– В каком году это было?
– Года три назад.
– Спасибо. У вас есть телефон?
– Есть.
– Продиктуйте, пожалуйста, номер.
Она продиктовала ему цифры.
– А что насчет родственников Ольги? Говорят, есть тетя.
Лариса быстро-быстро закивала головой:
– Да. Стелла. Живет в таком красивом доме в центре… Она когда-то работала в Доме культуры. Вела вечера.
– А как ее фамилия?
– Не помню… какая-то армянская. У нее муж был армянином.
– Как найти этот дом?
– Если стоять спиной к колоннаде на набережной, то слева будет виден ряд серых старых домов. Напротив одного из них фонтан – девушка с кувшином. Это дом Стеллы.
У дверей Лариса попросила:
– Не дашь, начальничек, на жизнь бедной женщине? Мы живем от сезона к сезону. Когда все заканчивается – жить не на что. Это в сезон товары расходятся как пирожки. Я торгую на набережной мороженым. Ходовой товар… А осенью – все, швах… Ни торговли, ни туристов. Мертвый сезон наступает. И так до самого лета.
Павел поколебался. Потом достал триста рублей.
– Ой, спасибо. Заходите еще…
* * *
Когда он вышел на улицу, солнце словно играло в прятки. Оно появлялось – и все освещалось пронзительно желтым светом; пряталось в тучи – и город сразу становился серым, как будто покрытым пылью. Нужный дом Павел нашел сразу. Скульптура девушки во дворе была с зеленоватым налетом, местами облупилась. Как бы найти еще Стеллу с армянской фамилией…
Около дома он замедлил шаг. На его счастье, во дворе гуляла старушка со шпицем. Песик рванул к Паше, но старуха вовремя схватилась за поводок и потянула его к себе.
– Чарли, фу! Простите, – обратилась она к нему. – Он вообще-то воспитанный пес, не знаю, что на него нашло.
– Вы давно здесь живете?
– Кого-то ищете?
– Да. Мне нужна Стелла, не знаю, как ее фамилия… муж был армянином.
– А… Стелла Акопян. Стелла Дмитриевна Акопян. Четвертый этаж. Квартира семнадцать.
– Спасибо.
* * *
Знает ли тетя о смерти племянницы? Если нет, как ей об этом сказать? Павел нажал на кнопку звонка. Послышалось далекое эхо.
– Иду… сейчас… – услышал он.
Глазка в двери не было.
– Кто там?
– Я от вашей племянницы, Ольги Горяевой-Плисской, Павел Рудягин.
Дверь открылась. Стелле Дмитриевне было лет семьдесят с небольшим. Седые волосы и крупные карие глаза.
– Оля? А что такое?
Не знает, понял Павел. Сейчас я буду гонцом с плохой новостью. Кажется, в древности их казнили.
– Можно пройти?
– Пожалуйста.
В квартире были высокие потолки: видно, что дом дореволюционный. Павла встретил черный, без единого пятнышка, кот.
– Проходите на кухню.
В углу висела клетка с ярко-желтым попугаем.
– Как они уживаются? – кивнул на кота Паша.
– Они друзья, а когда дружишь, границы приязни и неприязни стираются. Вы не замечали?
– Наверное…
– Чай, кофе? Правда, кофе у меня мало. Но на чашку хватит.
– Мне чай.
– Хорошо. Могу предложить только баранки, не обессудьте…
Паша провел рукой по клеенке, словно разглаживая ее.
– Вы давно общались с Ольгой?
– Она звонила несколько месяцев назад. Обещала приехать, но не приехала. После смерти родителей она здесь так и не появлялась.
– У меня для вас, Стелла Дмитриевна, плохие новости. Ольга убита.
– Ох ты боже… – Губы Стеллы Дмитриевны запрыгали. – Олечка. Такая милая была в детстве, как ангел в кудряшках. Как же так, Олечка? Кто это?
– Убийцу ищем…
– Понимаю. Вы, значит, из Москвы? Следователь?
– Да. Есть подозрение, что убийство вашей племянницы связано с преступлением, которое произошло здесь десять лет назад. Тогда мужчину убили, отрубили ему руки и вложили в них розу.
– Да? – Слезящиеся глаза Стеллы Дмитриевны смотрели на него без всякого выражения, как будто страшная новость о гибели племянницы еще не дошла до нее в полной мере.
– Вы помните это убийство?
Стелла Дмитриевна опустилась на стул:
– Оля писала о нем. Она тогда работала в местной газете. Ее увлекло это расследование. Она даже собиралась в полицию пойти работать или прокурором. Мы все отговаривали ее от этого шага. Попытались ей объяснить, насколько это опасно для молодой девушки. Нам удалось ее переломить. Во всяком случае, больше о работе в полиции или прокуратуре она не заговаривала. А потом уехала в Москву и осела там.
– Вы были в гостях у Ольги в Москве?
– Нет. Я в Москве была давно, еще с моим мужем, двенадцать лет назад. Детей у нас нет. У меня этот брак был первым, у мужа вторым. Он вдовел, когда мы познакомились… ему было за пятьдесят. Мне около сорока. Впрочем, это к делу не относится. Так как детей у нас не было, то Ольгу я старалась баловать. В детстве она частенько заходила к нам. Ее родители, как бы это сказать, на мой взгляд, не уделяли Ольге большого внимания. Мне кажется, девочка чувствовала себя обделенной.
– Почему?
– Есть супружеские пары, которые зациклены на самих себе. Валера и Лена были из таких.
– Ольга была единственным ребенком?
– Да.
– А где вы работали?
– В местном краеведческом музее. Одно время вела вечера в Доме культуры. И была потрясена тем убийством, о котором вы сказали. Я помню его хорошо, потому что убили руководителя местного краеведческого кружка, который я посещала.
Паше вдруг стало жарко. Он расстегнул ворот рубашки.
– Душно? Я сейчас открою форточку.
Желтый попугай пролетел под потолком и сел на шкаф.
– Рики, только не хулигань! – попросила его Стелла Дмитриевна.
– Как же вы откроете форточку, он же может улететь?
– Уже не улетит. В молодости два раза улетал, последний раз думала, что все – не найдем… Ох, Оля! – Она умоляюще посмотрела на него. – Это точно? Ошибки никакой нет? Так хочется, чтобы вы ошиблись…
– К сожалению, нет.
– Все под богом ходим. Ужас какой… Не могу поверить… Наверное, хорошо, что родители не дожили… Как ни кощунственно это звучит…
– Стелла Дмитриевна, расскажите, пожалуйста, о человеке, которого тогда убили? Кто он был? Как его звали?
Она поправила воротничок халата и сложила руки на коленях.
