– Кто предложил ей солгать? Кто ей заплатил?
– Не знаю. Ной хотел, чтобы она уточнила подробности под запись.
– Но почему сейчас? – пробормотала Ребекка, не в силах собраться с мыслями. – Зачем вдруг признаваться сейчас?
– Потому что Ной нашел ее и связался с ней. Он говорил, что так иногда случается с нераскрытыми делами. Люди и обстоятельства меняются, и если раньше они молчали, то в конце концов могут дать показания. Она сказала ему, что повернула свою жизнь в другую сторону. Начала с чистого листа. Обрела веру. Это вроде искупления грехов или программы «Двенадцать шагов» для алкоголиков и наркоманов. И часть этой программы заключалась в возмещении ущерба для тех, кто пострадал из-за нее.
У Ребекки гулко забилось сердце.
– Кто еще знал об этом? – очень тихо спросила она. – Баку рассказали?
Тора вертела ножку своего бокала.
– Нет, не думаю. – Тора посмотрела на Ребекку с настоящей болью в глазах. – Ной думал, что он напал на важный след, поэтому внезапно перестал рассказывать обо всем Баку и даже мне. Он держал карты при себе. – Тора испустила дрожащий вздох. – Я списывала это на его теории заговоров, на его паранойю, на его желание восстановить свое достоинство, раскрыв старое преступление после того, как все давно уже списали его со счетов. Я… он как будто хотел заполнить огромную черную дыру у себя в груди, стараясь что-то исправить в прошлом.
Тора ненадолго замолчала. В баре заиграла бодрая ковбойская песня в западном стиле.
– Старая медсестра, которая живет во мне, полагала, что это какая-то подсознательная психологическая игра, но вполне безобидная. – Тора встретила взгляд Ребекки. – Думаешь, там было что-то более важное? – Тора выглядела обеспокоенной. – Думаешь, он действительно что-то обнаружил?
– Повторяю, мне просто хочется уложить все это у себя в голове, – ответила Ребекка, но ее сердце бешено стучало в груди. Это все меняло. – Тора, – тихо продолжала она. – Мой отец говорил что-нибудь еще об этой свидетельнице из Кэш-Крик, которая отказалась от своих показаний?
Тора поджала губы и задумалась.
– Может быть, Ренни Прайс из «Клинтонского часового» что-то знает? У Ренни, в его так называемом «морге», хранятся подшивки «Часового» за последние тридцать лет. Твой отец узнал имя свидетельницы из этих газет, поскольку старые архивы с данными о пропавших людях давно отправлены в утиль. Я хочу сказать, что, когда эта парочка уехала из города, это даже не считалось преступлением! Уитни оставила записку для матери и рассказала своей подруге, что собирается сесть на автобус. А Тревор сообщил о своем отъезде друзьям, насколько я понимаю.
– А вы кому-нибудь рассказывали, что эта свидетельница солгала?
Тора быстро отвернулась, и Ребекка поняла, что знает ответ.
– Я… должно быть, я упоминала об этом в баре.
– Когда?
– Кажется, за день до того, как Ной уехал отсюда.
– Кто был в баре?
– Обычная публика. Я сидела на том же месте, рядом с Доном и Джерри. Вокруг было полно народу. Наверное, каждый мог это услышать и рассказать кому-нибудь еще.
Ребекка напряглась.
– Ведь это ваш муж, Джейк, видел, как Эш в тот день отвез Уитни на автобусную остановку?
Тора кивнула:
– Это с самого начала привлекло внимание Ноя. Мы пили, веселились и болтали всякую ерунду. Я рассказывала ему о лесозаготовках, где работал Джейк, и как он подолгу уезжал на контрактные работы. А потом всплыла эта тема: наши старые соседи, Уитни и ее мать, которые жили напротив нас.
– И Джейк видел, как Тревор и Эш подрались на автобусной остановке?
– Да. Джейк заправлялся на «Петрогаз», когда увидел этих двух петушков у автобусной остановки, наискосок по дороге от бензоколонки. Тревор достал нож. Но к тому времени, когда Джейк заправил свой лесовоз, Эш уже уехал, а Тревор и Уитни выглядели нормально – просто стояли на остановке с сумками и чемоданами и ждали автобуса. Так что он поехал дальше.
Кровь стучала в висках Ребекки. Напряжение возросло, когда она перенеслась в прошлое не только мысленно, но и всеми чувствами. Тора опустила голову и повертела свой бокал во влажном круге, оставшемся на столешнице. Ребекка чувствовала, что Тора собирается сказать что-то еще.
– Что такое, Тора? О чем еще вы не сказали?
– Я… я знаю, что не стоило говорить твоему отцу… – Она подняла голову и встретилась со взглядом Ребекки. – Но я была навеселе, и в контексте нашего разговора – Эш, Уитни, Тревор, драка на автобусной остановке – я упомянула о том, что работала тогда в центре здравоохранения. За несколько недель до этого Уитни пришла туда для ультразвукового обследования.
Кровь отхлынула от головы Ребекки. Звуки в ушах приобрели жестяной оттенок.
– Вы хотите сказать…
– Уитни была беременна.
К горлу подступила тошнота.
– Как… как далеко это зашло? – прошептала она.
– Точно не помню. Я лишь вспомнила, что Тревор до этого полгода проработал на нефтеносных песках, так что он не мог быть отцом ребенка. Разумеется, я не спрашивала Уитни, а она сама ничего не сказала. Но когда Эш подобрал ее с вещами на улице в то утро двадцать лет назад и я увидела их через окно на кухне, у меня появились подозрения…
Чудовища среди нас
Карибу-Кантри, 27 сентября, воскресенье. Немногим более двадцати лет назад
Эш наклоняет голову и бросается на Тревора, как разъяренный бык.
«Говнюк!» – Уитни распахивает дверь автомобиля и бежит следом за Эшем.
Но Тревор – ушлый парень. Он быстро отступает в сторону, пропуская Эша, который слепо проносится мимо, увлекаемый собственной инерцией. Пока Эш спотыкается в пыли, пытаясь сохранить равновесие, Уитни обеими руками хватается за его рубашку.
«Прекрати это!» – кричит она и пытается оттащить его от Тревора.
Но внимание Эша по-прежнему сосредоточено на Треворе: парень достал нож. Тревор со щелчком раскрывает клинок. Держа нож перед собой лезвием вверх, Тревор раскачивается из стороны в сторону, готовый к новому броску Эша.
Эш стряхивает руки Уитни и снова устремляется на Тревора. Тот взмахивает ножом. Эш уклоняется вбок, выпрямляется и с треском бьет Тревора в скулу. Тревор кряхтит. Он пытается развернуться и сделать выпад ножом, но плохо соображает после удара в лицо.
Эш снова бьет его в скулу. Кулак встречается с костью и едва не застревает внутри. Голова Тревора отлетает в сторону. Из его носа струится кровь. Нож падает на дорогу, поднимая маленький клуб пыли.
«Эш! Прекрати немедленно!» – истерически вопит Уитни. Она прыгает Эшу на спину, обвивая руками его шею и обхватывая ногами за бедра. Это сковывает его движения. Тревор пользуется моментом, чтобы сильно ударить под ложечку. Эш складывается пополам и падает, жестко придавленный весом Уитни. Она с глухим стуком приземляется рядом в придорожной пыли.
