Они вышли из гостиной, окунувшись в полумрак тусклоосвещенного коридора. Кони шел по-хозяйски уверенно, Артем дважды наткнулся на какие-то предметы вдоль стен. Вошли в кабинет. На рабочем столе Кони скупо дозировал свет бронзовый подсвечник с зажженными будто только что свечами; аналогичный освещал пространство кабинета, расположившись на журнальном столике.
Кони взял второй подсвечник, подошел к дубовому шкафу, полному книг, и нажал на какой-то невидимый рычаг, отодвинув для этого в сторону толстый том с надписью «Цицерон. Речи». В шкафу что-то щелкнуло, и по левую руку от Артема слегка скрипнула и отошла в сторону висевшая на стене картина, на которую Артем ранее не обратил внимание. Какой-то сельский пейзаж в золоченой раме.
Кони подошел к картине и отворил ее от стены, будто дверцу открыл на несмазанных петлях. За картиной прятался небольшой влипший в стену сейф. Кони достал из кармана жилетки золотые часы, снял с цепочки, приложил заводным колесиком к углублению в дверце сейфа, как к замочной скважине, и сделал три вращательных движения по часовой стрелке и два в обратном направлении. Дверца сейфа открылась, обнажив темную пасть кирпичной кладки, и проглотила по локоть его руку. Кони медленно достал изнутри шкатулку и перенес к журнальному столику, вернув туда же подсвечник.
– Вот она, – тихо сказал Кони. – Она у меня будет до 1914 года. Мы храним ее по семь лет. Очевидно, раз уж вы сюда прибыли, я должен был вам ее показать и рассказать все. Вероятно, вы – один из следующих хранителей. Через столетие. Но прежде чем вы прикоснетесь к ней, вы должны знать: власть – это опасная сила. У нее, как у обоюдоострого клинка, – два острия. Держать за лезвие опасно – можно пораниться. Это слишком, может быть, образно, прошу простить великодушно, но вы должны знать: потомки Корея, Дафана и Авирона живы, и они знают о силе кадильниц. Им они нужны. Обладание одной кадильницей дает власть, которая не сравнится с властью ни одного правителя. А все три, соединенные вместе, дадут власть безграничную…
– Но ведь Бог выбрал потомков Аарона для служения Ему, он же уничтожил мятежников? – воскликнул Артем. – Какой смысл сыновьям… или правнукам Корея искать кадильницы, соединять их? Что они намерены доказать? Кому? Всевышнему? Он же Сам все для Себя решил и, если потребуется, сотворит чудо вновь, всех опять… закопает?
– Все гораздо сложнее, коллега… Как вы, возможно, знаете, ни Моисей, ни Аарон так и не попали на Землю Обетованную. За грехи перед Богом. Во время пребывания Моисея на Синае Аарон, например, соблазняемый народом, сделал для него золотого тельца, за это народ был поражен Господом, но Аарона Бог пощадил. У Аарона было от жены его Елисаветы четверо сыновей, из них двое старших погибли при жизни отца – были испепелены огнем, ослушавшись Бога, а первосвященнический сан перешел к третьему сыну его, Элазару. Кстати, если вы не знали, потомками Аарона были отец и мать Иоанна Крестителя праведные Захария и Елизавета. Апостол Павел говорит о том, что священство Аарона преходяще, «ибо с ним сопряжен закон», ему на смену идет Иисус Христос – священник по чину Мелхиседека. В общем, Господь не будет более творить чудо и охранять власть потомков Аарона.
Кони на секунду замолчал, задумавшись.
– Не сказать, что Ему все равно, просто Он уже сделал все, что мог, для нас. Прежде всего, Он дал нам заповеди, по которым просто нужно жить и верить в Него. Кадильницы – символ веры. Тот, кто обладает ими, имеет власть, потому что верит. Лишиться символа веры – не значит перестать верить, наоборот, если допускать сомнение – символы будут утеряны.
– И что произойдет? – спросил Артем. – Просто сменится власть? На смену потомкам Аарона придут потомки Корея и будут править миром. Народу-то какая разница, кто ими правит?
