Куваев, выросший в деревне, утверждал: она «неизмеримо сложнее, умнее, насмешливее», чем её «полуанекдотический образ» в литературе. Не желал идти в общем потоке «нутряной темы», заявлял: «Чёрт с ним, что среди коллег-сверстников я считаюсь изгоем».
Монтировка для братьев Люмьер
Работу в кино Куваев начал с того, что выступил сценаристом и «продюсером» ряда документальных лент. Это «Люди тундры и моря» о зверобоях Чукотки (дипломная работа режиссёра Дмитрия Дёмина, Центрнаучфильм, 1969), а также несколько фильмов для «Альманаха кинопутешествий», недавно найденные в архивах режиссёром-документалистом Светланой Быченко.
«Выпуски этих популярных некогда альманахов состояли в основном из четырёх-, пятиминутных сюжетов. Как правило, три первых сюжета рассказывали о нашей стране, последний – о зарубежных. Нам удалось найти фильмы, снятые по сценариям Олега Куваева. Именно „фильмы“, а не сюжеты, несмотря на короткий метраж. Снимались они на тридцатпятимиллиметровой киноплёнке маленькими съёмочными группами. Как сценарист Куваев писал закадровые тексты, – рассказала Быченко. – Работал всегда с одним и тем же режиссёром – Дмитрием Дёминым. Это был один из лучших режиссёров телевизионного документального кино. После развала Центрнаучфильма он работал в творческом объединении „Экран“, его фильмы показывались на телеканале РТР, Дёмина удостоили национальной премии „Лавр“. Оператором всех фильмов был член Союза кинематографистов СССР Владимир Трофимов».
Ленты назывались «Золото Чукотки» (1969), «Остров Врангеля» (1969), «Цветы и камни Чукотки» (1970) – о наскальных рисунках и петроглифах древних чукчей, обнаруженных у реки Пегтымель. Племянник писателя Дмитрий Куваев даже разглядел в кадрах последнего фильма самого Олега, идущего вдоль кромки моря.
Проза Куваева кинематографистов интересовала, но нельзя сказать, что с кино у него сложилось. Он считал экранизации своих произведений неудачными (хотя и признавал, что кино даёт ему выход на миллионную аудиторию), и здесь с его привычно резкой оценкой можно согласиться: шедевров, снятых по его текстам, к сожалению, нет.
Совместно с режиссёром Алексеем Салтыковым, снявшим знаменитого «Председателя», Куваев готовил сценарий по «Азовскому варианту». Как позже сплеча рубил писатель, «сценарий был дерьмо, и „Мосфильм“ справедливо от него отказался, оплатив нам, однако, наши труды».
В 1969-м на «Беларусьфильме», как уже говорилось, был экранизирован рассказ «Берег принцессы Люськи». Куваев счёл экранизацию слабой.
Режиссёр Николай Калинин в 1972 году снял на том же «Беларусьфильме» по «Тройному полярному сюжету» телефильм «Идущие за горизонт» (Сашку Ивакина сыграл Иван Гаврилюк, Шаваносова – Валентин Никулин, злодея – Эммануил Виторган), ничего общего с повестью, как объявил потом Куваев, не имевший. Тройной сюжет в кино стал двойным, и неудивительно: в экранизациях глубоких текстов второе и третье донья неизбежно теряются. Неудачу фильма писатель привычно отнёс на собственный счёт, сделав режиссёру скидку на молодость.
Для «Идущих за горизонт» Олег Куваев написал «Балладу о детях Большой Медведицы», насыщенную важными для него понятиями:
Не нужен бродягам дом и уют,
Нужны – океан, земля.
Что звёзды Медведицы им поют,
Не знаем ни ты, ни я.
Мальчишки растут, и лодки растут,
И в море идут кораблём.
Большая Медведица тут как тут,
Стоит за твоим рулём.
Велик океан, и земля велика,
Надо бы всё пройти,
Большая Медведица издалека
Желает тебе пути…
Эта же песня на музыку Станислава Пожлакова стала саундтреком «Территории» 2014 года, её исполнила молодая певица Муся Тотибадзе.
В начале 1975 года Куваев написал для «Таджикфильма» сценарий «Бросок» по рассказу «Телесная периферия», материал для которого нашёл на таджикско-афганской границе (в сценарий вошли и мотивы «Утренних стариков»). В фильме, который снял по этому сценарию Анвар Тураев, героического контуженого пограничника Калиткина (повышенного в звании по сравнению с рассказом со старшины до прапорщика) сыграл Александр Филиппенко. Фильм был снят в 1981 году, уже после ввода советских войск в Афганистан, из-за чего с некоторой натяжкой может восприниматься в качестве первого, хотя и зашифрованного (ни в рассказе, ни в картине Афганистан не называется) отечественного киновысказывания на тему «войны за речкой». Эту же самую границу (Хорог и окрестности), где куваевский Калиткин искал мумиё и боролся с контрабандистами, российские пограничники охраняли и позже – в 1990-х, во время гражданской войны в Таджикистане, по просьбе таджикского президента Эмомали Рахмона. Их задачей было не допустить проникновения из Афганистана вооруженных формирований и караванов с наркотиками. Здесь же, в кишлаке где-то между Хорогом и Калай-Хумбом, происходит действие романа Владимира Медведева «Заххок» (2015) о той гражданской войне. Во времена Куваева на берегах Пянджа было куда спокойнее, но пограничники, у которых он гостил, выдали писателю не только лошадь Гальку, но и автомат.
В 1978 году выйдет первая экранизация «Территории», сценарий для которой тоже успел написать сам Куваев. В память о нём режиссёр Александр Сурин поместил в один из кадров фильма портрет Куваева, висящий на стене геологического жилища.
Сам Куваев сценаристом себя не видел: «Профессия сценариста, мне кажется, в большей степени черта характера и владение ремеслом, чем литературный талант и тем паче проза, кроме того, кино – труд коллективный. Я же индивидуалист, к соавторству неспособен, и в кино мне весьма тяжело… Я безропотно писал многочисленные варианты сценариев, тратил много времени, чтобы литературно они „гляделись“ (боялся испортить нюх). Потом отходил в сторону. В результате на экране я видел или не то, что хотел бы, или противоположное тому, что хотел бы… Отсутствует сценаризм как черта характера».
Работу в кино называл «бодягой»: «Ни для ума, ни для души, разве что для денег». Или: «Работа в кино у меня идёт механически, души она не трогает, а деньги они платят». Ещё круче: «Я бы этих братьев Люмьер задушил бы ещё в колыбели. Монтировкой бы их по черепу…»
Но всё-таки признавался: кино затягивает. Хотел снять большой цветной фильм об Арктике, где бы была «она вся с размахом, юмором и тем состоянием души, которое могут дать только горы, море и Арктика. Для этого должен быть режиссёр-единомышленник. А где он?»
Вопрос так и остался открытым.
В лесу, на реке и дальше
В письмах Куваева из Москвы северо-восточным друзьям – постоянный мотив: «А охота мне в Магадан, на Омолон или на Чукотку… На стене висит новое ружьё и плачет машинным маслом». «Азовский вариант» с южными курортными местами был для него – не вариант.
1966-й, Владимиру Курбатову
Смешно сказать, Володя, заболел я острой неврастенией, микстуры пью. Мысли скачут, по десять дней не могу работать, лежу как труп с книжкой на диване. Такова цена предательства по отношению к Северу…
