– Займись своим делом, Др-р-рик, – промурлыкала я, не без удовольствия шлепнув его ладонями по каменной груди, – а я займусь своим!
Упав на лапы и гордо задрав хвост, я прошествовала к столу Правителя Сумеречного Кроттона, вспрыгнула на него и уселась прямо на бумаги.
– Это еще что такое? – возмутился секретарь, пытаясь столкнуть меня со стола или хотя бы вытащить документы из-под моей сиамской попы.
Я зашипела и ударила его по руке. Без когтей, но пусть знает – амимары не терпят подобной наглости!
– Моя любимая кошка! – как ребенок обрадовался даэр Тамраэль. – А значит, время пить молоко! Гастон, давайте сделаем перерыв на часок, а после продолжим.
Секретарь поклонился.
– Как будет угодно!
Лигос поднялся и взял меня на руки. Я замурчала, наминая лапками его плечо и ощущая, как сильно он напряжен.
В своих покоях даэр Тамраэль сел в любимое кресло у камина и осторожно устроил меня на коленях. Слуга – уже знакомый мне Комэль Диррен – внес поднос, на котором стояли бутылка вина, кувшин с молоком и закуски. Проскользнувший за ним кун принял у него ношу, тщательно обнюхал еду и только после этого поставил поднос на стол.
Лигос налил себе вина и залпом выпил весь бокал. Потом еще один. А затем задумчиво уставился в огонь, почесывая меня за ушами. Я тихонько мурчала, стараясь его успокоить.
– Знаешь, Шарен, – произнес он после долгого молчания, – я чувствую, что попал в водоворот судьбы, который несет меня… к чему-то. И это что-то пугает меня! Мне кажется, Лигоса даэр Тамраэля скоро не станет!
Не спеша оборачиваться человеком, я мягко тронула лапкой его тщательно выбритый подбородок. Несмотря на собственную занятость, на страх быть убитым, Правитель Кроттона находил время следить за собой, и мне это нравилось.
– Мр-р-р?
– Думаешь, я говорю ерунду? – он на секунду взглянул на меня: в красных глазах по-звериному светилось Предчувствие.
Мое сердце сжалось. Даэр Тамраэль не был моим подзащитным, но в этот момент я дала себе слово, что не допущу его гибели.
– Я физически ощущаю, как петля сдавливает мне шею, – продолжил Лигос, и в доказательство потер горло. – Знаешь, перед кончиной Его Величество говорил мне, что слышит тихую поступь Смерти. Он все время о чем-то беспокоился, но не признавался, в чем дело, а в последние дни совсем ослабел, даже не разговаривал. Я почти не покидал его комнату, он смотрел на меня, не в силах произнести ни слова, будто безмолвно просил о чем-то. А я, дурак, и до сих пор не пойму, что он хотел мне сказать?..
Сиамская кошка стекла с его колен на пол, потянула гибкую спинку и стала мной. Сейчас, когда воспоминания о тех днях ясно стояли перед глазами даэр Тамраэля, мне следовало задать ему свои вопросы и надеяться, что он сможет на них ответить.
– Скажи мне, Лиг, в комнате Его Величества все осталось так, как при его смерти?
– Конечно, я, кажется, уже говорил тебе об этом! – Правитель раздраженно плеснул вина в свой бокал и выпил.
– Ну, например, постельное белье, – его же меняли, когда убрали тело? – невозмутимо спросила я, садясь в кресло напротив и наливая в кружку теплого молока.
– Конечно, меняли!
– Ну вот! А говоришь, все осталось так, как было! А ваза, которую король разбил? Осколки от нее выкинули?
Лигос посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Претемные боги, естественно, выкинули!
– Ты в этом уверен? – выдув всю кружку, я облизнулась – кроттонские коровы давали чрезвычайно вкусное молоко! – Ты их сам выкидывал?
– Я тебя не понимаю, Шарен! – воскликнул Правитель, начиная сердиться.
– Видишь ли, Лиг, ты можешь быть уверен лишь в том, что делали твои руки или видели твои глаза, – пояснила я. – Будь ты амимаром, я бы добавила в список еще слух и обоняние, но ты дроу, твои органы чувств не так совершенны, как у нас. Поэтому давай-ка это выясним!
Лигос моргнул.
– Что выясним, Шарен?
– Кто выкинул осколки. Ты говорил, твой слуга, Комэль Диррен, служил королю. Он был в его покоях в тот день, когда Его Величество скончался?
– Да.
– Позови его! И спроси, он ли выкинул осколки, или это сделал кто-то другой.
– Шарен!.. – воскликнул он.
Я подняла ладони, вынуждая его замолчать, и сказала, вспомнив слова Белого Крайсса:
– Просто доверься мне, Лиг! Доверие – это такой маленький шажок!
Дальнейшее я наблюдала, в образе кошки забравшись на шкаф и сверкая оттуда красными сиамскими зрачками.
– Мой господин, вы плохо себя чувствуете? – войдя, с искренней заботой осведомился старый слуга.
– Я вспоминаю день смерти короля, Комэль, и это не прибавляет мне хорошего самочувствия, – ответил Правитель, не очень-то кривя душой. – Помнишь ли ты этот день, старина?
– Конечно! – воскликнул Диррен. – В этот день наша родина лишилась величайшего правителя! Он жил нелегко, и тяжело умирал, но я всем сердцем верю, что Претемные приняли его в свои чертоги и даровали покой!
Если бы кошки умели вздыхать – я бы вздохнула. Увы, Его Величество Снагераль Второй, обеспокоенный судьбой своего мира, не упокоился и после смерти. Я знала это, потому что под темными сводами Базилики Собора Святых Темных однажды услышала безмолвный голос, сказавший: «ИДИ, ШАРЕН!»
– Я помню, как он пытался мне что-то сказать перед смертью, – Лигос налил себе вина и выпил. – Как трепыхался в моих руках, словно птица, а потом обмяк… Был король и нет короля! Это ты убрал осколки от вазы, которая стояла на его тумбочке? Он толкнул ее, когда бился в судорогах, я это точно помню!
Слуга нахмурился, затем произнес:
– Я точно не убирал, Правитель! Еще подумал, когда она упала, что нужно принести тряпку, вытереть лужу под кроватью… Потом Его Величество отошел в мир иной и как-то стало не до тряпок. А когда его тело унесли в часовню, осколков уже не было, только вода. Я еще удивился, кто же их убрал, потому что первое время в покои короля лиггоны пускали только ближайших придворных, не прислугу.
– Надо же, – задумчиво произнес даэр Тамраэль, – я совершенно не помню звука разбитого стекла… А вот его предсмертные хрипы…
Он резко замолчал, снова наполнил бокал и отбросил пустую бутылку прочь.
Комэль только головой покачал. Шагнул в сторону, подбирая бутылку.
– Прикажете принести еще? – печально спросил он.
– Неси! – Лигос махнул рукой, отправляя его из покоев.
А я, сидя на шкафу, подумала, что с дурным пристрастием Правителя к выпивке придется побороться. И еще думала о том, что, кажется, знаю, куда делись осколки. Осколки, которых не было!
* * *
