– Мадемуазель Несвицкая рассказала мне свою печальную историю.
– Даже так? – Генрих потихоньку начинал закипать.
Егор положил руку ему на плечо:
– Успокойтесь, Генрих Александрович, – попросил он барона.
– Да, я рассказала все, что со мной случилось, – глаза Катрин тоже начали наливаться гневом. – Я не обязана верить вам обоим. И я записала всю свою историю и положила эту бумагу в сейф в банке. Это моя страховка. Если со мной произойдет что-то, месье Дюпре передаст ее в полицию.
– Катрин, да что такое вы говорите? – теперь в голосе Генриха звучало отчаяние. – За что вы со мной так?
Генрих подавил вздох. Совсем недавно такой же вопрос задала ему Катрин. Вот теперь он понимает, что она пережила по его вине.
– Повторяю, вы держали меня под стражей, – гневно произнесла девушка. – Лишили свободы. Я была заперта в четырех стенах!
– Для вашего же блага, поверьте, – барон понимал, что все его объяснения только усугубляют и без того сложную ситуацию.
– Так говорят все тираны. А теперь слушайте мое решение.
– Да, разумеется, я слушаю вас, – обреченно согласился барон.
– Месье Дюпре будет навещать меня в любое удобное для него и меня время. Если это вас не устроит, я немедленно ухожу отсюда, – решительно заявила Екатерина. – И только посмейте меня остановить!
Генрих и Егор переглянулись. И как быть? Зачем здесь нужен этот историк? Но с Катрин сейчас спорить бесполезно.
– Буду рад видеть вас у себя в доме, – смиренно вздохнул фон Берг, обреченно глядя на молодого человека. – Простите мою горячность. Я очень переживал за свою невесту.
При его последних словах Катрин вспыхнула, но промолчала.
Жан-Пьер дружелюбно улыбнулся:
– Поверьте, я все понимаю. Но и вы должны понять мои опасения за судьбу юной девушки. Она оказалась одна в огромном городе, без знакомых, без поддержки. И она призналась, что не доверяет вам обоим. Естественно, я посоветовал ей подстраховаться и предложил свою поддержку.
– Очень благоразумно с вашей стороны, – Генрих старался говорить спокойно, но это у него плохо получалось.
– Дорогой месье Дюпре, – Екатерина лучезарно улыбнулась Жан-Пьеру. – Если у вас завтра будет время, буду рада видеть на вилле.
– Я освобожусь в университете ближе к обеду.
– Прекрасно, приходите после обеда. Сыграем с вами партию в шахматы. Вы же не возражаете, господин фон Берг? – Екатерина насмешливо посмотрела на барона.
– Разумеется, не возражаю, – Генрих попытался изобразить на лице улыбку.
– А вы, господин Изварин, не возражаете?
– Тоже нет, конечно.
– Вот и прекрасно, – девушка была довольна. – Месье Дюпре, хотите чаю? Это поможет растопить лед недоверия.
– Я бы с удовольствием, но мне пора идти. Надо подготовиться к завтрашней лекции, – Жан-Пьер смотрел на девушку, и в его глазах можно было заметить откровенное сожаление, что он не может остаться.
– Тогда жду вас завтра, – Екатерина протянула ему руку, и он почтительно поцеловал ее.
Слишком почтительно, если не сказать, подобострастно. Жан-Пьер раскланялся, пожелал всем удачного дня и удалился.
После его ухода в комнате повисла напряженная тишина. Девушка продолжала стоять посреди комнаты. Генрих отошел к окну и стал внимательно смотреть на фонтан, бьющий в парке перед окнами палаццо.
Вошла Элена и забрала саквояж Екатерины. Первым заговорил Егор:
– Екатерина Павловна, я очень прошу, если вы снова захотите покинуть виллу, хотя бы предупредите нас.
– Хотите сказать, вы позволили бы мне уйти? – насмешливо поинтересовалась девушка.
Генрих подошел к ней и посмотрел в глаза:
– Неужели вам было настолько неприятно наше общество? Мое общество? – поправился он. – Я не понимаю, что сделал не так. Объясните, прошу вас. Почему вы доверяете первому встречному больше, чем мне и Егору?
– Вы же знаете, я ничего не помню. Так почему я должна доверять вам?
– Потому что я люблю вас. Если вы этого не видите, то хотя бы потому, что мы заботимся о вас, – Генрих повысил голос. – Мы пытаемся оградить вас от опасности. Ради чего, по-вашему, приходил карабинер? Или вы думаете, мы бы обратились к представителю власти, если бы хотели причинить вам вред?
– Не повышайте на меня голос, – Екатерина побледнела от гнева. – Ваш карабинер мог быть ряженым. Откуда мне знать, настоящий он или нет?
– Простите, Катрин, я просто пытаюсь до вас достучаться, – фон Берг был растерян.
– Для этого вовсе не обязательно на меня кричать, – парировала девушка. – Или вы так собираетесь завоевать мое доверие? Весьма странный способ.
– Еще раз простите. Но, согласитесь, странно, что вы не доверяете нам и доверяете незнакомцу, – барон понимал, что неприязнь к нему девушки растет с каждым мгновением.
– Вы оба для меня тоже незнакомцы. Но он больше располагает к общению, и в отличие от вас не кричит на меня.
– Хорошо, согласен. Но поймите, это оттого, что все прошедшие дни я думал только о вас. Я был в отчаянии, не знал, где вы, что с вами.
– Это не дает вам право так со мной разговаривать, – отрезала девушка.
– Вас не было несколько дней, – продолжал упрекать ее фон Берг, теперь уже без нажима. – Чем были заняты эти дни?
– Я наслаждалась свободой и гуляла по Риму. Больше у вас вопросов ко мне нет, господи барон?
– Нет, – выдавил Генрих.
Екатерина перевела взгляд на Егора:
– Пойдемте, пройдемся по парку. Я хочу подумать и принять решение. Одну же вы меня туда не пустите? Не так ли? – она надменно улыбнулась Генриху, и у того на душе стало холодно.
– Позвольте мне тоже сопровождать вас, – произнес он, хотя надежда уже оставила его.
– В этом нет необходимости. Мне вполне хватит одного надсмотрщика, – насмешливо ответила девушка. – Обещаю, я не буду пытаться убежать. Довольны?
Генрих ничего ей не ответил, резко развернулся и вышел из комнаты.
* * *
Екатерина проводила фон Берга долгим взглядом и повернулась к Изварину:
– Екатерина Павловна, – Егор был обескуражен произошедшей сценой. – Вы не правы, поверьте. Генрих Александрович любит вас. Он просто места себе не находил, когда вы ушли. Постарайтесь быть к нему хотя бы более снисходительной. Он не заслужил такого обращения.
Странная, немного печальная улыбка тронула губы девушки:
– Места себе не находил? Неужели ему было больно? Я этого не хотела… Ну что, идемте? Хочу поговорить с вами, господин Изварин.
Она задумалась и взяла Егора под руку. Они вышли в парк и медленно пошли по дорожке, ведущей к беседке на краю обрыва. Екатерина продолжила:
