– Нет! – горячо возразил отец. – Нет-нет, тут ты ошибаешься, Верунь, я его знаю. Сколько раз мы с ним по душам говорили.
У Веры брови подскочили вверх:
– Когда? Вы с ним по душам говорили? Много раз?
– Ну, немного, преувеличил. Но раза два-три говорили точно.
– Когда это?
– Когда?.. – сморщился Валентин Георгиевич, пытаясь вспомнить точную дату. – Первый раз… почти сразу после вашей свадьбы. Когда он в ванной пьяный уснул…
Вера горько улыбнулась. Отец не обратил внимания:
– Он же приходил ко мне, извинялся, совета спрашивал. Он тогда еще не понимал, что совета надо у главы семьи спрашивать… – усмехнулся отец. – У Татьяны Александровны. Думал, что я решаю тут. Вот. Путного я ему ничего не насоветовал, но глаза его видел. Любит он тебя. Очень. Если бы Таня на меня хоть раз в жизни посмотрела так, мне бы ничего больше и не надо было.
– Пап! Про чай-то забыли! Остыл совсем! – воскликнула Вера, не зная о чем говорить дальше.
– Ничего, и так нормально. – Отец шумно отхлебнул из чашки, словно пил горячее. – А еще он приходил, точнее, не приходил, а разговорились мы с ним по душам у вас дома: он никуда ходить не мог, с ногами в гипсе сидел. Помнишь?
– Помню.
– Он очень боялся обузой тебе стать. Когда работу чуть не потерял, переживал, что такой тебе не нужен будет.
– Пап, – теперь слезы навернулись на глаза у Веры, – ты объясни мне, почему же он тогда мне этого ничего не сказал?
– Так не обязательно говорить-то, дочь. Люди-то разные все.
– Ну, ты же ждал от матери слов и не дождался.
– Ох, Вера. Я и без слов могу обойтись. Пусть бы она посмотрела на меня… дотронулась ласково. Ты же большая уже, понимаешь, что не только словами любовь выразить можно. Да и не поверю я, что ни разу Андрей не говорил тебе, что любит тебя больше жизни.
– Говорил. Ну, это когда было!
– Какая разница когда. Ситуация изменится – скажет другое. А пока все то же самое, что и говорить? Каждый выражает любовь, как умеет. Главное – чтобы любовь была. Чтобы была. Остальное приложится.
Вера прониклась к отцу безграничным уважением. Она всегда думала, что после свадьбы мать его быстро разлюбила, потому что она человек сильный, а он слишком для нее мягкий, невнятный. Но что она его изначально не любила… это было откровением. И еще большим откровением – что отец всегда об этом знал. Получается, это не мать принесла себя в жертву отцу, а он – ей? Или они оба жертвы?
– Значит, ты не вернешься домой? Да, пап?
– Нет. Пойми, дочь, я там каждый день, минуту каждую чувствую – не нужен я, не мил ее сердцу.
– Понимаю.
В порыве откровений Вера чуть не рассказала, что разводится с мужем, но решила, что с отца неприятных новостей пока хватит, тем более до получения свидетельства еще далеко.
Когда Вера уходила, отец вдруг обнял ее, чего не делал с ее детства, и сердечно произнес:
– Спасибо тебе, выслушала, душу облегчил. И за уборку спасибо. Ты права. Я на работу завтра позвоню, скажу, что выйду с понедельника. Среди людей полегче будет.
– Это правильно. Молодец.
– Вера, ты это… матери-то не того… про наш разговор…
– Конечно. Не переживай. Обещай спать сейчас лечь. А завтра за продуктами сходить?
– Хорошо. Спасибо еще раз.
Вера была под впечатлением от откровений отца. Вот оно, оказывается, как все было. По его версии. А мать свою никогда и не озвучит, надо быть реалистами. И как теперь их помирить?
Весь следующий день Веру не отпускала мысль, что, возможно, с разводом спешить не стоит. «Надо же, отец уверен, что Андрей меня любит… Может, и впрямь он выражает свои чувства, как умеет, главное – они у него есть? Вот ведь сразу примчался на похороны матери тестя, я еще и сообщить ему об этом не успела. Наверное, Маша, меня опередила. Попросил согласиться в суде еще на три месяца отсрочки, с Асей хочет разобраться… не виноват, выходит? Дочь с собой в поездки брать планирует…
С другой стороны, с чего бы надеяться, что отношения изменятся? Я уже наступала на эти грабли после Барселоны: нежности в переписке – кстати, как я потом проанализировала, практически все только с моей стороны – и надежды на изменения ни во что не вылились в реальности. Андрей так же, как и раньше, большую часть времени проводил вне дома, мы редко ездили куда-то вместе, как и прежде, он избегал оставаться со мной наедине, был скуп на слова и прикосновения. Разве что первые недели две после его возвращения из длительной командировки, в которую он отправился сразу с площади Каталонии, мы чаще обычного держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Или мне, взвинтившей себя эпистолярным жанром, это лишь показалось? Вполне возможно.
Если с холодной головой вспоминать и сам волшебный день в Барселоне, то становится очевидным, что у Андрея и в мыслях не было непременно заботиться о моем удовольствии: он с радостью принял ласки в примерочной магазина, но не нашел необходимым доставить мне нечто подобное в ответ вплоть до самого отъезда. Или он подумал, что мне тоже хватило? Ну, тогда и вовсе говорить не о чем. Чуда не было и не будет! В чем, собственно, я уже убедилась после Испании, полгода выискивая признаки нового витка наших отношений.
Люди не меняются. Мать за столько лет не смогла полюбить отца, он – не смог разлюбить ее. Но даже отец не готов больше терпеть подобного отношения к себе! Это и есть ответ на все мои сомнения. Так что хватит уже быть хорошей девочкой, хватит! Мать, кстати, поддерживает наш развод, правда, она уверена, что Андрей виноват. А если нет?»
Вера вспомнила свой разговор с Ириной в Черногории: дело не в том, виноват мужчина или нет, а в том – подходит ли он для комфортной счастливой жизни с конкретной женщиной. Непонятая история с молоденькой журналисткой всего лишь подлила масла в огонь, который давно тлел в семье Землицыных.
«Андрей повел себя, как всегда, отстраненно и без объяснений. Устраивает меня такое поведение? Нет, – рассудила Вера. – Значит, никаких аргументов в пользу сохранения брака не осталось. Да, Андрей – человек хороший, но мне с ним очень трудно, надежность его как мужа – под вопросом, с интимной стороной – полный швах. А отличным отцом в современных условиях можно продолжать оставаться и вне брака. Это баба Даша говорила: «Не жили хорошо, нечего и начинать». Моя позиция – другая: начинать надо! Я готова искать того мужчину, с которым можно наладить контакт. Потому что он на него идет! А как иначе? Общаться, объяснять свою позицию и слышать партнера – это универсальная схема для любых отношений. Это подтвердила и недавняя история с Машей: восстановить связь с ней удалось лишь после откровенного разговора. Все, на этом рассуждения надо прекратить!».
