Говорила сегодня с девчонками в ателье. Обе сказали: “Делай, что должна, отговаривать не будем. Но понимай одно. Как только он придет в себя, он тебя сольет. Ты должна быть к этому готова”.
И я им благодарна. Не знаю, как бы я все это прошла. Да я, впрочем, не прошла еще. Я, думаю, еще полгода буду понимать, что же это все было с нами…
Теперь про тебя. Наверное, убилась бы, не понимая, что ты это все уже проделывал со мной. Очень, конечно, хотелось верить, что будет все иначе. Но… Любимый мужчина – это человек, которым как минимум восхищаешься, как максимум – обязательно гордишься и уважаешь.
Помнишь, я говорила, что я не хочу тебя возненавидеть и упасть в пошлость и несчастье рядом. Я считаю, что я справилась. Даже сейчас».
Тина сидела за своим рабочим секретарским столом и размазывала пальцем очередную линзу упавшей на экран планшета слезы. – Скажи, Тина, это нормально, что твоего босса нет полдня на связи? – спросил сидевший напротив Павел Кременецкий. – Он был недоступен вчера, сегодня молчит, даже в своих любимых чатах. Он чатится в суде, стоя на приговоре, а тут…
– Это на него не похоже, – согласилась Тина, хлюпая носом. – Но он такое пару раз проделывал. Мы его сидим, ждем в офисе, несколько часов его нет на связи, а потом – р-р-раз! Пишет из Барселоны, мол, вынужден был срочно улететь, был в самолете, не волнуйтесь. А один раз пошел в спортклуб после судебного заседания. Ночью к суду этому готовился, речь писал. Суд закончился, Артем Валерьевич заехал в фитнес-клуб по дороге, решил поплавать, стресс снять. Это в обед было. А на связь вышел только к вечеру – лег, оказывается, на лежак у бассейна, завернулся в халат и уснул. Так и проспал несколько часов, пока группа водной аэробики не разбудила его своей музыкой. А то до утра бы спал.
– Ну, давай подождем еще часок, а потом… Потом я буду его искать, – решительно сказал Павел.
– Я дальше почитаю? – с надеждой спросила Тина.
Читать чужую переписку в одиночку ей было некомфортно, а включить продолжение этого любовного сериала страсть как хотелось.
Павел благосклонно кивнул головой.
– Ну а что? – сказал он, скрестив руки на груди и откинув голову на спинку кожаного дивана. – Это ж твоя работа! Ты же помощник адвоката, а чтиво это для дела может быть полезно.
Тина гордо приосанилась, хлюпнула через «угу» носом и продолжила помогать адвокату в поиске важных деталей из этой интимной переписки Лизы со своим мужем.
«От кого: Лиза. Сегодня, 00:20.
У нас есть Наташка (закройщица). Смотрит на мои сопли и ругается. Она считает, что нет никакой любви, потому что ей попадались одни моральные уроды. Я ей сказала: ты настолько боишься отношений, что специально выбираешь себе людей, которые докажут, что не зря боялась. И спокойная говоришь себе: “Ну вот же! Я же говорила, что нет любви!”
Обиделась. Хотя, мне кажется, в самую точку. Признать это, наверное, очень страшно. Вот думать теперь не передумать…»
«От кого: Вульф Федор. Сегодня, 00:24.
Лиза, что ты травишь душу-то себе? Ну неужели ты не видишь, что я не претендую на твою свободу, а со мной тебе будет только хуже. Это не значит, что я тебе говорю – “Свободна!” Это потому, что я никогда не запрещал тебе пользоваться свободой, тем более я не вправе покушаться на нее. Я пью! Мне это нравится! Может, мне больше ничего и не надо? Я не прошу посвящать мне жизнь, у тебя она впереди: светлая и красивая, как ты говоришь, на Карибах и в платье. Оставь меня на дне моего стакана, мне там кофмортно! Это моя свобода! Я не хочу на Карибы. Напиться я и здесь могу. Это моя свобода, и я ею намерен наслаждаться. Я не говорю, как многие, что сейчас вот я пью, а завтра могу и не пить, и тогда совершу подвиг или получу Нобелевку. Нет! Я не знаю, захочу ли я завтра бросить. И захочу ли я совершить подвиг. С Нобелевкой тоже облом, она мне сто лет не нужна. Нет охоты убивать жизнь на выращивание нового фруктового дерева, гибрида апельсина с морковью, чтобы какая-то садовая мушка его сожрала аккурат перед защитой докторской. Свобода – для каждого своя, понимаешь, Лиза? Отпустил, благословил – иди!»
«От кого: Лиза. Сегодня, 01:05.
Ок! Пошла жить. Как завещал великий товарищ Вульф! Свободно! Попробую как-то теперь с этим всем жить в новом измерении. С фаршем в сердце я уже жила. С болью в фарше тоже. Поживу со свободным пространством за грудиной. Тоже свобода… Спокойной ночи!»
– Мне лично кажется, что финал этой истории вполне был предсказуем. Если бы кто почитал эту переписку раньше, до того, как все случилось, может, отговорили бы, – Павел говорил с закрытыми глазами.
Казалось, он уснул во время чтения, но оказалось, он просто прикрыл веки, уткнувшись закрытыми ставнями глаз в потолок, представляя где-то внутри себя портрет пишущей в ночи будущей убийцы.
– Отговорили бы Лизу? От такого ужасного поступка? – снова, отчаянно хлюпая носом, спросила Тина. – Да кто ж знал, что она решится на такое?..
– Вот и я говорю, – продолжая двигать глазами сквозь закрытые веки, объяснил Павел. – Если б кто знал, то отговорили бы… возможно.
– Павел Алексеевич, ну вот представьте, вы – друг семьи Вульф.
– Ой! – Павел приоткрыл один глаз и покосился на Тину.
– Нет, просто представьте! – Тина наклонилась над рабочим столом так, что грудью прилегла на стоящую чашку с остатками чая, чуть было ее не опрокинув.
– Вы – друг семьи. Вам случайно, – Тина покраснела, – каким-то образом попадает эта переписка. Вы пойдете к Вульф – и что ей скажете? А? Не убивай? Убивать нельзя? Пожалей мужа?
– Я не пойду к ней, – ответил Павел.
– Что? – Тина искренне удивилась. – Вы же сказали «может, отговорили бы»!
– Я не пойду к ней, – твердо повторил Павел, поднимая голову и открывая второй глаз. – Если я друг семьи, я пойду к нему, к Федору. Я его предупрежу, что жена его вот-вот стукнет топором по голове из-за угла. И рекомендую вместе с ней сходить к семейному психологу. Просто сказать ему: «Веди себя прилично», – эффекта не будет. Сказать ей: «Брось его, убогого, уйди» – тоже не выйдет, ей об этом все говорят. Ей нужно к врачу. Но сказать это прямо – не выйдет. Кто, чувствуя себя здоровым, пойдет к психологу или психотерапевту? Единицы. Ей точно нужно. Вот и я бы сказал ему: «Отведи ее к врачу, пока она тебя не пришила», – а ей бы написал СМС, мол, “Федору плохо – отведи его к врачу, семейному психологу, пока он не спился окончательно”. В любом случае им обоим надо к врачу, они оба психи. Результат самолечения мы видим: СИЗО ей и инвалидность ему.
– Вы та-а-кой умный, Павел Алексеевич! – Тина посмотрела на Кременецкого с восхищением. – Почти как Артем Валерьевич. Недаром вы однокашники!
– Куда уж мне до него? – Павел улыбнулся и снова откинул голову на спинку дивана. – Читай, думаю, скоро начнутся угрозы…
