Все дело в цикличности, конечно. Чтобы раз в сто лет. Языческим царькам всегда нужны правильные жрецы. Володя Ульянов был тайным поклонником Тютчева. Но место верного жреца отдал гигантскому Володе Маяковскому. Спасибо, что живому. Такой союз на самом деле помогает овладеть миром. Двуглавый Владимир. Жнец и жрец. Фигурка сеятеля — в перспективе.
Володя Путин с детства обожал другого Володю — Высоцкого. Судя по новому кино, все ГБ обожало и оберегало бедного Высоцкого. И только друзья-евреи, рвачи и деляги, гробили поэта.
Маленьким Володям в одиночку переть на вершину трудно. Без партнера. И чтобы не нарушать традицию вековую, власти проводят сеанс спиритизма. До и после ТОГО, на экране и плакатах — Высоцкий. Вызвали на помощь покойника.
Я задумался. Начал сопоставлять факты из биографии Высоцкого. События последних двух лет его жизни. И вдруг, когда сопоставил все происходившее, до меня дошло — убрали его. Просто убрали. Я сел и написал эту статью: Владимир Высоцкий. «Побег, который не удался». (Возможная причина смерти. Версия.)
Смерть Высоцкого до сих пор окружена ореолом таинственности. С 1975 года он был подсажен на наркотики. В этой истории много вопросов. Подсадили ВВС на наркотики его же собственные врачи. Вернее, один доктор. Анатолий Федотов.
Морфий использовался для снятия алкогольного синдрома. И в дальнейшем Высоцкий прибегал к такому способу выхода из запоя все чаще и чаще. Роль Федотова была более чем странной в этой истории.
Далее Высоцкий беспрепятственно мог доставать наркотики, перевозить флаконы с зельем через границу в самолетах — никто ему не мешал. Не проверял. Это само по себе тоже весьма странно выглядит. Если вспомнить, в какой стране жил Высоцкий. В стране, где даже за гомосексуализм сажали. И проверяли всех и вся. На все. Конечно, можно сказать, что слава открывала поэту все двери. И закрывала глаза властям на любые шалости любимца всей страны.
Но более чем странно поведение врача Федотова в дни якобы агонии, и особенно в ночь, когда Высоцкий умер. Вернее, задохнулся от введенных ему Федотовым лекарств. Асфиксия. Задохнулся от собственного языка впавшего… Наркоманам нельзя вводить седуксен. Именно это лекарство ввел Федотов.
Подозрителен отказ Федотова и личного фельдшера Высоцкого — Игоря Годяева — отдать Высоцкого бригаде реаниматологов во главе с профессором Сульповаром в ночь с 23 на 24 июля. И таинственна смерть самого Годяева — нашли повешенным через год после смерти Высоцкого. Без записки. Федотов тоже ушел странно. Передоз.
Конечно, весь 1980 год Высоцкий был болен тяжело. Но неизвестно, как могли бы повернуться события, если бы летом 80-го все произошло иначе.
В деле Галича, например, все более-менее прозрачно — неизвестны только имена убийц в связи с закрытыми до сих пор архивами советской доблестной ЧК. С Высоцким же, если и была проведена операция, то операция многоступенчатая, с возможными вариантами развития событий. Без четких указаний убрать до самого последнего момента.
Почему же этот момент наступил именно летом 1980 года?
Дело в том, что последние полтора года жизни, 1979–1980, Высоцкий занимает все более резко очерченную антисоветскую позицию, близкую к позиции лидеров диссидентского (так это почему-то называлось) движения.
Это проявляется прежде всего в стихах. Завуалированные метафоры, образы, эзопов язык уступают место ясным и недвусмысленным строкам.
Мою страну, что тот дырявый кузов,
Ведет шофер, которому плевать…
А мы живем в мертвящей пустоте, —
Попробуй надави — и брызнет гноем, —
И страх мертвящий заглушаем воем,
И вечно первые, и эти, что в хвосте.
И обязательные жертвоприношенья,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье,
Лишили разума, и памяти, и глаз.
И запах крови, многих веселя… (Неоконченное)
Цикл баллад о карательной психиатрии под общим названием «История болезни». Антисталинские песни и стихи: «Был побег на рывок», «А мы пошли за так…», «Летела жизнь в плохом автомобиле…», «Поэма о Солнце».
И, конечно, вот это:
Я никогда не верил миражи,
В грядущий рай не ладил чемодана —
Учителей сожрало море лжи
И выплюнуло возле Магадана.
Но, свысока глазея на невежд,
От них я отличался очень мало —
Занозы не оставил Будапешт,
А Прага сердце мне не разорвала.
А мы шумели в жизни и на сцене:
Мы путаники, мальчики пока.
Но скоро нас заметят и оценят.
Эй! Против кто?
Намнем ему бока!
Но мы умели чувствовать опасность
Задолго до начала холодов.
С бесстыдством шлюхи приходила ясность
И души запирала на засов.
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы поднять не смея глаз —
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.
С начала 1979 года Высоцкий прощупывает почву на предмет длительной работы в США. Разговоры об этом с друзьями — постоянная тема. Шемякин, Янклович… Говорит поэт об этом и с Иосифом Бродским, которому оставляет копии многих своих рукописей на предмет перевода стихов и песен на английский. В январе 1979 года Высоцкий проводит серию из 17 концертов в городах США. Концерты не санкционированы советскими властями. Высоцкий убеждается, что в США у него есть публика. Концерты проходят триумфально.
В это же время Высоцкий впервые разрешает эмигрантским литературным журналам публиковать свои песни и стихи.
Элитарный парижский журнал «Эхо» под редакцией Марамзина так и поступает. В одном из номеров выходит подборка новых стихов и песен Высоцкого. (В этом же номере впервые напечатаны стихи Льва Лосева с предисловием Иосифа Бродского.)
В том же 1979 году Высоцкий отдает очень большую подборку своих прежних вещей в легендарный «Метрополь». В этой подборке — ранние, дворовые и лагерные песни поэта. Плюс «Банька» и «Охота на волков».
«Метрополь» выходит на Западе, у Карла Проффера, в издательстве «Ардис». Санкции властей незамедлительны. Из Союза писателей исключают нескольких авторов «Метрополя». Лиснянскую, Липкина, Попова. Высоцкого не трогают. Он не член СП СССР. Он — всенародный кумир. С ним необходимо бороться другими методами. Тайными.
Резкое неприятие Высоцким оккупации Афганистана усилило раздражение властей.
«Они совсем о****ли», — кричал Высоцкий сценаристу Шевцову, слушая первые новости о вошедших в Афганистан советских войсках.
Безоговорочно поддержал и академика Сахарова, в феврале 1980-го сосланного в Горький за выступления по вопросам Афганистана. Высоцкий подписал (впервые для себя) письмо в защиту Сахарова. Впервые вместе с диссидентами он шел в списке подписантов. Несколько раз порывался поехать к Сахарову в Горький. Туманов отговорил: «Тебя к нему не пустят, а неприятности будут огромные».
