Вчера вечером она припозднилась в поместье, изучая старинные рукописи и пытаясь понять, как Полине удалось стать такой опасной ведьмой. Генрих, как обычно, в последнее время, ночевал в городе. Девушка тоже хотела вернуться на свою квартиру, но пожалела Егора – незачем гонять его в город на ночь глядя. Она останется дома, а ему потом ехать обратно по темноте.
На правах невесты барона Екатерина вполне могла заночевать в его поместье, тем более что сам фон Берг там отсутствовал. Девушка подумала, что теперь можно разорвать фиктивную помолвку – она больше не хочет заботиться о своей репутации. Это для нее уже совсем не важно. Пусть они больше не вместе, но нельзя полюбить и разлюбить просто по желанию. Она не хочет замуж ради того, что так принято в обществе. Генрих останется для нее единственным, кроме него ей никто не нужен. И она будет любить его всю жизнь.
Девушка спустилась в столовую и подумала, что можно сварить себе кофе, а не ждать, когда подадут завтрак. В столовой было свежо – высокая стеклянная дверь на веранду распахнута настежь. Видимо, прислуга недоглядела, а летние ночи в этом году на удивление холодные.
Екатерина направилась к дверям, чтобы закрыть их. Неожиданно она увидела, что на диване кто-то спит. Она подошла ближе и с удивлением узнала в скрючившемся человеке Алексея. Он свернулся калачиком и был накрыт серым помятым сюртуком, кажется, принадлежавшим Генриху.
Девушка начала трясти его за плечо:
– Леша, Леша, просыпайся! Леша!
Тот не реагировал, только еще сильнее закутывался в сюртук. Она разозлилась и теперь уже била его ладонью по плечу:
– Просыпайся немедленно! Как ты сюда попал? Ну, же, проснись!
– Катя! – радостно улыбнулся ей Алексей, наконец, открыв глаза, но не отрывая голову от диванной подушки. – Что ты тут делаешь?
– Да что же это такое? – возмутилась девушка. – Я тут живу, а вот ты что тут делаешь? Отвечай немедленно!
– Я тут сплю, – сообщил молодой человек, нежно обнял подушку и снова погрузился в сладкий сон.
– Ты пьян! – догадалась, наконец, она. – Просыпайся и приведи себя в порядок! Что подумают люди?
Она снова начала трясти своего друга. Все ее попытки были тщетны, и Екатерина еще больше разозлилась. На столе стоял графин. Девушка схватила его и плеснула воды в лицо Алексея. После этого молодой человек, наконец, открыл глаза и сел на диване, вытирая лицо рукавом.
– Какая ты злая, Катя… И за что только Генрих тебя так любит? Ума не приложу…
Он посмотрел ей в глаза и снова улыбнулся пьяной и счастливой улыбкой.
– У тебя синяк на пол лица! – с ужасом воскликнула Екатерина. – Ты с фон Бергом подрался?
– Нет, что ты, что ты! – замотал головой Алексей. – Генрих меня вытащил из драки. Там мне синяк и поставили. И все пуговицы оторвали, – он с сожалением посмотрел себе на грудь. – Вот ведь хамы… Такую вещь испортили! Хороший был пиджак…
Молодой человек упал на диван, и девушка снова сердито плеснула ему в лицо водой:
– Немедленно поднимайся и объясни, что происходит?
– Ты не поймешь, ты женщина… – философски заметил он, продолжая крепко обнимать подушку. – И очень злая. За что ты так со мной? Я спать хочу, уйди…
– Оставьте его в покое, пусть спит, – в дверях, ведущих на веранду, стоял Генрих. Его белоснежная рубашка была распахнута на груди, рукав разорван. – Простите мой внешний вид, Екатерина Павловна, не могу найти свой сюртук.
– Им накрыт Алексей, – сердито заметила девушка, кивнув в сторону дивана.
– Ах, да, конечно… Он замерз, а я не нашел плед… Да, так и было, вспомнил… – он наморщил лоб, очевидно, пытаясь сосредоточиться.
Екатерина сдернула с Алексея сюртук и швырнула его Генриху.
– Вот плед, – она сняла его со спинки дивана и накрыла спящего друга. – Нечего было искать. Может быть, вы пожелаете мне объяснить, что происходит?
Генрих небрежно набросил мятый сюртук на плечи и тяжело опустился в кресло.
– Вы теперь выглядите ненамного лучше, чем пару минут назад, – саркастически заметила девушка.
– Согласен… – он кивнул и отвел взгляд. – Кстати, Екатерина Павловна, что вы тут делаете? Вы же редко появлялись в поместье в последнее время.
– Я изучала книги в вашем кабинете. Делом занималась. И вы обещали присоединиться. Не помните?
– Не помню, – искренне признался барон, вздохнув и устремив взгляд в парк.
Алексей завозился на диване и открыл глаза. Разговор разбудил его.
– Генрих! – радостно воскликнул Алексей и сел. – Ты как, живой?
– Как видишь, – буркнул барон, – Лучше бы я вчера умер. У тебя синяк стал еще больше, надо приложить лед. Или уже поздно? – Генрих посмотрел на девушку, как на эксперта в вопросах медицины.
– Уже поздно. Я не пойму, вы что, теперь на «ты»?
– Да! – Алексей был доволен и счастлив. – Мы пили на брудершафт. Потом еще пили, потом… Потом пошли к мадам Лулу… Да, Генрих? Рашель – чудо! Не хуже твоей Рокотовой. Ты с Рашель когда-нибудь плясал канкан?
– Нет! – прорычал Генрих.
– Очень зря, у нас отлично получилось!
– Если ты не замолчишь, я сверну тебе шею, – пообещал барон.
– Не верю! Ты не злой, а вот она злая, – Алексей ткнул пальцем в сторону Екатерины. – Не злись, Катя, пожалуйста. Он к мадам Лулу отвел только меня. Правда, клянусь. Сам не остался, ждал в ресторане, рядом. Он тебя очень любит, просто не говорит – гордый.
Фон Берг грозно сверкнул на него глазами, но встать не смог:
– Закрой рот, убью!
– Вы что, меня обсуждали спьяну? – возмутилась Екатерина.
– Нет, Катенька, нет. Как ты могла так о нас подумать? – искренне возмутился ее друг детства. – Катя, тебе надо купить очки. Нет, лучше пенсне – тогда будешь похожа на свою директрису Миргородскую, – он залился пьяным смехом, – Ты же слепая – ведь все очевидно! Об этом и говорить не надо! Купи себе пенсне!
Алексей снова повалился на диван и крепко прижал к груди подушку.
Генрих сделал над собой усилие и добрался до Алексея, сгреб его и потащил прочь из столовой:
– Екатерина Павловна, к завтраку я приведу его в порядок.
– И себя тоже не забудьте. Два шута гороховых, стоите друг друга, – сердито бросила им вслед девушка.
Екатерина аккуратно сложила плед и вышла не веранду – два кресла были перевернуты, одно стояло около мраморной балюстрады – видимо, Генрих ночевал тут. Она впервые видела барона в таком состоянии. Да и Алексея тоже. Где они нашли друг друга? Что там за драка была?
Екатерина задумалась. Опять одни вопросы, как всегда с Генрихом – ничего невозможно понять. Что нес Алексей спьяну, или все-таки что у трезвого на уме, у пьяного на языке? Нет, конечно, нет. Что может Алексей знать о фон Берге вообще и его мыслях в частности? Даже она не знает.
