«Фрэн верит в судьбу, – говорит Бойенс. – Она не сомневалась, что актер на эту роль придет к нам сам».
Мортенсен не был британцем, но Бойенс и Джексону понравилось, что его скандинавское происхождение перекликается с корнями саг, на которые ориентировался Толкин.
Казалось, Мортенсен именно тот, кто им нужен. Он не гнался за славой. Он жил за пределами Голливуда – и переехал еще дальше, когда фильмы возвели его в статус суперзвезды. В его жизни было место романтике. Он родился в Нью-Йорке, вырос в Южной Америке, ходил в школу в предгорьях Аргентины, окончил школу в Нью-Йорке, затем отправился искать себя в Дании, откуда приехал его отец. Он стал писать стихи и рассказы, работая то грузчиком в порту, то цветочником. Вернувшись в Нью-Йорк, он пошел учиться театральному искусству, а потом переехал в Лос-Анджелес, где начал карьеру с небольшой роли в «Свидетеле». Все это время он не переставал заниматься музыкой (он прекрасно поет), фотографией, рисовать и публиковать книги своих стихов и рисунков.
Кроме того, он вел активный образ жизни. Он любил целыми днями гулять на природе, кататься на лошадях, рыбачить, спать под звездами и вообще на время отстраняться от цивилизации. По материнской линии он состоял в родстве с Баффало Биллом. Если у него и было кредо, то им было «иди и сам проверь». Он прекрасно владел датским, испанским, французским и английским, путешествовал по миру, читал классику, включая скандинавские и исландские саги, и не бросал слов на ветер.
Оставалось только гадать, почему они вообще рассматривали другого актера на роль Арагорна?
«Он был очень заинтересован, – говорит Бойенс. – И он очень умен. Да, он весьма хорош собой, но еще он поэт. Он очень многогранен. Физически он тоже мог многое – хоть стоять на голове. Таким уж он был. Но и это еще не все. У него была душа. Он любил язык. Он был очень педантичен, хоть порой и сводил нас этим с ума. Заметив, как Вигго идет к нам с книгой в руке, мы сразу думали: «О боже»».
Связаться с актерами предстояло Ордески. С Патриком дело не пошло дальше записи на гостиничном бланке, но Кроу сценарии все же отправили. Его агент ответил: Рассел понимает ситуацию и очень польщен предложением, но «только что снялся в фильме с мечами под названием «Гладиатор»». До выхода эпической картины, которая сделает Кроу суперзвездой, оставалось еще более восьми месяцев. «Он не будет снова это делать».
«Итак, мы очень быстро пришли к Вигго, – рассказывает Ордески. – Кажется, у нас было два дня, чтобы обзвонить всех, заключить контракт и посадить его на самолет. Он должен был приступить к съемкам через два дня после прибытия в Новую Зеландию».
Имя Мортенсена также успокоило «New Line». Шайе был целиком и полностью согласен с выбором. Мортенсен идеально подходил на роль. Никто и подумать не мог, что они его не получат. Ордески позвонил агенту Мортенсена Джейн Берлинер, которая работала в компании «CAA». К счастью, он был знаком с ней и потому мог говорить с ней напрямую.
Она заинтересовалась предложением и пообещала передать Мортенсену сценарии, но предупредила Ордески, что обычно он не торопится с выбором фильмов.
Им оставалось только ждать.
Джексон был занят съемками «Гарцующего пони», где не было Странника, поэтому на звонок Мортенсена ответили Уолш и Бойенс. Он звонил из таксофона в Айове. Слышно было плохо. «Он был у черта на куличках, – говорит Бойенс. – И нам пришлось объяснять ему, каким мы хотим увидеть героя, потому что в сценарии этого не было. Он сослался на «Песнь о Вёлунде», и я подумала: «Черт возьми, как круто!»».
Когда раздался второй звонок, в кабинете была одна Бойенс. Ассистентка Джексона Джен Бленкин заглянула к ней и невозмутимо сообщила: «Звонит Вигго Мортенсен».
«Я всполошилась. Мы сказали ему: «Звоните по любому поводу»». Его звонок был явно хорошим знаком. На другом конце провода раздался спокойный голос, неспешный, как океанский лайнер.
«Сколько мне было лет, когда меня забрали эльфы?»
«Два года», – не выдавая своего волнения, ответила Бойенс. «Я помахала Джен и показала ей большой палец, – вспоминает она. – В тот момент я все поняла».
Но раздался и третий звонок. Мортенсен хотел поговорить с Джексоном. Покинув таверну «Гарцующий пони», режиссер вошел в свой тихий кабинет и поднял трубку. Не привыкший к медленной манере речи актера, он испугался, что говорит без умолку, а Мортенсен отвечает ему односложно.
«Стоило мне замолкнуть, как воцарялось долгое, неловкое молчание. Я не понимал, продолжать мне или ждать ответа. Разговор получался однобоким. Мне просто хотелось объяснить ему, на каком мы этапе. И я думал: «Боже, дело дрянь. Он не слишком заинтересован». Теперь я знаю, что он такой по жизни! Тогда я этого не знал. Я думал: «Господи, он вообще не проявляет энтузиазма»».
В ходе разговора Джексон смирился с мыслью, что им придется искать дальше.
«Что ж, прекрасно, – сказал он Мортенсену, пытаясь скрыть отчаяние. – Спасибо, что прочитали сценарии. Мне пора возвращаться на площадку».
Когда окончилась еще одна эпоха молчания, Мортенсен сказал: «В таком случае увидимся в следующий вторник».
На этом звонок закончился, и проект вернулся на путь истинный. Они нашли Странника, который станет Арагорном, неожиданным образом обогатив фильмы и сумев вывести съемочный процесс на более высокий уровень.
Эту историю рассказывают очень часто, но редко кто упоминает, что Мортенсен едва не сказал нет, не желая надолго расставаться со своим одиннадцатилетним сыном Генри. Но именно Генри решил за отца. Он обожал «Властелина колец», а потому, узнав о предложении, был непреклонен.
«Ты должен согласиться, – сказал он отцу. – Ты должен сыграть Арагорна».
Так все и решилось.
«Благодарить нужно Генри», – говорит Джексон.
Генри действительно стал катализатором процесса, еще одним неожиданным агентом успеха фильмов, но речь шла о бескомпромиссном Мортенсене, а потому этим дело не ограничивалось.
«Само собой, я принял решение сам, – поясняет он. – Когда мне сделали предложение, съемки шли уже две недели. В этом не было ничего хорошего. Я понимал, что у меня не будет времени на подготовку. Я сомневался, справлюсь ли с ролью. Мне не хотелось разлучаться с сыном. Герой был ему знаком, и он сказал, что я должен согласиться. Но в какой-то момент задаешь себе вопрос: может, это одна из тех ситуаций, где страх подталкивает к неверному решению, с которым потом не хочется жить?»
Ордески отмечает, что Мортенсен умеет справляться со страхом. «Он всегда готов прийти на выручку».
Хотя Мортенсен еще не прочел книги, сценарии нашли в нем отклик. Он видел, какую роль ему предложили, и понимал, что архетип Арагорна уходит корнями в саги, которые он читал еще мальчишкой. Его колебания напоминали колебания его героя. «Арагорн сомневался, сумеет ли принять вызов, уготованный ему судьбой, и я тоже делал шаг в неизвестность, не зная, чего ожидать».
