принялись кружить мухи, в машину. Перед тем как отправиться в Манг, фотограф на каком-то своем хитром цифровом устройстве умудрился отпечатать два снимка убитой: Бросс и Плаке решили проехать по прибрежным магазинам и ресторанчикам, чтобы узнать, не видел ли кто ее еще живой. Полицейских в патрульной машине и де Тонвилля на его «судзуки» Бросс отправил вперед и попросил их самым тщательным образом осмотреть берег Сены на пути к Мангу. Сам комиссар пересел в машину к Плаке. Примерно в двух километрах от плотины по пути к Мангу они подъехали к ресторану «Корона Меровингов», рядом с которым разместились магазин «Питание» и бензоколонка фирмы «Total».
– Вы, Плаке, в магазин и на заправку. А я в ресторан. Буду ждать вас там, – буркнул Бросс, все еще переживая, что не смог поехать вместе с Шарлотт.
– Я днем много не ем, шеф. Можете заказать для меня фуа-гра с рукколой и бифштекс с кровью. Десерт я выберу сам, – поддел его Плаке.
– Наглец, – с улыбкой ответил Бросс.
В ресторане, если так можно было назвать забегаловку с тремя столиками и баром, его встретил хозяин. По выговору и по тому, как держался этот человек, явно разменявший седьмой десяток, Бросс понял, что в «Короне» обосновался бывший офицер, ветеран войны в Алжире.
– Кухня у нас уже закрыта, месье, – сообщил он. – Откроемся только вечером. Могу предложить вам холодные закуски.
Однако, увидев полицейский значок комиссара, он сразу же подобрел и предложил ему «все еще теплый стейк». Бросс попросил бокал пива и показал ему фотографию убитой:
– Не видели, случайно?
– Нет-нет, – ответил хозяин как-то чересчур поспешно. – В «Короне Меровингов» эта дама не была точно. С ней что-то случилось? Изнасиловали, да?
– Она ударилась головой о шлюз, – сказал Бросс. – И пошла камнем ко дну. Вот и все.
– А… – разочарованно протянул хозяин «Короны», передавая Броссу пиво. – А я-то думал это опять эти выродки из ашелемов. Когда только вы их уймете?
Бросс подождал, пока осядет пена, отхлебнул глоток и сказал:
– Вы, приятель, потише насчет выродков. А то нарветесь на протокол, где вас запишут в расисты и вам придется расстаться с лицензией на ваш ресторан. Мне кажется, что вам лицо этой дамы знакомо, даже если она в ваших «Меровингах» не ужинала.
– Я могу ошибаться… Но мне кажется, что в субботу очень похожая на нее дама ехала в такси по направлению к Мангу, и вел это такси шофер-негр, то есть африканец.
– К Мангу или к Мерикуру? Вы не путаете?
– Точно к Мангу. Такси встало на заправку тут рядом… А потом как сорвалось с места. Едва не сбили одного месье…
– Да, действительно, – услышал Бросс голос незаметно вошедшего Плаке. – Хозяин заправки тоже видел эту даму в субботу, когда она подъехала на заправку в такси. Но она себя повела как-то странно – когда шофер подъехал к колонке, она вышла из машины, а потом вдруг обратно в нее села. Да и таксист почему-то заправляться не стал и уехал вместе с этой дамой. По приметам, за рулем находился мулат высокого роста, и марка его такси, как утверждает заправщик, – «фольксваген пассат», довольно-таки редкая у местных таксистов.
Бросс позвонил де Тонвиллю и попросил его по пути расспросить всех, не видел ли кто такси этой марки с мулатом за рулем. Они уже собрались уходить из «Короны», когда позвонил де Тонвилль и сообщил, что у поселка Грот-сюр-Сен в двух метрах от дороги из Мерикура он нашел в кустах на берегу Сены перевернутый «пассат». Машина, судя по всему, шла на большой скорости, когда лопнуло ее заднее левое колесо. Скорее всего, кто-то машину преследовал, и колесо прострелили. «Пассат» занесло, и он упал вниз с небольшого обрыва, по краю которого шла дорога. Рядом с машиной обнаружен труп мужчины-мулата средних лет с простреленным виском. Фотографа и медэксперта предусмотрительный де Тонвилль попросил вернуться, и они уже работают на месте происшествия.
– Еще один труп, – мрачно сообщил Плаке Бросс. – И думаю, черт меня побери, не последний.
Когда они подъехали ближе к Грот-сюр-Сен, их встретил на дороге де Тонвилль и провел к опрокинувшемуся «пассату». Из-под пассажирского сиденья рядом с водителем он достал дамскую сумочку и вынул оттуда водительские права на имя Аси Ротштейн, родившейся в городе Омске, СССР, 29 января 1969 года. По фотокарточке на правах они легко узнали мерикурскую утопленницу. Бросс достал из кармана пачку своего «Житана», закурил и жадно затянулся. Небольшой естественный пляж, где нашли свою смерть таксист и его пассажирка, был укрыт от дороги густыми зарослями дикой ежевики и бука. «Неудивительно, – отметил про себя Бросс, – что машину сразу не заметили, и это сыграло на руку убийцам. Судя по всему, они спустились сюда по тропинке в кустах с фонарем и, видимо, сразу же прикончили шофера, который только что выбрался из лежавшей на крыше машины, а затем уже принялись за мадам Ротштейн. Если она даже и кричала, ее отсюда вряд ли кто смог услышать. К тому же была уже ночь, и шел дождь… Шофера убили как ненужного свидетеля. Но кому она помешала в этой жизни? – размышлял Бросс, наблюдая за тем, как волны Сены набегали на дикий пляж, освобождаясь от мертвых водорослей, старых веток и городского мусора. – Неужели русские сводили с ней какие-то счеты?»
