– А нет? Это не повод? Я вот тут подумала, что я слишком наивна, милый. Что я всегда безоглядно доверяю тебе. В любой ситуации. Всегда найду тебе оправдание. Не хочешь меня? Ладно, у тебя много работы. На фото обнимаешься с другой женщиной – это опять по работе. Постоянно не бываешь дома – зарабатываешь для нас деньги.
– А это не так?!
– Не знаю, Андрей, я не знаю. Я ничего о твоей жизни не знаю, выходит. Только то, что ты постоянно куда-то уезжаешь.
– Куда-то? Ты серьезно?
– Серьезно. Как никогда.
– Ты, моя жена, серьезно отказываешься поддержать меня в такой сложный период? Я не верю своим ушам!
– Давай будем честными, – Вера обошла мужа, стараясь не задеть его, и стала мерить шагами комнату. – У тебя вечно сложный период: то слишком много работы, то ее нет совсем, то ты понял, что твое призвание совсем в другом и решил все начинать сначала…И я тебя не поддерживала? Временами я работала за двоих, я всегда прикрывала тебе тыл. А меня нет ни на одной фотографии на твоих страницах. Я всегда была инкогнито для всех твоих коллег и почитателей, будто меня нет вовсе. А теперь тебя подозревают в том, о чем я не имею ни малейшего понятия – правда это или нет – и ты просишь меня публично тебя поддержать? Ты никогда раньше не пускал меня в свою жизнь, а теперь я понадобилась? У тебя постоянно трудности и тебя надо поддерживать. А кто будет поддерживать меня? Где мне взять на все энергию? Где?
– Господи, Вера, это какой-то кромешный ад… – Андрей сел на кровать, обхватив руками голову. – Что с тобой? Когда я тебе давал повод усомниться во мне? Я люблю тебя, только тебя.
– Да? А как я могу об этом догадаться? Может, ты часто об этом говоришь? Или ты меня хочешь? Тебе почти сорок, ты здоровый мужчина и тебе не нужен секс неделями, а то и месяцами. Отсюда вопрос – не нужен секс совсем или только со мной?
– Мне никто, кроме тебя, не нужен.
– Значит, у тебя проблемы со здоровьем начались? Тебе совсем не нужен секс, так?
– Почему совсем-то?
– Потому что, милый, он происходит последние годы только по моей инициативе. Будто я навязываюсь, а ты делаешь мне одолжение, – Вера остановилась и уставилась на мужа, чувствуя, как ее нижняя губа начинает бесконтрольно трястись.
– Это не так.
– Это так. Может, ты не замечаешь этого, потому что у тебя есть где-то еще секс? А у меня – только с тобой?
– Слушай, а какого черта ты так со мной разговариваешь, вообще?! – вдруг повысил голос Андрей.
Веру это возмутило: все, что она сейчас говорила, она говорила довольно спокойно. Да, эмоционально, но без крика. Теперь же она получила право не сдерживаться:
– А вот какого! – Трясущимися руками она достала из сумки бланки с анализами. – Вот! Это результаты моих анализов. Сдавала для операции. А тут – сифилис!
– Сифилис? – Андрей приподнялся с кровати, так и оставшись на полусогнутых ногах.
– Да, милый! Представь мое состояние. Но, оказывается, что это ты у нас в трудной ситуации, а мне надо снова тебя поддерживать. Окей. Только вот подлечусь – и сразу поддержу. Слава богу, в двадцать первом веке живем – научились сифилис излечивать полностью. Тебе, кстати, тоже надо сдать анализы. Держи, это твой бланк. Хотя и так понятно, откуда ноги растут…
– Понятно тебе? – Андрей встал, выпрямляясь во весь свой рост, и пошел во встречную атаку. – Интересно, и что же тебе понятно?
– Всё очень просто. У меня больше нет половых партеров. А сифилис есть. Значит, это подарок от тебя.
– А знаешь что, дорогая жена… – прогремел он, наклоняясь к ней, чтобы заглянуть в глаза.
– Тише, пожалуйста, Машу разбудишь! – испугалась она.
Он резко убавил громкость, но от этого его слова прозвучали еще более устрашающе:
– У меня к тебе такой же вопрос, дорогая жена! Откуда. У нас. Сифилис?
Глубочайший вдох возмущения обеззвучил Верино «Чтооооооо?». С окостеневшим во рту «о» она застыла на месте и не могла пошевельнуться, наблюдая за тем, как муж, сжав губы, обошел вокруг нее, схватил свой еще не разобранный чемодан и направился к двери. Отрывистые шаги сотрясли квартиру, с Веры вмиг сошло оцепенение. Она метнулась в коридор и насмешливо бросила Андрею в спину:
– Убегаешь? Боишься заразиться?
Он обернулся уже с ключом в руке и серьезно произнес:
– Нет, родная, с тобой я готов разделить любую болезнь. Я не готов выслушивать вот это все… Поживу пока в гостинице.
И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь, чтобы не нарушить сон дочери.
Утром Вера сдала анализ и в платном медицинском центре, и в районной поликлинике: чтобы знать наверняка, на случай, если второй результат окажется отрицательным и «счет» станет 1:1.
Минус две пробирки крови натощак из организма, истощенного двумя бессонными ночами и потрясениями, – и от Веры осталась только бледная тень с огромными серыми глазами. По стеночке она доползла до знакомой скамьи на бульваре с липами. Мелкими глотками отпивая из термоса сладкий чай, Вера размышляла, хватит ли у нее сил добраться до дома или лучше позавтракать в ближайшем кафе. Пока она мешкала, позвонила мать, вся в слезах, и сообщила, что у соседей сверху прорвало трубу, квартира по щиколотку в воде.
– Вера! Всё испорчено! Всё, всё, что накоплено за целую жизнь, безвозвратно испорчено! Какой ужас, какой ужас, – плакала Татьяна Александровна.
– Мама, спокойно, главное – все живы, я сейчас приеду.
Спокойно не получилось.
Поймав такси, Вера всю недолгую дорогу готовилась к стенаниям по поводу порчи имущества. Для Татьяны Александровны полоса, проведенная пальцем по полировке, уже могла стать трагедией, а тут целый потоп! Страшно представить, что сейчас придется выслушать.
Вера не жила с родителями уже больше пятнадцати лет, но до сих пор внутренне собиралась, чтобы на их территории не ударить в грязь лицом. Спорить она не любила, а нормальное обсуждение не получалось, поэтому приходилось мириться: в конце концов, их дом – их правила. Единственное спасение – реже здесь бывать. Но и на это мать обижалась: она хотела, чтобы дочь, внучка, муж – все были с ней как можно чаще, но вели себя так, «как подобает».
Атмосфера в доме родителей была обусловлена сводом правил, которые требовалось соблюдать неукоснительно и в любом состоянии. Будь ты здоров или болен, но после еды сразу же помой за собой посуду, вытри предназначенным исключительно для этих целей полотенцем (не перепутай с тем, которым надо вытирать руки!) и поставь тарелки на пожизненно закрепленные за ними места. Но поскольку правила нацелены на облегчение, а не на усложнение жизни в данной квартире, то кастрюли и сковороды, к примеру, разрешалось чистить до блеска не сразу (мало ли, ты спешишь, допустим), а в любое другое время (в течение следующих двенадцати часов). Их нужно было заливать водой, но не всклянь, а не доходя до края сантиметра полтора, чтобы не расплескать жидкость, когда понесешь выливать ее в унитаз (не в раковину! Там трубы тоньше и можно спровоцировать их засор). Исключения делались только для гостей дома. Возможно, поэтому постепенно все родственники предпочли перейти в этот статус.
