– Все в норме, дружище. Хотел убедиться, что ты в порядке. Дуглас точно бы присматривал за тобой, не так ли?
Трей улыбнулся и кивнул. Доктор Робертс был ему как отец, хотя Трей никогда бы не осмелился сказать такое вслух. Ему чертовски не хватало Дугласа, и Хеддон Дефо казался ниточкой, связывавшей Трея с покойным доком.
– Ты только с работы? Как там Никки?
– Вы о том, как она справляется после убийства?
Хеддон опешил.
– Какого еще убийства?
– Вы не шутите? – недоверчиво спросил парнишка. – Вы даже не слышали? По телику говорили в «Новостях»!
Поскольку на лице врача было все то же недоуменное выражение, Трей в красках рассказал о Лизе Флэннаган и о визите полиции в офис психотерапевта.
– Пациентка доктора Робертс, вот они и привязались.
– Постой, эта та девушка, которую нашли в аллее после дождя? Любовница Уилла Бадена? – ошеломленно уточнил Хеддон.
– Лиза не просто любовница какого-то папика, – обиженно заметил Трей. – Она была милой и доброй, уж я-то знаю! Эти копы считают, что доктор Робертс – последняя, кто видел Лизу живой. Ну, кроме убийцы, естественно.
– Естественно, – эхом откликнулся Хеддон. – А как они выглядели?
– Кто?
– Да те два детектива.
– Ну, – помялся Трей, – такие типичные копы. Один вроде ничего, нормальный. Зато второй – толстый коротышка, ирландец, явный расист и гадкий тип. Знаете, прямо по глазам видно, как он не любит черных.
Хеддон кивнул, о чем-то размышляя.
– Эта Лиза давно ходила к Никки?
– Ну, прилично. Правда, не могу сказать, что они были дружны.
– А как Никки восприняла новость об убийстве?
– Конечно, доктор Робертс здорово огорчилась. Нет, она была даже расстроена. Но это ведь нормально, да? Пациентка погибла.
– Думаю, да, это нормальная реакция.
Они еще немного поговорили, и Хеддон собрался уходить. Он по-прежнему находился в глубокой задумчивости. И как ни уговаривала его Марша остаться на ужин, врач только качал головой.
– Но у нас целая кастрюлька гуляша. Оставайтесь, доктор Дефо. Или вы спешите?
– Мне надо в офис, – виновато пожал плечами тот. – Вы не представляете, какая гора бумаг меня ждет.
Это было вранье чистой воды. Хеддон понимал, что кастрюлька гуляша будет кормить мать и сына еще пару дней. С зарплатой Трея содержать семью было не так-то просто.
– Это очень понимающий человек, – услышал Трей голос старой бабки Коретты, когда доктор Дефо вышел на улицу. – Ты даже не представляешь, как тебе везет с теми, кого посылает тебе Господь.
– А вот и нет, я представляю, ба, – откликнулся Трей и чмокнул пожилую леди в лысеющую макушку. – Уж поверь мне, представляю.
Он улыбнулся.
И все же Трей испытывал смутную тревогу.
Визит был слишком поздним для этой части города. К тому же Хеддон Дефо говорил о какой-то кипе бумаг, которая его ждет. Неужели док так сильно жаждал проведать Трея на ночь глядя?
Хеддон заехал в гости впервые за год. За год, что прошел со смерти Дугласа Робертса. Зачем? Он явно слышал об убийстве, однако заинтересовался не жертвой и не состоянием Никки. Он спрашивал про двух копов.
Таким ли случайным был «случайный» визит Хеддона Дефо?
Не переставая размышлять, Трей умял порцию гуляша. По здравом размышлении оказывалось, что в расспросах Хеддона не было ничего необычного, простое любопытство: черный парень расспрашивает черного парня про белых копов.
«Паранойя какая-то», – подумал Трей и спустя минуту уже забыл о визите доктора.
Внезапно запищал телефон: пришло эсэмэс, – и, прочитав его, Трей замер от ужаса.
– Что там, милый? – спросила Марша Реймондс. Сын так долго торговал наркотой и был зависимым, что она научилась читать малейшие эмоции на его лице.
– Ерунда, – отмахнулся сын.
– Точно?
Он кивнул и отложил телефон.
– Это по работе. Я кое-что не доделал. Закрутился.
После ужина Трей вымыл посуду и, взяв пакет с мусором, вышел на улицу. Необходимо было убедить мать, что ничего не произошло. Он знал, что Марша следит за ним как коршун, поэтому следовало в первую очередь усыпить ее бдительность. Вернувшись в дом, он как можно непринужденнее бросил:
– Я пройдусь, мам.
Марша нахмурилась.
– Куда это?
Трей был чист уже два года, но до сих пор слово «пройдусь» действовало на нее словно взведенный спусковой крючок. Возможно, ей и вовсе не суждено избавиться от этой тревоги за сына.
– Да воздухом подышу, ма, – протянул Трей и клюнул Маршу в щеку.
– Воздухом, ага, – буркнула та. – У нас в районе лучший воздух, да?
– Куплю сигарет, у меня был трудный день. Я быстро.
– Сигарет… – Продолжая хмуриться, Марша почувствовала облегчение. – Дурная привычка, но что уж тут поделать… сходи.
Сын был слишком взрослым для контроля. Она не могла следить за каждым его шагом.
– Спасибо, мам.
– Будь осторожней.
– Конечно, мам.
Воздух был пронизан холодом. Трей Реймондс торопливо зашагал по Денкер-авеню. Он был напряжен так сильно, что вибрировала каждая мышца.
Добравшись до перекрестка, он свернул за угол – туда, где мать точно не могла его видеть, – достал из кармана телефон и перечитал послание: «Будь на углу Вермонт и 135-й через час».
Вот и все. Этого было достаточно. Трей точно знал, от кого пришло эсэмэс и что оно означало. Ему хотелось разрыдаться от отчаяния, но слезы словно замерзли внутри. Поздно плакать.
Улица была пустынна. Только парочка бомжей сидела у стены метрах в двадцати.
Телефон снова запищал.
На этот раз эмэмэс.
Фотография.
Трей открыл ее и зажал рот ладонью.
На снимке было тело женщины – вернее, то, что от него осталось, – со множеством ран. Голая грудная клетка аккуратно вскрыта, словно тушка курицы.
Лиза? Или кто-то еще? Новая жертва?
Под фотографией стояло одно слово: «Поспеши».
Трей пустился бегом и добрался до назначенного места за пару минут, но никого там не обнаружил: ни прохожих, ни машин, – лишь наркоманки возились у черной лестницы.
Трей приблизился к ним.
– Тут кто-нибудь был? Вы не видели мужчину или женщину несколько минут назад?
Одна из девушек обернулась. Пустой взгляд говорил, что она обдолбана.
