– Хочу обратить ваше внимание, что силуэта, который выбрали вы, здесь на фотографиях нет. Полностью облегающий, закрытый спереди до шеи, зауженный книзу – такой больше присущ вечерним, а не свадебным платьям.
– Мне нужны акценты. Контрастные, – твердо повторила девушка.
– Я поняла. Мне кажется, если мы просто вставим черные плотные фрагменты, то будет отсыл к графическим платьям семидесятых. Но это будет плохо сочетаться со струящейся фактурой бархата. Тогда лучше выбрать другую ткань, менее пластичную.
– Но мне нравится бархат. Я его ни в жизнь больше никуда не надену.
– Тогда у меня такая идея. Мы оставляем бархат, оставляем наши прозрачные вставки, но на них выполняем необычную вышивку.
– Что значит «необычную»?
Вера распахнула дверцы своих тайных шкафов и достала коробку с рисунками и образцами вышивки.
– Думаю, в вашем случае нужны не цветочные узоры и не геометрические, а со смыслом.
– А что тогда это может быть?
– Например, слова.
– Узор из слов?
– Не просто из слов! – Вера извлекла из принесенной коробки рисунок и протянула невесте. – Что вы тут видите?
– Линия извивается… – девушка покрутила листок в разные стороны, – не пойму, по какому принципу повторяется узор.
– Вот! Сам узор вам нравится?
– Ничего так. Но в чем смысл-то?
– Смысл в том, что если вглядеться, то можно различить буквы, которые складываются в слова, точнее в одно слово – «love». Слово это, многократно повторяясь, сплетается в узор.
Клиентка проследила за пальцем портнихи и одобрительно кивнула:
– Класс. Это может подойти. Только вышить эти слова надо черным.
– Черным по прозрачному? – спросила Вера и стала показывать образцы вышивок, по очереди вынимая из коробки. – Вы уверены в черном цвете? Черная любовь, получается?
– Нет, любовь – на контрастах, – поправила невеста.
– Интересная идея. Здесь, наверное, уместнее всего машинная вышивка…
– Нет-нет! В «любви» должна быть видна ручная работа. Наши чувства – это handmade, это что-то уникальное.
– Хорошо.
– Мне нравится этот образец, – девушка указала пальцем.
– Трудоемкий вариант… – произнесла Вера, прикидывая, что такую вышивку будет сложно успеть сделать за несколько дней. – Это выложено толстой нитью по вуали. Сама толстая нить пришивается к ткани более тонкой, обвивая ее.
– Отлично! Решено.
Андрей приехал около восьми. Он немного осунулся, его рыжие волосы не были уложены, борода отросла длиннее обычного, утратив четкий контур, а зеленый оттенок глаз почти полностью сменился на серый.
– Здравствуй, ты как? – нерешительно спросила Вера, встретив мужа в дверях.
– Нормально, – ответил он и ткнулся ей в щеку дежурным поцелуем.
Она в последний момент отвернулась, и он попал ей в шею. Оба потоптались в прихожей, не зная, что делать.
– Проходи. Ты ведь у себя дома.
Андрей разулся и молча проследовал за женой на кухню.
– Какие у тебя планы на август? – спросила она, наливая ему чай в большую, пустовавшую без него две недели чашку.
– Меня через три дня отправляют на другой континент до конца лета.
– Зачем?
– На всякий случай. В целом, издание пока выбрало тактику бездействия. Надеются, что инцидент не дойдет до СМИ. Ведь нет никаких доказательств. Это же очевидно.
Вера сжала губы, чтобы ненароком не прокомментировать этот факт.
– Стажеры – всегда морока, – добавил Андрей.
Вера сделала круг по кухне и начала разговор на волнующую тему:
– Знаешь… у нашей дочери парень.
– Да? Не знал.
– Хотела с тобой посоветоваться, как быть, пока Маша не вернулась.
– Есть проблемы?
– Не знаю. Честно говоря, не знаю… Но ему семнадцать, и, похоже, они собираются сделать парные татуировки.
– Это она тебе сказала?
– Нет…
Андрей посмотрел на жену, хотел что-то сказать, но передумал и только с сожалением покачал головой, отворачиваясь к окну.
– Я вот думаю, может, ее от греха подальше увести куда-нибудь на время? – продолжила гнуть свою линию Вера.
– Куда?
– Я могу с ней на море поехать. Как вариант.
– Это можно, конечно, организовать. Я всеми руками за. Что вам сидеть в городе? Но согласится ли она?
– А разве она сможет остаться, если мы решим, что едем?
Супруги посмотрели друг на друга.
– Что вы едете, – внес поправку в последнюю Верину фразу Андрей, – я не могу с вами поехать.
– Я это и имела в ввиду.
В двери защелкал ключ. Родители резко замолчали и сели по разные стороны стола, будто нашкодили.
Маша пришла с раскрасневшимся лицом – то ли от перевозбуждения, то ли от расстройства. Она коротко поздоровалась, удивившись присутствию отца, который в силу своей работы крайне редко бывал дома, и прошмыгнула к себе.
– Что это с ней? – спросил Андрей у жены.
– Не знаю…
Вера заглянула к дочке в комнату – та лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Общаться с матерью Маша наотрез отказалась и попросила позвать отца.
Уже больше часа отец и дочь беседовали за закрытыми дверями, из-за которых иногда доносился нечленораздельный гул их голосов. Вера не находила себе места.
«Почему сейчас она позвала его? Что там могло случиться? Надо ли было предупредить Андрея о статье, которую Маша читала? Но как объяснить, что я в курсе?»
Мучительно долго длился еще час. За окнами начинало темнеть. Из комнаты дочери больше не доносилось никаких звуков. Уснули они там, что ли, оба? Или по своему обыкновению сидят, просто прижавшись друг к другу плечами и молчат?
– Она задремала, – вдруг совсем рядом произнес Андрей, и Вера подскочила от неожиданности.
Он устало опустился на стул.
– Ну что там? Она рассказала?
– Рассказала… У нас есть что-нибудь выпить? – вдруг спросил Андрей.
Вера схватилась за сердце: муж не любил алкоголь даже по праздникам.
– Говори, что случилось! – громким шепотом приказала она.
