– Не части, я записываю… А что, собственно, за хрень – Вторая редакция?
– Отдел дезинформации, естественно. Персональная разработка и гордость мистера Ндоу.
– А я это знаю?
– А разве нет?!
– Про отдел дезинформации конечно в курсе, но впервые слышу, что он так называется.
– Ну-ка, погоди, тогда надо то письмо исправить…
Дальше они минут пятнадцать искали подходящие формулировки, переделывали официальное письмо и отправляли по адресу. Потом Леха взялся за послание Негру Васе и вдруг подумал: а зачем фиксеру лишние рекомендации, если его уже позвали работать в Лимпопо?
Он чуть было не спросил Лоренцо об этом, но вовремя припомнил, что решил побыть коварным идиотом, раз уж не выходит стать бесполезным идиотом. И сдержался, промолчал. Когда ты заметно пьян, отыгрывать такую сложную роль – нетривиальная актерская задача, и Леха даже позволил себе немного погордиться собой.
– Только я по-русски напишу, иначе будет неправдоподобно, – предупредил он.
– Переводчик мне в помощь. Главное – смысл! – отмахнулся Лоренцо и выпил.
Гордый собой коварный идиот Алексей Филимонов (двадцать семь лет, русский, в/о, в/п, 183/88, Весы, характер отсутствует, не женат) составил замечательное письмо Васе и между делом уронил в него камень, о который фиксеру Милано предстояло больно стукнуться. Чтобы не думал, будто самый хитрый тут, еврейско-итальянская морда.
– А что это значит? – спросил Лоренцо. От последнего стакана фиксер заметно переменился, став дерганым и подозрительным, и уже не считал, будто главное – смысл. – «Он по менталитету типичный выпускник журфака МГИМО, если ты понимаешь, что я имею в виду…»
– Ну ты же хотел про одну волну и своего парня, который прирожденный информационщик, – небрежно бросил Леха, стараясь не заржать.
– М-да… А давай это вычеркнем.
– Давай, – легко согласился Леха, упиваясь своим коварством.
Письмо нелепо вычурного стиля «на деревню дедушке» выглядело в оригинале крайне подозрительно, на грани творчества душевнобольных. Но автоматический переводчик должен был сделать его английский вариант четким и внятным, – и сделал-таки. Лоренцо мог придраться только к содержанию, а не к форме. Между тем, начальные буквы шести русских предложений складывались в анаграмму «ШПИООН», и теперь оттуда по просьбе самого фиксера выпало лишнее «О». Леха раньше и не думал, что настолько талантлив, хотя, конечно, нельзя отрицать вдохновляющую роль нигерийского джина. Вася, увидев обращение: «Шлю тебе, дружочек, сердечный привет», наверняка поймет, что дело неладно, разберет текст на запчасти и легко найдет шифр.
Лоренцо повеселел. Отослав письмо, они немедленно отметили это, налив теперь скромно на два пальца, чтобы не усугублять. Им же еще вместе работать и работать, они серьезные деловые люди.
– А ты, значит, из Москвы? Занятно.
– Почему – занятно?
– Да крутилась тут недавно девчонка… – Лоренцо взялся за планшет. – Сейчас покажу. Молодая совсем латиноска, ну просто чудо… Носик такой… Глазки… А уж отчаянная, слов нет. Огонь девка. Явилась белая ведьма, построила всех и запугала не хуже Йобы. Звалась по документам Мона… Мона Кустодиа, я еще подумал – чего не Асесина сразу, чтобы без лишних вопросов.
У Лехи внутри что-то упало.
– И при чем тут Москва?
– Да погоди! Куда подевались мои фото? Хм… Ты пока запись выключи перед серьезным разговором.
– Да выключил! Два раза!
– И камеры сними.
Леха сгреб, почти оборвал с себя репортерскую сбрую, и упихал в сумку.
– Девица была очень непростая, нам с тобой до нее как до Луны, – бормотал Лоренцо, копаясь в планшете. – Мы – кто, мы – вербованные, а она из тех, кого готовят для специальных операций со школы. У нее было удостоверение ООН, какого-то уполномоченного по делам каких-то детей. Но я полагаю, она тут разнюхивала обстановку для АТР. И все местные так подумали. И как мы видим, АТР приперлось-таки, что подтверждает нашу правоту.
– Я заметил, в Абудже любят все мифологизировать и легендировать, – вяло буркнул Леха.
– Правда? Ну подумай, как это еще объяснить без волшебства и потусторонних сил. Во-первых, белая красотка лет двадцати, совершенная пусечка, туристочка с рюкзачком, добралась до Абуджи в одиночку. Явилась, как хозяйка, которой тут бояться нечего. А она и правда не боялась. У нее власть над мужиками гипнотическая, посмотрит на бандита – и тот ей друг до гроба… Да куда я засунул картинки, порка мадонна!.. Во-вторых, она слишком много знала про варзону и слишком близко к ней ходила. А если верить нашим болтунам, и в саму зону. Ну, это байки и отмазки, конечно, она просто так ловко стряхивала «хвосты» в горелых кварталах…
– И ее конечно спросили, зачем ей зона.
– А она и не скрывала. Выясняла, не стреляют ли роботы по деточкам. Понял, да? Тут все сомнения в ее миссии отпали. Ведь за стрельбу в детей ООН может легитимно отбомбиться по центру, именем мирового сообщества. Раскатать варзону в лепешку, а попутно ухайдакать и пригород, случайно зажечь его хотя бы. Аллес капут, бери Абуджу и реновируй в свое удовольствие! Типичная фишка АТР, когда ему надо решить проблему одним махом. Агентство не стесняется, если деньги на реновацию территории уже потекли в карман, и вдруг что-то мешает работать… Муделе так психанул, что дал команду всех детей запереть по домам, пока ведьма не уберется из города. Она ведь и на него поглядела, хе-хе…
– Ты к чему все это? – спросил Леха, стараясь не думать, не воображать, не фантазировать.
И лучше бы Лоренцо вообще заткнулся.
И встать бы сейчас да уйти.
– Понимаешь, она такая… ну такая… Добрая ведьма-то. Бери да женись. Она в моих услугах не нуждалась, сам за ней бегал, если честно. Ну и говорю однажды: слушай, милая Мона, ты такая замечательная, и я такой замечательный, давай займемся любовью! А она глядит строго и отвечает: «Я многое себе позволяла раньше, но больше не по этому делу. Нашла свое единственное счастье, у меня жених в Москве! Вот кое-какую работу доработаю и к нему поеду…» Ты понял? У девки секс из ушей хлещет! И вдруг – на тебе. Я почему запомнил про Москву – потому что обалдел.
– Хочешь спросить, не знаю ли я ее жениха? – очень скучным голосом поинтересовался Леха. – В Москве двадцать миллионов, половина из них мужчины.
Лоренцо еще повозился с планшетом, заметно помрачнел и отложил его. И задумался, глядя в сторону.
Леха наблюдал, как у фиксера работает мысль. Казалось вот-вот раздастся скрип мозгов, смазанных некачественным алкоголем.
Фиксер, с его недоговорками и прихватками шпиона-любителя страшно надоел Лехе. И бессмысленная правда о событиях в Абудже – что с ней делать, какой от нее толк? – надоела. Офис сумрачный надоел. И палящее солнце за стенами. Уже скоро начнет темнеть – и это тоже надоест.
