– Софи отдали в приют для умственно отсталых детей в другом графстве. Это очень достойное заведение.
– Вы там были?
Я кивнула.
– Она все еще там? – На лице миссис Уилсон мелькнула надежда.
Я покачала головой.
– Ну конечно, ведь теперь она уже взрослая, – пробормотала экономка, словно разговаривала сама с собой. – Куда ее перевели?
– Мне очень жаль… – тихо проговорила я.
– Стало быть, она умерла?
– Да.
– Ты специально явилась, чтобы меня помучить? Нравится, да? – Злобный взгляд устремился на Рори: – Ну с ней-то все понятно, а вам я что сделала? Нам вроде бы нечего делить.
– Нам нужна ваша помощь, – сказал Рори.
– Мы думаем, смерть Софи не менее подозрительна, чем гибель ее отца, – поддержала я.
– Вы хотите сказать, ее убили? – выдохнула миссис Уилсон. – Когда?
– Мы не знаем, но думаем, не так давно, – ответил Рори.
– Значит, она была жива. Все это время… – Женщина задумалась, взгляд сделался отсутствующим. – И что же, он действительно о ней ничего не знал?
– Кто не знал? – подался к ней Рори.
Миссис Уилсон, не обратив внимания на его вопрос, вдруг приподнялась и вцепилась в мою руку железной хваткой:
– Как думаешь, это она явилась на спиритическом сеансе?
– Я думаю, стакан двигала Беатрис Уилтон, – сказала я.
– Нет. Нет, это была Софи. Вы же верите? – взглянула она на Рори.
– Не знаю, но могу допустить такую возможность, – честно ответил тот. – Моя бабушка была ясновидящей и…
– Мы думаем, в деле замешан Ричард Стэплфорд, – оборвала его я. – Вероятно, он убил свою единокровную сестру или заказал ее убийство по той же причине, что побудила его расправиться с родным отцом. Ради наследства.
– Но Софи не могла ни на что претендовать! – воскликнула миссис Уилсон. – Когда я забеременела, лорд Стэплфорд обещал, что обеспечит ребенка всем необходимым, и получается, он сдержал слово. Он же следил за тем, чтобы о ней хорошо заботились?
– Да, – мягко сказала я. – Софи росла в прекрасных условиях.
– Это дорого стоило? Да? Может, Ричард больше не хотел оплачивать счета? Нет, я в это не верю. Он всегда был противным мальчишкой, но… – Голос миссис Уилсон дрогнул.
– Возможно, став членом парламента, он боялся скандала, – предположила я.
– Вы имели в виду Ричарда, когда сказали «он о ней не знал»? – уточнил Рори. – То есть он заверил вас, что ничего не слышал о сестре до спиритического сеанса? Отец никогда не говорил с ним о Софи?
Миссис Уилсон зажмурилась и несколько раз глубоко вздохнула. Затем она открыла глаза и, с видимым усилием приподняв голову с подушки, заговорила на удивление твердо и отчетливо:
– Вы ведь не знаете, что случилось на самом деле, верно? Забросили удочку и ждете, какая добыча клюнет. Будь у вас доказательства, хоть какие-то серьезные улики против Ричарда Стэпл-форда, вы бы сейчас выкладывали их полиции. Или взялись бы его шантажировать. Но у вас их нет. У вас нет ничего, кроме догадок и домыслов. Что ж, зато доказательства есть у меня. Целая куча доказательств по самым разным их делишкам. Почему, вы думаете, покойный лорд Стэплфорд держал меня при себе? Потому что я знаю об этом семействе больше, чем кто-либо. Я годами вела записи и собирала документы. Понимала, что они пригодятся, и ждала своего часа. Хотите их получить? Хотите получить все, что у меня есть? – У нее на губах выступила пена, слова сыпались одно за другим, как в бреду сумасшедшего, и ответ на ее вопрос мог быть только один.
– Да, – сказала я.
– Вы это получите. Все получите, если выясните, что на самом деле случилось с моей Софи. Мне не нужны сказки. Только факты. Если ее убил Ричард Стэплфорд, он должен болтаться в петле.
Глава одиннадцатая
Я открываю правду Бертраму
Больше миссис Уилсон ничего нам не сказала. Ни доводы, ни уговоры не помогли добиться ответа на вопрос, узнала ли она напавшего на нее человека, – теперь все мысли этой женщины были заняты дочерью, которую она сегодня потеряла во второй раз. Миссис Уилсон поставила свое условие, и мы вынуждены были его принять.
На обратном пути в Лондон наш разговор с Рори не клеился – мы добирались на вокзал в спешке, чуть не опоздали на поезд, и оба устали. Когда состав тронулся, я под перестук колес и пыхтение паровоза вдруг впервые начала осознавать масштаб того, что мы с Рори натворили. Вчера мы без спроса взяли автомобиль моего нанимателя, а сегодня целый день где-то пропадали, никого не поставив в известность. И какие же сведения мы в итоге добыли? У нас по-прежнему был лишь один неоспоримый факт – ночное нападение на миссис Уилсон, – а все прочее осталось на уровне догадок. Я по личному горькому опыту знала, как на это может отреагировать мистер Бертрам. Украдкой бросив взгляд на Рори, я удостоверилась, что его тоже одолевают невеселые мысли – лицо у него было суровое.
– Жалеешь, что согласился мне помочь? – спросила я, и эти слова дались мне нелегко.
Его лицо немного смягчилось:
– Нет, лэсс. Мы сделали что должно, а теперь будь что будет.
– Но ты не обязан был в этом участвовать.
– Ай, но я же не мог бросить тебя одну, верно?
Тем не менее я не могла избавиться от чувства вины и тяжкой ответственности, и к тому времени, как мы прибыли в Лондон, это бремя уже так немилосердно давило на мои плечи, что я боялась не удержаться на ногах.
До гостиницы мы добрались, когда время вечернего чая уже миновало, но до ужина было еще далеко. После путешествия на поезде я чувствовала себя грязной, от одежды пахло сажей. В таком растрепанном виде нельзя было предстать перед мистером Бертрамом, поэтому я предложила Рори оставить для него на стойке у портье записку о том, что мы вернулись и ждем встречи после ужина.
– Хорошая идея, – усмехнулся Рори. – Мистер Бертрам точно разозлится, а если при этом он еще будет голодным, мы потеряем последний шанс заставить его выслушать нас от начала до конца.
– Лучше я сама с ним поговорю, – сказала я.
Рори покачал головой:
– Нет, уж лучше вдвоем. Все-таки не каждый день приходится кому-нибудь сообщать, что у него есть незаконнорожденная сестра.
– Мертвая незаконнорожденная сестра, – уточнила я. – Надеюсь, он нам поверит.
Одним из главных преимуществ жизни в гостиницах, независимо от того, насколько дорогой номер тебе достался, является горячая вода, предоставляемая по первому требованию, и лишь погрузившись в нее по самый подбородок и чувствуя, как расслабляется изнуренное тело, я поняла, что страшно голодна. После ванны я телефонировала обслуге и попросила принести мне в комнату омлет и салат. Заодно спросила, не оставлял ли кто для меня записки, но мне ответили, что нет.
