– Я не читал, – признался Артем.
– Нисколько не сомневался, – серьезно сказал Кони. – В общем, Моисей напомнил Корею, что он и его соплеменники – левиты и так достаточно выделены Богом. Из всего Израиля они служат при Скинии, а это немалая привилегия. Так что говорить еще о священстве – это не столько вызов Аарону, сколько суверенной воле Самого Господа, который не оставил сомнений в том, что поручает священническое служение только членам семьи Аарона. В общем, самый обычный мятеж. Моисею и Аарону четко дали понять, что напрасно люди им доверяли. Да, вывели их из земли, в которой течет молоко и мед, то есть Египта, где они были рабами, но в другую такую же страну – Ханаан, как было обещано, привести не сумели. И не на что теперь рассчитывать, кроме как на смерть в пустыне.
Кони взял со столика медный колокольчик и позвонил. Вошедший молчаливый ливрейный принес свежезаваренного чая и вазочку с заварными пирожными. Поставив угощения, он, как-то косо взглянув на Артема, удалился.
– Как сказано, весьма огорченный Моисей обратился к Господу, – продолжил рассказ Анатолий Федорович. – И просил не принимать даров от мятежников. Вероятно, имелись в виду те благовония, которые предназначались Ему на следующий день. Обвинения мятежников против правления Моисея и Аарона не имели под собой почвы, ведь, будучи вождями, они никогда не стремились нажиться за счет людей.
– Надо отметить, что истинные правители никогда не отличались склонностью к роскоши, в основном они были весьма скромными как в быту, так и в обычных человеческих желаниях, – вставил Артем реплику в библейский рассказ Кони.
Артем вспомнил из уроков истории, что Ульянов-Ленин, который совершил революцию буквально через десять лет, был очень скромным и непритязательным человеком. Самого обладания верховной властью было для него вполне достаточно. То же самое касалось и Сталина, пришедшего ему на смену.
– Да… Что такое богатство? – Кони обвел взглядом свою шикарную гостиную. – Это дача, которая начнет разваливаться уже через год после того, как Вы ее купили. А власть… Власть – это храмы, построенные на века! Подобно пророку Неемии Моисей не требовал для себя привилегий, которые, казалось бы, полагались ему как вождю. В общем, Моисей попросил Корея и всех его сторонников прийти на следующий день к Скинии. Туда же должен был прийти Аарон – и тогда будет решен вопрос о законном священстве.
На следующий день все собрались, как было сказано, и принесли свои курения Господу. И вот явилась Слава Господня. Бог велел Моисею и Аарону отойти в сторону, чтобы он мог уничтожить Корея и все общество.
Братья стали молить Бога, чтоб не уничтожал всего народа из-за греха одного. В результате Господь, как понятно, через Аарона, повелел всем отойти и не прикасаться ни к чему, что принадлежит мятежникам. Кто захотел – отошел. Что было дальше – должно быть известно даже вам, коллега. Вы же видели, наверное, картину Сандро Боттичелли «Бунт Корея»?
Артем виновато нахмурился. Кони, вздохнув, продолжил:
– В общем, мятежники и все, что имело к ним отношение, сделалось объектом божественной ярости. Земля разверзлась, и Корей, его друзья, их семьи и все имущество, которым они владели, исчезли. И земля покрыла их, и не осталось ничего, что говорило бы о том, что они жили. А потом вспыхнул огонь и уничтожил тех двести пятьдесят сторонников Корея, которые принесли кадила.
– Бог уничтожил не только мятежников, но их жен и детей? – спросил Артем.
– Тот факт, что страшная Божия кара постигла не только Корея и остальных заговорщиков, но и их семьи, подтверждает ветхозаветный принцип семейной солидарности и ответственности и связанное с этим общее наказание, поражающее и невинных отпрысков тех, кто согрешил против Бога, – Кони пожал плечами.
– И что же было дальше? – Артем облизнул пересохшие от волнения губы.
Кони подвинул к нему чашку остывшего чая и взглядом посоветовал выпить. Артем взял фарфоровый сосуд, машинально взглянув на рисунок, и убедился, что он все тот же. Сейчас его это мало беспокоило, он ждал окончания рассказа Кони.
– После этого ужасающего явления ярости Своей Господь приказал Елеазару, священнику, собрать те кадильницы, которые держали в руках двести пятьдесят мятежников, потому что, будучи принесены перед Господом, кадильницы… сделались освященными. Несмотря на то что люди, державшие их в руках, были грешниками, сами кадильницы оказались святыми, потому что были принесены в знак поклонения Господу. Затем из этих кадильниц сделали медные листы, то есть раскатали их и покрыли жертвенник. В этом виде они должны были служить постоянным напоминанием о случившемся в тот день. Народу не следовало забывать, что только мужчины по Аароновой линии могут предстоять пред лицом Господа с этим символом несения священнического служения.
Кони внимательно посмотрел в глаза Артема.
– Но, как вы поняли, наверное, уже, не все кадильницы были раскатаны в листы. И не все отпрыски Корея были уничтожены Божественной яростью.
– Что же случилось с ними? – спросил Артем с дрожью в голосе.
– С отпрысками или с кадильницами? – Кони хитро улыбнулся.
Артем молча сглотнул.
– Из двухсот пятидесяти кадильниц остались невредимыми три. Та, что была у самого Корея – левита, и еще две – его сподвижников из колена Рувимовых: Дафана и Авирона. Две кадильницы хранятся у Коэнов на Западе и Востоке, в каких точно местах – я не знаю. Но они являются символами двух ветвей верховной власти: священнослужения перед Богом и, если говорить современным языком, управления народом.
Одна кадильница – та, которая принадлежала Корею, – хранится у Коэна, обладающего властью применения законов. Аарон был верховным судьей Израиля, как вы знаете теперь, и эта третья ветвь власти также была целью мятежников.
Люди всегда жаждали отделения судебной власти от власти верховного вождя, народ всегда хотел справедливости и защиты от произвола лидера. Народу нужен независимый суд. Но ни одному правителю независимый суд не нужен. В том смысле, что независимым суд может быть только внутри общества, по горизонтали, но не по вертикали. Суд не может быть против верховной власти, это аксиома. Поэтому третья кадильница – это символ судебной власти, контроля над ней. Она хранится у потомков Аарона, если хотите, Коэнов юриспруденции. По традиции она кочует от одного к другому, между живущими в разных землях, сохраняя контроль над независимостью судебной властью. Не обязательно хранитель кадильницы – судья. Он может быть и прокурором, и адвокатом, и просто поэтом, как Гёте, например… Хотя, конечно, Гёте, если бы не был в молодости адвокатом, не стал бы хранителем, это понятно…
– И у кого сейчас эта третья кадильница? – спросил Артем, глядя на Кони, не моргая.
– Вам ничего не говорит моя фамилия? – Кони улыбнулся. – Вы думаете, у нее конское происхождение? Мои предки были коневодами или конокрадами?
– Неужели… Коэн? – Артем задохнулся от волнения.
Кони, весьма довольный произведенным эффектом, встал и кивком головы предложил Каховскому следовать за ним.
