Было три часа двадцать пять минут, когда он улегся в свою кровать и поставил будильник на восемь утра. Ночью ему приснилась та самая стриптизерша, которую он про себя обозвал «Худышкой». Она стояла перед ним совершенно голая, прикрывая лобок картонкой, с которой обычно ходят нищие, с надписью: «Я голодна».
10. Возвращение «Блондина»
Пока «Блондина» искали по всем дорогам на Париж и Руан, он неожиданно вновь объявился в самом Манге. С утра в понедельник Броссу позвонил Морис де Бриан и сообщил ему, что минувшей ночью, когда он был в Париже, его виллу ограбили. При этом его охранники, дежурившие на первом этаже, ничего не заметили. Он был вне себя. Метался по своей вилле, то и дело заглядывая в разные темные уголки и под мебель, искал, не закатился ли куда древний перстень из его ларца. И сам Арийский ларец, хоть и в копии, тоже исчез бесследно. Больше в доме ничего не взяли.
Технология ограбления была Броссу уже знакома. На вилле де Бриана поработал тот же самый «космонавт», что и на вилле «Мандрагора». Брошенный жилет с отработанным ранцевым ракетным двигателем люди Бросса нашли метрах в ста от виллы, куда «космонавт» приземлился уже после ограбления. А запрыгнул он на террасу виллы Мориса со стороны Сены. Де Бриан, уходя, даже не закрыл дверь на втором этаже, и грабитель спокойно прошел в дом. Сейф, в котором хранились перстень и копия ларца, тоже не был взломан. То ли у грабителя был от него шифр, то ли он его разгадал с помощью специального устройства, которым пользуются обычно профессиональные медвежатники экстра-класса.
Принялись опрашивать соседей Мориса и наткнулись на бомжа, который обычно целыми днями ловил рыбу с берега рядом с «Русским замком», а ночевал на острове посреди Сены, где смастерил себе шалаш из плавника, веток ивы и засохшей травы. В Манге все знали этого бедолагу. Звали его Жан Раймон, и у него давно поехала крыша, но парнем он был безобидным. Когда Бросс его отыскал, он сказал, что, когда уже начало темнеть, а значит, по тому времени года было около восьми часов вечера, метрах в двадцати от места, где он рыбачил в прибрежных зарослях, причалил катер. Оттуда вышел на берег человек с большим рюкзаком. Жан хорошо его запомнил – он был высоким, метра под два ростом, и волосы у него были абсолютно белые и коротко стриженные.
«„Блондин“, – подумал Бросс. – А мы-то его объявили в розыск по фотороботу». Что он делал на берегу, Жан не видел, да и высовываться побоялся. В лодке оставался еще один человек. Он ждал «Блондина». Примерно через полчаса тот вернулся, и они отчалили вместе на катере. На ноги были подняты вся полиция и вся жандармерия Франции. «Блондин» исчез бесследно вместе со своей добычей. Плаке удалось после трех часов мучений у компьютера с клошаром Жаном составить приблизительный фоторобот «Блондина». Бросс посоветовал ему показать фоторобот Нгаби. Сержант уже пошел на поправку в госпитале. Он без конца слушал по своему балдежнику песенки Катрин Денев вроде «Tu es un fumeur des Gitanes» и то и дело бегал в туалет курить «Gitanes». Нгаби помог Плаке нанести окончательные штрихи к портрету «Блондина», и в тот же день преступник под этой кличкой был объявлен в розыск. Следы его удалось отыскать в Реймсе. Он прошел паспортный контроль в аэропорту столицы Шампани перед посадкой на частный самолет фирмы «Dobbs & Partners», прописанной в Ирландии, вылетевший в Лихтенштейн в ночь с воскресенья на понедельник. «Блондин» был зарегистрирован под именем бизнесмена Курта Шварца, 1968 года рождения, гражданина княжества Лихтенштейн. Из Лихтенштейна в ответ на запрос Бросса сообщили, что самолет «Dobbs & Partners» в ту ночь там действительно приземлился, и гражданин Курт Шварц вполне мог пройти и таможню, и паспортный контроль, но его имя не было зафиксировано, так как рейс проходил в границах Евросоюза. Блондинов с короткой стрижкой среди пассажиров этого ночного рейса, по утверждению работников аэропорта, не было. Через час после посадки самолет, сменив экипаж, вылетел из Лихтенштейна в Цюрих. В Цюрихе Курт Шварц не выходил.
