Когда я спросил Сеппя после заседания, является ли он автором картины, на которой скопирована голова ребенка с картины Хелены Шерфбек «Мать и дитя», он сказал: «Ну да, этих „Шерфбеков“ я сделал много». А на вопрос, фальсифицировал ли он произведения другого художника, ответил: «Нет, я ведь не один такой. Есть и другие фальсификаторы, но кто делает конкретно эти подделки, я не знаю».
Процесс подходит к концу
13 октября прокурор представил суду дополнительные доказательства. Старые снимки, с помощью которых арт-дилеры доказывали подлинность картин Фернана Леже, по результатам технико-технологической экспертизы оказались смонтированными копиями: в них не обнаружили следов желатиново-серебряной эмульсии, которые обычно содержатся в старых фотографиях. Арт-дилеры хотели доказать, что подделанные произведения искусства украшали стены родового поместья, когда несколько десятков лет назад его обитатели позировали для семейных фотографий. Но эта уловка не удалась, поскольку снимки были смонтированы некачественно.
Ээро Торттилу, обвиняемого в продаже и посредничестве при проведении сделок с работами под Леже, защищал известный в стране адвокат, о пьяных скандалах которого со своей подругой рассказывали вечерние таблоиды, выходившие во время судебного процесса. На заседаниях он время от времени взбадривал себя нюхательным табаком и энергетическими напитками. Адвокат выразил сожаление по поводу того, что его клиент Торттила не может присутствовать на заседании, поскольку находится на охоте в Лапландии. По его словам, причина этого крылась не в неуважении к суду, а в простой забывчивости. На это судья ответил, что на следующем заседании Торттила должен выступить по видеосвязи, в противном случае он будет обвинен в оскорблении суда.
Адвокат защиты напомнил прокурору о том, что истории с выявленными подделками основываются только на показаниях фальсификатора Вели Сеппя. Свою длинную речь он предварил словами: «Я постараюсь быть кратким», — и оспорил обвинения в адрес своего клиента. В качестве основного аргумента он приводил слабое здоровье подзащитного: у фальсификатора уже дважды был диагностирован панкреатит, а также симптомы деменции вследствие обильного употребления алкоголя. Кроме того, Сеппя сам признался в патологической склонности ко лжи; действительно, он постоянно менял свои показания и на предварительном следствии, и на судебном процессе.
Защитник Эркки Паананена, пострадавшего в результате мошенничества с картинами, в своем выступлении сослался на точку зрения прокурора и результаты исследований материалов. Он отметил, что его клиент ни при каких обстоятельствах не продолжил бы сотрудничество с главным посредником обвиняемого дилером Ари Койвулой, если бы представлял подоплеку его деятельности.
Заключительные выступления
9 ноября в уездном суде Хельсинки началось заслушивание заключительных выступлений участников процесса. Адвокат главного обвиняемого Рейо Поллари отрицал участие последнего в торговых сделках и утверждал, что его клиент пытался выяснить происхождение произведений. Высокий, костлявый, с резкими чертами лица адвокат кратко выразил то, что чувствовали все в зале: «Мы прошли длинный и тяжелый путь — более ста дней судебного разбирательства». Эта фраза напомнила мне известный в психологии термин «стокгольмский синдром». Он появился в рамках анализа ситуации с захватом заложников, когда жертвы начали испытывать эмпатию по отношению к своим захватчикам. В уездном суде Хельсинки казалось, что все присутствующие: обвиняемые, потерпевшие, судьи, адвокаты и публика — являются действующими лицами долгой и изматывающей пьесы. Хотя я и наблюдал за ходом судебного процесса лишь считаные дни, но тоже почувствовал облегчение, понимая, что это чересчур затянувшееся представление наконец закончится.
Костлявый адвокат попытался напомнить присутствующим о темных сторонах дела так: «Универсальный жизненный опыт — не очень хорошее мерило для оценки этого дела. Здесь говорилось о сделках стоимостью десять миллионов, но сам я в это не верю, не стоит делить все только на черное и белое». И задумчиво продолжил: «Поддельное искусство не рождается само по себе, всегда кто-то его делает и всегда кто-то об этом знает. Ключевой же вопрос состоит в том, в какой именно момент произведение становится подделкой. Зачастую этого не знает никто».
По мнению адвоката, картины уже очень долгое время находились у того или иного лица во владении, а пометы, свидетельствующие об авторстве, были на них не всегда. Таким образом, никто не может в точности знать, когда эти пометы появились. Обычно никто не сообщает следующему владельцу, известно ли ему реальное происхождение произведения. В конце концов, эти работы были проданы галереям по инициативе их предыдущих владельцев и посредников. Знали ли они, что это подделки? По мнению защитника, они такой информацией не обладали и сотрудники галерей делали все возможное для выяснения этого вопроса. На старых работах не было никаких помет, свидетельствующих об их авторе. Адвокат напомнил: «Для цепочки событий типично, что тот, кто знает автора подделок, не делится этой информацией».
Адвокат защиты сослался также на непростую семейную ситуацию обвиняемых. Кати Кярккяйнен ухаживает за Рейо Поллари, находящемся уже в пенсионном возрасте, при этом у них двое несовершеннолетних детей, и тюремное заключение стало бы для них совершенно невыносимым бременем. По словам защитника, обвиняемые не тратят неумеренно деньги и не владеют дорогими автомобилями. На это утверждение, правда, давно знакомые с Поллари люди могли бы заметить, что раньше он менял автомобили очень часто и обычно ездил на новейших машинах. Также и во время судебного процесса супружеская чета Поллари часто парковала свой новый, сверкающий полноприводный внедорожник перед зданием суда на месте для инвалидов. Но в зал суда жена привозила мужа на инвалидной коляске.
Защита обвиняемых отмечала, что на судебном процессе не было представлено ни одной картины, которую можно было бы легко признать фальшивой, ссылалась на ответственность покупателя. Уважаемый предприниматель увлекся коллекционированием еще в 1960-х годах, открывал небольшие выставки, поэтому ему следовало бы понимать ситуацию и брать на себя больше ответственности за свои ошибочные решения. Те, кто в свое время покупал произведения русских художников, знали, что они недооценены и будут впоследствии стоить дороже. Безусловно, несколько работ были проданы по завышенной цене, однако и сами покупатели должны нести ответственность за свои расходы, ведь они готовы платить крупные суммы за произведения, которые желают иметь в коллекции. Под конец адвокат предоставил слово своему подзащитному.
Главный обвиняемый Рейо Поллари в своей речи был краток: «Ни у кого ничего не крали, а покупали за деньги. Кати [Кярккяйнен] благое дело делала, то, что просили. Ничего не делала неправильно. Мы вместе уже двадцать лет, у нас четверо детей. А я инвалид, не могу двигаться, не могу даже сам одеваться, я бросил выпивать и курить. Если я узнаю, кто все это сделал, тому лучше будет улететь на Луну».
