Она посмотрела на Эша и Рикки, когда они вошли.
– Эй, ребята, что случилось? Заскочили позавтракать перед школой?
– Рикки сегодня останется со мной, – сказал Эш. – Присмотри за ним несколько минут, пока меня не будет, ладно, Солли? Мне нужно подняться и поговорить с Ребеккой.
Она нахмурилась:
– Все в порядке?
– Все нормально. Мне нужно лишь знать, что он останется тут. У тебя есть меню для нас?
Солли улыбнулась, но улыбка не достигла ее глаз. Она считала настроение Эша, и, разумеется, ей было любопытно. Она нагнулась над стойкой и протянула Эшу меню.
Эш проводил Рикки в кабинку перед заиндевевшими окнами. Это место можно было хорошо видеть отовсюду в зале.
– Посиди здесь, – велел Эш и положил меню на стол. – Закажи себе что хочешь.
– Серьезно? – спросил паренек. – Все что угодно?
Эш улыбнулся:
– Да, но постарайся, чтобы там было побольше белка.
Рикки ухмыльнулся в ответ.
Эш вернулся к стойке бара и попросил Солли сделать два кофе. Пока она готовила, он снова позвонил Ребекке.
По-прежнему нет ответа.
Тревога вонзила в Эша свои когти, он прервал звонок. Так или иначе, она должна была получить его голосовое сообщение.
– Прошу. – Солли принесла им кофе.
– Ты знаешь, в каком номере остановилась Ребекка? – как бы невзначай спросил Эш.
Она смерила его взглядом и наклонила голову. Эш улыбнулся и поднял две чашки.
– Мне хотелось бы приятно удивить ее качеством обслуживания.
Солли назвала ему номер комнаты.
* * *
Уравновесив две чашки кофе в левой руке, Эш постучался в дверь правой.
Тишина.
Он снова постучался.
– Обслуживание в номере! – слащаво пропел он.
Дверь приоткрылась, и Ребекка выглянула наружу. Она была в гостиничном халате, с всклокоченными волосами. Она выглядела неестественно бледной. И явно только что проснулась. Теплота и непрошеное желание затопили Эша, когда он увидел ее такой беззащитной и уязвимой.
Но ее лицо тут же изменилось, едва она узнала его. Она взглянула на кофе, отчего прядь темных волос упала ей на лицо, но ничего не сказала. Что-то было не так.
Тревога еще глубже запустила когти в грудь Эша. Он уже находился на грани, он был готов признаться. Теперь он как будто ступал по яичным скорлупкам. Он едва не отступил. Едва.
– Можно войти?
– Эш, я…
– Это срочно. Ты получила мое сообщение?
– Послушай…
Он протолкнулся мимо нее и вошел в комнату. Но застыл как вкопанный при виде бумаг, прилепленных к стене.
Она скрепила клейкой лентой несколько листов белой бумаги, образовывавших прямоугольник над столом. На бумаге были списки с именами и вопросами, выписанными черными, красными и зелеными маркерами, а также соединительные линии.
Эш стоял, забыв про кофе. Ребекка тихо закрыла дверь за его спиной и пошла убирать постель.
В верхней части схемы находились имена Ноя, Уитни и Тревора под надписью «Жертвы».
Но внимание Эша сосредоточилось на собственном имени. И на том, что Бекка написала внизу.
– Ты знаешь, – хрипло прошептал он.
Молчание.
Он развернулся.
Она стояла там – белая, как призрак. И такая прекрасная. Да, она знала: это было написано на ее лице и читалось в ее откровенном взгляде. Сердце Эша разбилось на миллион осколков.
Глава 37
– Как? – спросил Эш. – Как ты узнала?
Она плотнее запахнулась в халат и сложила руки на груди.
– Тора. Она работала медсестрой в центре здравоохранения в Клинтоне, когда Уитни обратилась туда для ультразвукового обследования.
Кровь отхлынула от его лица.
– И Тора сказала Ною? Это стало причиной его расследования? – Эш махнул чашкой кофе в сторону схемы преступления.
– Это всплыло в разговоре между ними. Как и тот факт, что ты отвез Уитни с ее вещами на автобусную остановку, где подрался с Тревором. Это оживило интерес моего отца к загадке, которую он так и не смог решить.
Ее взгляд был непроницаемым, губы плотно сомкнуты.
Ощущая внезапную слабость в ногах, Эш поставил кофе на стол и опустился на край кровати.
– Почему, Эш? – спросила Ребекка. – Почему ты скрывал это? Почему не рассказал мне?
– А как ты думаешь? Насколько мне известно, Уитни с Тревором сели в попутку и уехали. С какой стати мне было возвращаться к этому после их отъезда? Она должна была в Калифорнии сделать аборт. Она потребовала деньги, чтобы это сделать. Я отдал ей все, что имел. У меня ничего не осталось, Ребекка, кроме последней надежды помириться с тобой. Но потом Марси Фоссам загубила и этот шанс.
– Ты сам все испортил. Это ты встречался с Уитни после того, как сказал мне, что все кончено.
– Только потому, что она сообщила о своей беременности. Я должен был встретиться с ней. Я не знал, что делать. Я даже предложил «сделать все правильно» и жениться на ней.
Бекка резко отвернулась и уставилась в окно. Эш провел рукой по губам, чувствуя, как пылает его лицо.
– Сначала она согласилась, – тихо продолжал он. – И я подумал: да будет так. Моя жизнь кончилась. Но потом она вдруг изменила свое решение и сказала, что хочет избавиться от ребенка, но для этого ей нужно много денег. Поэтому я еще несколько раз встретился с ней, чтобы все устроить.
Бекка не поворачивалась к нему.
Эш глубоко вздохнул. Вот оно: конец игры. Они с Ребеккой наконец прошли путь до конца, и теперь она навсегда исчезнет из его жизни.
– Это была ошибка, Бекка, – тихо сказал Эш. – И я много лет платил за нее.
Ребекка медленно повернулась. Черты ее лица были напряженными, под глазами залегли глубокие тени.
– А в декабре, двадцать лет назад? Когда мой отец стал искать Уитни по запросу ее матери? Тогда ты им тоже ничего не сказал.
– Беременность Уитни не отменяла того факта, что она уехала из города вместе с Тревором. Не имело значения, появится она в США, в Мексике, в Никарагуа или бог знает где еще.
Она пристально смотрела на него.
– Ты должен был рассказать мне раньше, Эш, а не теперь. Ты мог бы рассказать об этом после смерти моего отца. После того как он начал задавать вопросы. После его возможного убийства.
– Но я собирался! Я звонил тебе вчера вечером, черт побери, и я собирался… черт, мне было нужно поговорить с тобой об этом. Я знал, что должен это сделать.