[31]
Глава 7
Вторая жизнь наследника миллионера
1. Очная ставка
Бросс провозился с ограблением Мориса до полудня. Когда после завершающего осмотра виллы де Бриана он вновь появился в комиссариате, его там ждали Плаке и два судебных эксперта. Фидо сделал все свои дела в морге и оставил ему записку: «Я в тюрьме».
Прочитав рапорт дежурного, принявшего от Жиго Корсиканца, и записку Мюрана, Бросс позвонил домой судебному следователю. Они договорились, что вместе проведут очную ставку Корсиканца с Юрием Моховым и потом привезут их на квартиру Мохового в Лаваре для опознания оружия.
– Раньше все было проще, – сказал Бросс Плаке. – Мы сами вели следствие от начала до конца, а с судьями встречались уже только в самом суде. А теперь я без судейских шага ступить не могу. Слава богу, что наш хотя бы понятливый… Не лезет в мои дела без надобности.
Плаке сочувственно кивнул.
Первым, кого встретил в тюрьме Бросс, был доктор Фидо.
– Ты угадал, гений сыска, – сказал он Броссу. – Инцест имел место. Не могу пока только сказать точно, когда, но пасынок мадам Моховую трахнул. Очень мразный русский мальчик сидит у тебя в тюрьме…
– Да, – согласился Бросс. – Очень мразный…
«Показания консьержки из Лавара о визитах Моховой к пасынку тоже подтверждают, что инцест имел место, – подумал он. – Но вот имеет ли это отношение к серии убийств на „Мандрагоре“? Это вопрос…»
Судебный следователь Клод Растан – молодой человек с не окрепшими пока черными усиками, которые он отрастил для солидности, – приехал в следственную тюрьму сразу же вслед за Броссом. Бросс передал ему отчет Мюрана об аресте Корсиканца в «Пигале», показания Анжелы и протокол обыска в квартире Юрия в Лаваре. Вскоре подъехал и Жиго со своей компанией. Инспектор давно знал Бросса, и они встретились как старые друзья – обнялись и расцеловались четыре раза.
– Ну, что ж, – пошутил Бросс, – такой компанией можно вполне идти брать Корсиканца.
– Надо и ему дать шанс на защиту, – сказал Растан. – Сейчас подъедет его адвокат из Парижа. Вместе с метром Корбе, кстати…
Растан выразительно посмотрел на комиссара, и Бросс понял, что судья дает ему намек на какую-то связь между этими двумя адвокатами, а возможно, и между двумя делами, которые они теперь вели. Только двумя ли? Попросить Растана дать ему подробности Бросс не мог. Судья не может быть по своему статусу ни на его стороне, ни на стороне подследственных.
Появился Мюран, и Бросс тут же отправил его в Лавар подготовить консьержку к их визиту. От Растана это не ускользнуло, но он ничего не сказал. Наконец подъехали адвокаты, и Бросс попросил всех пройти в большую комнату, где обычно проводились очные ставки. Корсиканца привели первым. Его адвокат мэтр Лаваль, облезлый старикашка со следами всех возможных пороков на лице, тут же начал что-то нашептывать своему клиенту на ухо. Корсиканец брезгливо слушал его, то и дело поводя головой, будто хотел избавиться от надоедливой мухи. Наручники с него так и не сняли. Слишком он считался опасным, даже здесь, за семью замками.
