Все трое ошеломленно молчат и не двигаются. Мимо проезжает автомобиль.
«Господи, Эш!» – Слезы проделывают дорожки на пыльном лице Уитни.
Эш боится, что она могла пострадать. Он поднимает ладонь, останавливая Тревора. Тот пятится и ругается, вытирая кровь с лица.
«Ты в порядке, Уитни? – Эш опускается на четвереньки. Потом поднимается на ноги, пошатываясь от головокружения, и протягивает ей руку.
«Пошел ты на хрен!» – Уитни отказывается от помощи и неуклюже встает. – Что с тобой стряслось? В чем дело, ты, паршивый неудачник?»
«Что он здесь делает?» – спрашивает Эш, указывая подбородком на Тревора.
«Он едет со мной в Лос-Анджелес, вот что он делает!»
Она шагает к багажнику автомобиля и пытается самостоятельно вытащить чемодан. На боку ее футболки налипла рыжая грязь, джинсы покрыты пылью. Волосы в полном беспорядке. Уитни удается перевалить чемодан через край багажника, и тот с глухим стуком падает на обочину.
«Я серьезно. Что тебе с того? Ничего. Вправь себе мозги, Эш Хоген». – Уитни берет свой CD-плеер и сумочку с пассажирского сиденья, потом открывает сумочку и протягивает Тревору пачку гигиенических салфеток.
Он промокает окровавленный нос и грозно смотрит на Эша, но держится в стороне. Теперь Уитни контролирует положение.
«Кто оплатил его билет? – требовательно спрашивает Эш. – Я?»
«Не твое дело, как я трачу свои деньги».
«Это мои деньги, Уитни. Это мои чертовы деньги! Все, что я заработал и отложил на колледж. Ты это знала? Я заплатил за то, чтобы ты уехала из города, и это значит, что я застрял здесь до конца моей проклятой жизни, на ранчо, как и хотел мой отец. – Он буквально трясется от гнева. – Ты получила каждый пенни, который я заработал с двенадцати лет, но только по одной причине. Для того, чтобы обо всем позаботиться».
Она окидывает его взглядом, и ее лицо становится жестким. Она выпрямляется и кладет руку на выставленное бедро. Желтые лучи утреннего солнца играют в ее длинных золотистых волосах и окружают ее золотым сиянием, похожим на ангельский нимб. Эш различает ее соски под белой футболкой.
«Может быть, я и не буду заботиться об этом».
«Что ты имеешь в виду?»
«Может быть, я сохраню все как есть».
«Уитни, – тихим, опасным голосом произносит Тревор. – Прекрати это, немедленно».
Досада и ярость, которую Эш не может вытерпеть или даже выразить, раздувается внутри, как воздушный шар. Ему хочется вцепиться в эту бледную шею и задушить Уитни. Просто для того, чтобы все это закончилось, чтобы она наконец исчезла.
Тревор смотрит на него из-за комка гигиенических салфеток, прижатых к носу.
«Она позаботится об этом», – говорит он.
Эш гневно смотрит на него.
«А тебе-то что за дело?»
«Не беспокойся, старина, она это сделает, – повторяет Тревор. – Она обо всем позаботится».
Глава 32
Ребекка сидела на краю кровати в мотеле и смотрела на схему места преступления, которую прилепила к стене. Слова Торы эхом отдавались у нее в голове.
«Уитни пришла туда для ультразвукового обследования… Когда Эш подобрал ее с вещами на улице в то утро двадцать лет назад и я увидела их через окно на кухне, у меня появились подозрения…»
После «Лося и Рога» Ребекка вернулась в универсам, где приобрела листы белой бумаги, клейкую ленту и маркеры разного цвета. Ей нравилось визуальное восприятие. Она оставалась поборницей старомодной «белой доски» для картирования связей и хода расследования, куда можно было добавлять новые мысли и детали.
Но прежде чем приклеить к стене соединенные листы бумаги, Ребекка провела поиск в интернете насчет автокатастрофы в Кэш-Крик. Она нашла крошечную статью в онлайн-газете, освещавшей события в районе Кэш-Крик и Эшкрофта. Жертвой аварии была некая Уна Феррис. Ее ближайшей родственницей была тетка по имени Хлоя Кеннеди. В статье эта женщина утверждала, что не сможет жить без своей племянницы, которая оказывала ей материальную поддержку с тех пор, как она стала инвалидом.
Ребекка решила, что завтра свяжется с тетей Уны Феррис и посетит ее.
Она снова прокрутила в памяти свой разговор с Торой.
«Мой отец говорил что-нибудь еще об этой свидетельнице из Кэш-Крик, которая отказалась от своих показаний?»… «Может быть, Ренни Прайс из «Клинтонского часового» что-то знает? У Ренни, в его так называемом «морге», хранятся подшивки «Часового» за последние тридцать лет. Твой отец узнал имя свидетельницы из этих газет, поскольку старые архивы с данными о пропавших людях давно отправлены в утиль».
Ребекка задавалась вопросом, было ли что-нибудь еще в этих старых газетах, что могло привлечь внимание ее отца к Уне Феррис и к ее показаниям двадцатилетней давности. Завтра она посетит Ренни Прайса и редакцию «Клинтонского часового».
В верхней части схемы Ребекка черным фломастером выписала и подчеркнула имена жертв.
Уитни Ганьон, Тревор Бьючемп, сержант Ной Норд
Под именем Уитни шел список:
• Беременна
• Получила значительную сумму денег перед исчезновением?
• Как? Откуда? Почему?
Ребекка составила другую колонку под названием «Заинтересованные лица». Под этим заголовком она выписала несколько имен.
Эш Хоген
• Переспал с Уитни 11 июля (фестиваль родео в Клинтоне, ежегодно во вторую неделю июля).
• Отец ребенка Уитни?
• Несколько раз был с Уитни после 11 июля в баре в Девилс-Батт до ее исчезновения 27 сентября.
• Эш отвез Уитни на автобусную остановку утром 27 сентября.
• Эш признал, что желал ее отъезда.
• Эш подрался с Тревором. Тревор достал нож. Впоследствии Эша видели в грозу босым на дороге. Он находился в полуобморочном состоянии, был окровавлен и травмирован.
Ребекка потянулась за пластиковой чашкой и глотнула кофе. Ей не хотелось останавливаться на своих чувствах. Сейчас она сосредоточилась на вопросах. Это был ее способ блокировки, изгнания мысли о том, что Уитни могла носить ребенка от Эша.
Но оставался гораздо более зловещий вопрос. Если на автобусной линии не было никаких сведений о Треворе и Уитни и если они не уехали из города в белом автофургоне, то куда они пропали? И каким образом?
Они вообще уехали из города?
Оставалась ли вероятность, что кто-то сделал с ними что-то ужасное и они по-прежнему могут быть где-то здесь? Где-то в окрестностях?