– Наступит хаос, коллега. Хрупкий мировой порядок поддерживается только за счет веры, неужели не видите? Потомки Корея, получив символы веры, получат власть, но не для того, чтобы использовать ее на благо народа, а для мести. Все будет уничтожено. Всевышний один раз дал понять, кто был избран Им для верховной власти. Свои решения Он обычно не меняет. Я не знаю, по какой причине, пути и замыслы Его неисповедимы, но одно очевидно – власть в руках безбожников приведет к гибели всех. Я не знаю, как в вашем времени все устроено, но уверен: раз вы здесь, хаоса пока не наступило. Знаете что – я постараюсь, чтобы до вас – в вашем настоящем времени – дошло одно важное письмо…
Кони открыл шкатулку.
Глава 22
«От кого: Лиза. Сегодня, 11:03.
Я бы и рада послать тебя в твою жизнь все решить по-взрослому. Без меня. Самостоятельно. Я же справляюсь одна, даже без слов поддержки… ничего, ты – тем более. Но я знаю как минимум три вещи наверняка. Я – не все. Ты можешь бить меня головой об стену, я тебя и правда люблю и, наверное, черт подери, впервые в жизни готова наплевать на все свои Я-Я-Я – и снова Я должна, Я обязана и т. д. И наплевать на гордость. Которой почему-то через край, ибо ты мне когда-то дал понять, что я принцесса… Я принцесса, все обязаны, я осчастливлю своим взглядом…
И да… Я отдаю себе отчет – могу просто потратить нервы и силы в никуда… Он не оценит, не поймет и т. д. И ладно! Значит, + 100 500 в карму…»
– Что такое «плюс стопятьсот»? – спросила Светка читающего вслух переписку Николая. Светка лежала на диване лицом кверху, подставив вялому сквозняку свое покрытое крем-маской лицо.
Николай, сидящий в одних трусах за компьютерным столом рядом с приоткрытой балконной дверью, повернулся и, торжествуя, сказал:
– Наша образованная принцесса не в курсе, что такое «плюс стопятьсот»?
– Я знаю, что такое карма. Могу предположить, что плюс стопятьсот это что-то, что в карму прибывает. И мне кажется, это какой-то сленг. Я не знаю, откуда этот термин. Скорее всего, из Сети, откуда же еще. Она говорит с ним на его языке.
Николай понял, что теряет временное интеллектуальное превосходство, и быстро ответил:
– «Плюс стопятьсот» – это интернет-мем. Означает… Ну, в общем, ставится на форуме под чьим-то постом, если согласен с высказанным кем-то… Очень как бы согласен. Или картинка понравилась, например… Или видео там.
– А-а-а… – протянула Светка. – Интернет-мем… Вроде как откуда-то взявшаяся фраза, которую начали употреблять. Вроде «лайка» этого. Да… Очевидно, эта Лиза не в курсе темы… «Плюс стопятьсот в карму…» – она имела в виду другое, конечно. Пытается говорить на языке мужа, а языка-то и не знает. С акцентом говорит. Читай! Мне интересно, чем это закончится.
– Это закончилось покушением на убийство, если ты не помнишь! – усмехнулся Николай и продолжил воспроизводить вслух переписку Елизаветы с Федором.
«От кого: Лиза. Сегодня, 11:34.
Но и это не имеет значения. Не могу иначе и все. И… да! Я знаю, чем это все обычно заканчивается… Ибо иначе не могу. Потому что я больше не хочу себе врать. И спасибо, что так все сложилось. Так хочется не ввязываться в эти переписки. То есть если бы я вчера не написала, что ты “мне не пишешь”, я должна была просто сидеть и думать, что бы это все значило? Почему ты совсем не пишешь? Поплакать, понервничать, написать тебе истеричное сообщение спустя три дня… Так, что ли? Кошмар… Выводы у меня такие: не умираешь, если есть в Сети. Со всем остальным разберешься, я знаю».
