Ага, обидится. А мне что делать? Кто или что этот Рокки? А вдруг он мне чего-то намешал в бокал?
— Я намешал? Все, пойдете пешком.
Машина остановилась. Фиолетовый с раздражением во взгляде уставился сначала на меня, затем на приборную панель.
— Рокки, прекрати меня доводить. Я терпел, когда мои женщины вынуждены были ездить сзади. Терпел, когда ты вмешивался в самые неподходящие моменты. Терпел, когда ты транслировал видео моих свиданий в другие кары. Но ты не выставишь нас на трассе, ты меня понял?! Иначе я подарю тебя прадедушке Раунзу, он живет в глуши, и садится в машину раз в год. Тебе будет там тихо и спокойно, обещаю!
Рычит, хвост выбрался из укрытия. Какой хвостик, темно-фиолетовый, с черносиней кисточкой. Гибкий, подвижный. Первый раз вижу вблизи, надо рассмотреть. Какая прелесть!
А в машине тихо-тихо. Поднимаю глаза на троймена. Я что-то пропустила?
Вот, смотрит на меня. И выражение лица непонятное. И не шевелится.
— С вами все в порядке?
Ответа нет. Вдруг слышу непонятный звук, смотрю перед собой и вижу, как на меня, прямо в машине, падает какая-то девица.
— А-а-а-а-а, — заорала от неожиданности.
Это помогло троймену очнуться.
— Он окружил нас какой-то прозрачной сферой, с фиолетовыми прожилками.
— Рокки. Что это? — недовольно спрашивает мужчина.
— Так зеркало. Дамочки такое любят. Ты не представляешь, как я ухохатывался, когда возил твоих девиц. Стоит вот так достать зеркало, как они начинают рожи корчить. Все, как одна. То такой жаркий взгляд дарят, как будто перед ними колье из циаровых камней! А какие влюбленные рожицы я повидал. А потом, представь себе, как мы с другими ухохатывались, когда они на тебя так смотреть начинали! Так эта тоже ж дамочка. Хотел ее от тебя отвлечь, чтоб ты успокоился. Кто ж знал, что она так красиво орет?!
— Рокки, постоишь ты в гараже недельку. Может, поумнеешь, — начал злиться Роунри Роуменж.
— Да я ведь помочь пытаюсь! Ты посмотри, она опять твой хвост гипнотизирует.
Это обо мне? О, точно, опять уставилась. Но ведь впервые вижу так близко, интересно же. А у жениха какой, такой же притягательный? А мне, как невесте, можно будет хоть пальчиком коснуться. Интересно, он такой же мягкий, как кажется?
Пришлось руки сцепить замком, чтоб не дергались. А то так и норовили поймать восхитительный темно-фиолетовый хвостик троймена.
Главное, понять, что я сейчас веду себя невоспитанно. Стало стыдно. Посмотрела на Роунри, опять завис. Может, еще поорать, вдруг отомрет. Когда там мой вроде как жених возвращается? Что-то мысли скачут, как ненормальные. Сегодня ничего не купила, а к обеду должна была быть дома. А глава рода, дед жениха, терпеть не может опозданий. Вот тебе и первое впечатление!
— И почему мне так не везет? — вдруг спросила у фиолетового.
Он в ответ начал смеяться.
— Ты странная. Ненормальная. Невозможная. Но я беру тебя на работу, если еще не передумала.
А может и везет, вот, работа уже есть.
— Ты обещал с тенями разобраться. И, кстати, с каких пор мы на «ты»? — интересуюсь у Роунри.
— Может, познакомимся? Я только сейчас понял, что между нами столько всего сегодня произошло, а я даже имени твоего не знаю. Вот сбежишь, как в ресторане, и как я тебя найду?
— Так ты что, не такой крутой, как я думала? Ну, ты же из клана теней? А Игр и Энсом о тебе говорили с таким восторженным почтением, что я подумала…
— Они имели в виду моего деда, он тоже Роунри. Только он первый, а я младший.
— Младший?
— Третий Роунри в роду. И, да, младший в семье.
— И чем же ты недоволен? И не надо рассказывать, что это не так. Я же вижу.
— Если тебе интересно? — недоверчиво тянет троймен. Что за манера?
— Очень, — отвечаю, еще и головой киваю.
— У меня четыре дяди и отец. Десять старших братьев и пять сестер. У всех свои семьи и дети. Только я — поздний ребенок. Мне уже семьдесят, а для них всех я только справил совершеннолетие. Я — глава корпорации. Но дома всего лишь мальчишка, у которого очень дорогая игрушка.
— Они любят тебя и заботятся. Разве это плохо?
— Каждое свидание, каждый мой шаг на этой планете — все под надзором рода. Наши тени везде — они незаметны. Я пошел в бизнес, потому мне недоступны многие их возможности. Даже мою машину сделали шпионом. Вселили духа, он же следит и, как я сегодня узнал, записи делает, и всем показывает.
— Не всем! — обиделся Рокки. — Только таким же, как я. Нужно же и мне с кем-то общаться. Я что, виноват, что они своим хозяевам потом все транслируют? Тем более, я показываю чисто приколы, ничего лишнего.
— Ясно. В каждой семье свои нюансы. Но понимаешь, что главное? Они беспокоятся о тебе. Они старше, умнее. Скорее всего, наделали ошибок в жизни. А тебя хотят уберечь от того же. Хотела бы я иметь такую семью, где все друг о друге заботятся.
Роунри ничего не ответил. Он внезапно напрягся, достал какой-то приборчик из ниши в дверце, прислонил ко рту, дыхнул, и нажал кнопочку. Затем помахал приборчиком и еще раз нажал кнопку.
— Рокки? Что за? — недовольно вопрошает троймен.
— На тебя подействовало. На нее нет, — удивительно, но этот дух начинает мне нравиться.
— Ты понимаешь, что ты наделал? Я открыл душу перед незнакомкой. Я только что выложил ей все свои тревоги и переживания. Ты в курсе, что лорды так не поступают?! Из-за тебя я теперь выгляжу хлюпиком и нытиком.
— Да ладно, подумаешь, пожаловался чуток на семейку свою. Хорошо, вовремя понял.
— Чего ты этим добивался?
— Правды. От нее. Но на ней интересная защита. Все на тебя срикошетило.
Вот это машинка. Вроде мысли читает, а еще хозяина травит.
— Да не травил я его. Тебя хотел проверить.
А еще голос у него ворчливый, старческий.
— Она тебе не подходит. Вредная, неуправляемая. А голос у нее какой, орет она знатно. Зачем тебе такая? — продолжил ворчать Рокки.
Так, а это к чему было? Обиделся?!
— Рокки. Неделю простоишь в гараже. В отдельном кабинете. Где ни с кем не сможешь общаться. И еще хоть одна выходка…
— Она любит шоколад и цветы. Так у них ухаживают за девушками. Еще не помолвлена.
Это что еще за…? Я только подумала, что две недели еще свободна. И интересно стало, как ухаживают за девушками троймены. Цветы и конфеты для начала, как у нас? Ну, и свидания, естественно. Или у них другие традиции. И, как я поняла, этот Рокки читает поверхностные мысли. Потому как иначе не пытался бы меня разговорить в ущерб Роунри.
— Ану брысь из моей головы, железяка, — на всякий случай, вдруг послушает, приказала.
