– Полагаю, сегодня мы обойдемся без горячительных напитков, – сказал Гудман, словно прочитав ее мысли, и заказал воду и закуски. – Не хочу, чтобы ты считала, что я пользуюсь моментом.
В ту же секунду между ними повисло сексуальное напряжение. Никки старательно отмахивалась от непристойных мыслей. В ее жизни все так запуталось и без романтических интрижек. А странное притяжение к Анне Бейтман, которое почти развело их в стороны, до сих пор оставалось для нее загадкой. К новым экспериментам миссис Робертс не была готова. И как ни крути, она все еще оплакивала Дугласа. Нет, никакого секса, никаких романов!
– Итак, что же ты хотел рассказать мне о Дереке Уильямсе?
– Помимо того, что он сторонник теории заговора и повсюду видит продажных копов и политиков? – уточнил Гудман. – Ну, есть кое-что еще.
– А мне он нравится, – открыто сказала Никки.
– Правда? – Гудман усмехнулся. – И чем же?
– Он искренний.
– Искренний… – Детектив произнес это слово так, будто пробовал на вкус, и кивнул: – Что ж, такое определение имеет право на существование. Этот человек все делает искренне. Даже его бешеная ненависть к полиции вполне искренна.
– И почему же он так вас ненавидит, как считаешь? – спросила Никки, включаясь в игру.
Ей действительно было любопытно. Дерек Уильямс ни разу не объяснил свое отношение к органам власти.
Гудман неторопливо отпил воды из стакана и усмехнулся:
– Наверное потому, что мы ленивы, глупы и продажны? На самом деле эта ненависть – следствие горечи и разочарования. Уильямс многократно пытался поступить в полицейскую академию, но его так и не приняли.
– На каком основании? По мне, так он весьма талантливый детектив.
– Без понятия. Может быть, взрывной характер? Импульсивность? Я не знаю причин отказа, но твой детектив принял это на свой счет и затаил обиду. Свои расследования он ведет таким образом, чтобы помешать полицейскому управлению распутывать дела: влияет на свидетелей, саботирует гражданские права, нарушает закон. В отделе по борьбе с наркотиками даже висит его портрет, чтобы все молодые копы знали, кого остерегаться. Они потеряли счет, сколько раз Дерек Уильямс путал им все карты.
Никки смотрела недоверчиво. Гудман говорил вроде бы искренне, но описывал Дерека как вероломного бандита, которым тот не казался.
– Пойми, он не ставит задачу раскрыть дело. Его главная цель – опозорить нас, выставить дураками, подставить. Ну и деньги, конечно. Если ты перестанешь платить, ему придется прикрыть офис. Сколько ты ему уже заплатила?
Никки втрое уменьшила сумму, которую передала Уильямсу, но даже эти цифры звучали внушительно.
– Конечно, это твое дело: нанимать частника или нет, – мягко сказал Гудман, – но прошу, включай рассудок. Этот человек – шарлатан. Осторожнее с фактами – кто знает, как он может их использовать.
Заронив в Никки зерно сомнения, Гудман внезапно сменил тему.
– Кстати, должен задать тебе вопрос.
– Мм? – Никки сделала глоток воды. Щеки у нее горели.
– Брендон Гролш. Ты сказала, что никогда не принимала такого пациента. Допустим. Но твой покойный муж мог лечить его в своей клинике. Парень жестко сидел на героине.
– Возможно. Дуглас и Хеддон помогали многим.
– Они же вели записи? Должны быть карты пациентов.
– Я не знаю, может быть, – уклончиво ответила Никки. – Клиника работает и как центр помощи, куда может обратиться любой. Там принимают и бездомных, и людей без страховки, некоторые не хотят сообщать о себе сведения. Искать карту пациента будет не проще, чем иголку в стоге сена.
– Хочу заметить, что для Джонсона любая тема, связанная с наркотиками, как красная тряпка для быка, – предупредил Гудман. – Если окажется, что между Гролшем и твоим мужем или тобой есть связь, это будет для него дурным знаком.
– Почему? – с вызовом ответила Никки. – Разве я обязана помнить всех пациентов своего мужа?
– И то верно, – улыбнулся Гудман. Ее реакция настораживала детектива.
Никки тоже улыбнулась. Ей не нравилась эта беседа. Как будто она шла по тонкому канату, и каждый шаг мог обернуться катастрофой. В то же время этот странный разговор, похожий на игру, заводил ее. Она не знала, могла ли доверять Гудману и кому вообще могла доверять.
– А почему вас так интересует этот Брендон Гролш?
Гудман некоторое время взвешивал, можно ли сказать правду.
– Частицы его дээнка найдены на телах Лизы Флэннаган и Трея, – наконец сказал он. – Твоя очередь.
– Моя очередь?
– Ох, да перестань, Никки! – Он закатил глаза. – Если знаешь что-то о парне, просто расскажи. Мы думаем, он мертв.
Если Гудман и ждал какой-то реакции, это было напрасно.
– Именно поэтому пошли эти дурацкие слухи по убийцу-зомби. Частицы тканей, которые мы обнаружили, не могли принадлежать живому человеку. Это мертвая плоть. Но точно Брендона Гролша. Так что если ты думаешь, что своим молчанием защищаешь парня, это не так: ты защищаешь убийцу. Или того, кто давно мертв.
– Во-первых, никакого убийцу я не защищаю. Так что твой напарник может копать сколько ему вздумается. А во‐вторых, можешь ему передать, что я неплохо знаю свои права, а он натворил уже достаточно, чтобы мы встретились в суде. У меня неплохой опыт выступлений перед присяжными, я умею быть очень убедительной.
– Даже не сомневаюсь, – хмыкнул Гудман. В его тоне отчетливо слышались нотки восхищения.
– И не принимай на свой счет, – продолжала Никки, радуясь, что тема Брендона Гролша оставлена. Да, она скрыла от следствия правду, но теперь было поздно отступать. – А еще знаешь что? Меня частенько приглашали экспертом в отдел по борьбе с наркотиками. И в суде я выступала как свидетель защиты. Так что мне известно, что обвинения Дерека Уильямса в коррупции не так уж и беспочвенны.
– Не могу отвечать за всех. В этом мире всегда найдутся взяточники.
– И немало, скажу я тебе, скорее даже слишком много.
Внезапно в голове Лу Гудмана сложилась простая головоломка. Никки Робертс выступала в суде. Никки Робертс считала полицейских взяточниками.
– То есть полиция прогнила насквозь? – мрачно проворчал он.
– Я встречала копов, которые лгали, положив руку на Библию, – ответила Никки с горечью, забыв, что несколько минут назад сама скрыла правду о Брендоне Гролше. – Дуглас рассказывал мне сотни случаев, когда полиция подкидывала улики, давила на наркоманов и мелких дилеров, чтобы они сдали своих боссов, прекрасно зная, что признание грозит ребятам расправой. Так что не только у Дерека Уильямса весьма… смешанные чувства к полиции.
– Хорошо, хорошо. – Лу Гудман выставил вперед ладони, словно защищаясь. – Я понял. Но я-то тебе не враг, ясно?
