Светает. Паладин лежит на холме; сияние, исходившее от его лат, угасло – будто затушили свечу. Трава, мокрая от крови и росы, медленно распрямляется после прошедшей битвы.
Воин встает. Каждое движение дается ему с трудом. Он поднимает копье, берет щит и бредет сквозь лес. Ветви не пускают его, преграждая путь, но он продолжает идти, пока наконец до него не доносится шум водопада.
Паладин стоит у обрыва и долго смотрит, как сквозь темнеющий внизу лес бежит река. Затем он переводит взгляд на горизонт. Там, где брезжит рассвет, в тумане скрывается город. Герой обязательно направится туда, чтобы сообщить о своей победе.
Глава 42
Я чувствовал с каждым мгновением, как что-то во мне исчезает. В сердце оставалось лишь отчаяние. Светоносец вовсе не победил Дракона. Герой, давший надежду стольким людям, не совершил подвига. Все сказания – ложь. Горькая правда бьет сильнее меча.
ЭЛИДАР ХЕНУЭЙ (УТЕРЯННЫЙ ДНЕВНИК)
– Теперь ты знаешь, какова изнанка легенды, – говорит Вестник Бездны.
Я не вижу ни торжества, ни насмешки на лице старика, но прекрасно понимаю, что этот бой я проиграл.
– Возможно, тебя заинтересует мой дальнейший рассказ, – продолжил он. – Когда Светоносец и я стали одним целым, многое переменилось. Сначала я познал всю слабость и глупость человеческого рода, разобрался в его пороках. Светоносец ведь желал лишь одного: прославиться, одолев Дракона. И, задавшись этой целью, он сумел увековечить свое имя.
– Орден паладинов? – с горечью спросил я.
– Да, – кивнул старик. – Это я основал его, и он стал для меня прекрасной забавой.
Я стиснул зубы и изо всех сил сжал руку; рукоять подаренного клинка больно впилась в ладонь. Вестник засмеялся.
– Мне понравилось быть героем. Люди сами открыли передо мной ворота, благодарили меня, в каждом трактире только и говорили, что о нашем великом подвиге. – Старик мечтательно вздохнул. – Многие хотели стать такими же, как Светоносец. Просили научить их, говорили, что хотят идти за Светом. Но на самом деле им нужно было другое. – Губы Вестника скривились в ехидной ухмылке. – Они хотели богатств – чтобы сундуки доверху были наполнены звонкой монетой, а столы ломились от яств. Они стремились обрести такую силу, чтобы никто не решался спорить с ними и не смел встать у них на пути. Они, как и ты, искали славы – чтобы об их деяниях слагали легенды и воспевали их имена. Все эти желания они вкладывали в одно-единственное слово: «паладин».
– И ты дал им то, чего они хотели? – спросил я.
– Да; но я лишь испытывал их, – ответил Вестник Бездны и горько усмехнулся. – Они сами научились идти по пути добра. Свои бесчинства они считали справедливостью, себя же именовали светлыми рыцарями.
Его слова были подобны яду, но он не лгал.
– Поверь, – продолжал старик, – о балансе мне тоже приходилось думать. Я понял, если их не остановить, маятник качнется в другую сторону. – Он опустил голову. – Тогда-то я и потерял свое влияние в ордене. Бывшим соратникам не составило труда бросить Светоносца умирать в этой пещере. Они скрыли вход от посторонних глаз, и заклятие долгое время не давало никому проникнуть внутрь.
– Тогда ты и призвал Теней? – спросил я, указывая на повязку.
– Да, – подтвердил Вестник. – Тени – не только служители Культа Бездны, призраки, исполняющие волю Дракона. Они – еще и люди: оскорбленные, лишенные всего… Я послал им зов, и они услышали меня. У кого же им было просить помощи, когда Свет отверг их?
– Следующий Свету никогда не… – Я замолк.
– Это он наговорил тебе столько громких слов? Твой наставник? – оскалился в ухмылке старик. Я крепче сжал рукоять подаренного клинка.
– Ты лишил меня наставника и его слов!
– Напротив, – возразил старик, – я подарил ему новую жизнь. Мы искали Одаренного, и мой культ перестарался… Впрочем, их можно понять: светлые рыцари принесли им немало зла.
– Сэр Грегор умер, защищая меня, – процедил я. – Он был лучшим из паладинов. Он действительно верил в Свет. Что ты с ним сделал?
– Я воскресил его. А сломанный меч был перекован в косу. Служа мне, он платил за грехи своих светлых предков. О, поверь, я прекрасно умею чувствовать зло! Он был фанатиком и стремился сделать тебя таким же… Да не смотри на меня так, – вдруг рассмеялся старик. – Ну что за напасть эта светлая одержимость!
Жгучая ненависть овладела мной с новой силой, руны на холодном лезвии вспыхнули. Подскочив к Вестнику, я приставил лезвие меча к его горлу.
– Отвечай мне: зачем все это?!
– Ключ от темницы всегда лишь с одной стороны, – спокойно отозвался старик. – Я долго ждал, когда этот ключ придет ко мне.
Капля крови стекла по его шее. Он поморщился.
– Ты – кровь Светоносца, истинного паладина. Твой предок героически одолел меня, – усмехнулся Вестник. – Только тебе было под силу снять светлую печать. Но неужели ты думаешь, что способен победить меня?
– Паладины лишь заперли тебя здесь, но я не повторю их ошибку, – процедил я.
Старик отложил в сторону щит и отбросил копье.
– Глупец, – покачал головой он. – Я – посланник Бездны. Меня нельзя убить…
Мой меч пронзил темную броню. Руны на лезвии погасли. Вестник выплюнул сгусток темной крови и улыбнулся:
– Воистину ты – воплощение правосудия!
Я отшатнулся, едва не споткнувшись о брошенный щит.
– Благодарю тебя за свободу, – тихо добавил Вестник, сползая на землю. – Меня больше не держит это смертное тело.
Подземный зал начал заполняться алым туманом. Тело Светоносца безвольно распласталось на полу пещеры, постепенно скрываясь во мгле. Я прислушался. Далекое журчание воды становилось все отчетливее. Шум водопада набирал силу, пока не превратился в рев. Стены пещеры загудели, с них посыпались мелкие камни; валуны, завалившие выход, задрожали. Снаружи ударил мощный поток воды.
Большая крылатая тень вырвалась из клубящегося тумана и, сбив меня с ног, вылетела из пещеры.
Глава 43
Наконец я отыскал вещь, некогда принадлежавшую Элидару. Увы, это оказался не светлый фрагмент Рунической книги. Однако его дневник содержал не менее ценную информацию.
РИСС ХЕНУЭЙ, КАПИТАН МАГИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ
Я поднялся с кресла и отложил книгу в ящик стола. Прежде чем похоронить дневник под стопкой других бумаг, я еще раз пролистал его. Помятая обложка, почерк неторопливый, но неровный. Было видно, что записи делались во время похода, возможно – на привалах у костра. Перелистывая очередную страницу, я заметил, как на пальце проступила капля крови. «Страницы острые, как лезвия», – подумал я, прикладывая палец к губам.
