Первое свадебное платье Вера сшила для своей подруги Натальи, выходившей замуж на год раньше. Оно было женственным и стильным, все были в восторге. Но баба Даша, увидев его, всплеснула руками: «Как же это! Ни одной рюшечки?!» Под всеобщий хохот ей долго объясняли, что без рюшечек намного лучше, но бабушка так и не согласилась.
Спустя годы Вера заметила, что в восприятии себя и своих отношений с близкими постоянно все усложняет, приделывает какие-то рюшечки. Поэтому она так скучала по незамысловатым бабушкиным советам до сих пор…
Когда через неделю после свадьбы Вера, уверенная в необходимости разводиться, прибежала к бабе Даше, та еще с порога увидела внучкин взгляд, твердый, как у ее дочери, и сразу отрубила:
– Девка! Не дуркуй! Не вздумай!
Конечно, Татьяна Александровна уже доложила матери все в мельчайших подробностях, включая крепкий сон новоиспеченного мужа в переполненной ванне.
– Ба! Ну, ты хочешь, чтобы я, как ты, всю жизнь мучилась с алкоголиком? – взметнулась Вера.
– Ты не равняй, не равняй! – одернула ее баба Даша. – У тебя не пьет, а выпил!
– Ну еще бы каждый раз так было! Так ведь оно и начинается.
– Не так. Одно дело – по молодости, по глупости сил не рассчитал, другое – бутылку початой оставить не может. Ты не равняй. У вас жисть совсем другая.
– Ба, ну чем другая? Тем, что в другое время живем?
– Время всегда одно – твое, его не выбираешь. Ешь вот лучше, рот делом займи, – бабушка пододвинула Вере тарелку, – а я тебе расскажу. У твоего семья непьющая, это – главное.
– Так у Андрея отец второй месяц пьет!
– Сравнила жопу с пальцем! Он жену токмо схоронил, молодую, любимую. Он в горе еще. Раньше же не пил? Нет. Вот придет в себя и снова не будет. Ты лучше не перебивай, – бабушка подложила Вере хлеба. – Говорю тебе, все с семьи начинается. У меня вот свекор идейный был, партийный, все за правду боролся, а в своем дому порядок навести не мог. Жену взял пьющую, так все наперекосяк у него и пошло, и дети такие выросли. Он ругался с ними, драки до топора доходили, но толку-то? А жила я как с ними? Дома кусок лишний не съешь: свекровь предупреждает – еду беречь надо, а сами пьянку затеют и все на закусь изведут. Мебель, и ту всю пропили, и за мое приданое принялись. Вот такая моя жисть была.
Бабушка отрезала себе толстый кусок свежего «Дарницкого» и с аппетитом откусила. Она все всегда ела с хлебом, даже макароны и кашу, так ей казалось вкуснее и сытнее.
– А вы с Андреем – ровня, – продолжала она. – Я ж для сваво была Дуся деревенская. А уж когда он из Германии-то вернулся, меня совсем стесняться начал. Таким франтом стал! Каждый день я на работу, а он форму наденет, марафет наведет и на улицу! Работать-то не шибко рвался. Бабы млеют, а я не знаю, куда получку спрятать, чтоб дите накормить. Я вторую ставку взяла, а он злился, что я деньги от него прячу. Бил меня, когда находил. И когда не находил – тоже. А разве ж твой на тебя руку подымет?
– Так твой до свадьбы же на тебя тоже не поднимал.
– Ты не равняй. Я его два раза до свадьбы видела. А вы в одном институте учитесь, сами друг дружку выбрали, никто вас не неволил. Я-то слова ласкового не слышала никогда. Я только когда его схоронила, узнала, что можно жить и деньги не прятать дома. И спать ложиться в одной ночнушке.
Вера с сочувствием смотрела на полную немолодую женщину с добрыми глазами:
– Ба, а зачем ты жила с ним? Не развелась почему?
– Ишь вы, быстрые какие! – усмехнулась баба Даша. – Я хотела. Он когда полюбовниц своих стал домой водить, я взяла дите, мать твою, и поехала в деревню. Но мать мне сказала: «Ты что, девка! Позор на всю деревню! Какая кость досталась – такую и грызи! Езжай обратно». Больше я этот разговор не заводила. Ишь ты… Почему не развелась? Потому что какой этот дурак, я уже знала – приспособилась, а какой другой достанется – вообще неизвестно. Я так понимаю, что семья – это труд тяжкий. Для меня нет слова «не хочу», есть слово «надо». Радость только в детях и может быть.
Вера слушала и не могла понять, как бабушке удается говорить все это без ненависти, без тяжести в голосе, будто про непогоду, с которой ничего не поделаешь.
– Ба, ну а как же счастье?
– Щастье. Я вот встаю утром рано: если за один день все белье перестираю, высушу, поглажу – вот и на душе чисто и хорошо. А если еще есть еда в холодильнике – это вообще счастье. Знаешь, жисть какая короткая! – бабушка зажмурилась и покачала головой. – Коро-о-откая-а-а… М-м-м… Верка, не ругайтесь! Любите друг дружку! Не успеете оглянуться – а уже конец. А ты мужика сваво люби, жалей. Мужикам им, знаешь, как тоже трудно-та. Вот он с работы придет, сядь к нему на колени и сиди! Прям вот пол будешь мыть – тряпку на половине брось и сиди. Токмо покорми сначала, с голодным мужиком разговаривать нельзя. Никогда!
Вот так. Кратко, емко, по существу.
Страшно представить, что Вера могла тогда расстаться с Андреем из-за единичного случая в его жизни, не родить Машку, не прожить столько счастливых лет…
Простая деревенская психология бабы Даши была надежным противовесом духовным изысканиям Веры, противоядием от неоправданных усложнений, которые ошибочно принимаются современными людьми за высокоразвитость. Чтобы не сломаться и не потеряться в сложном мире, в любые времена важно ощущать себя одним из звеньев своего рода. Корнями надо питаться, а не рубить их, надеясь только на силу собственного ствола и густую по молодости крону.
Сегодня Вера пришла к выводу: она похожа на свою мать гораздо больше, чем предполагала. И возможно, Татьяна Александровна права – развод автоматически не сделает ничью жизнь легче.
А все эти красивые метафоры про жизнь над облаками не приносят ясности и не дают универсальных рецептов счастья. Нельзя всегда купаться в солнечных лучах – сгоришь к чертям! Да и как сказал Андрей тогда, у здания суда: «Там же холодно». В тот день они подали заявление на развод, и Вера увидела в словах мужа лишь очередное доказательство того, как сильно они не понимают друг друга. Но ведь над облаками действительно всегда минусовая температура. И перебои с кислородом. Чувствует ли Марго настоящее тепло, греет ли ее солнце? Или она всего лишь нашла эффектное объяснение своему неумению любить? Зачем нужна все время солнечная погода? Без живительных дождей, без снежных зим, без пряного запаха осени?
«Нет, не хочу так, – твердо решила Вера. – Лучше упасть в облака, закопаться в них, не бояться быть в эпицентре грозы, не лелеять себя надеждой, что удастся всю жизнь без последствий отсидеться подальше от всех проблем, сделав вид, что их нет. Будь что будет. Хочу быть живой». Она осознала, что обычно от разговоров с мужем ожидала получения новой информации, а именно: хотела, чтобы он объяснил ей свои поступки, растолковал, что думает и чувствует, особенно про нее и их взаимоотношения. Мысль о том, что у него в голове может все быть устроено как-то иначе, не посещала ее.
