– Да ни черта ты не понимаешь… – сказала она негромко. Шагнула к Лехе, уставилась снизу вверх, снова прожгла взглядом. – Двадцать один, да. Ты их знал? Отвечай, ты их знал?
– Нет-нет, только не сердись так…
– А я – знала. Им было хорошо здесь. Они были счастливы. Но. – Она говорила тихо, холодно, совсем без интонаций, заставляя прислушиваться, и от этого каждая фраза била Лехе прямо в голову, вколачивая страшную правду. – Но раз в месяц. В полнолуние. Мы с одним из них. Поднимаемся на гору…
Леха мягким движением отодвинул ее и медленно пошел к выходу. Ему было плохо. И он знал, что дальше будет только хуже.
– Факельное шествие. Песни и пляски. Внизу под горой в лунном свете посреди парка – красавица Йоба. – Женщина бормотала, шагая рядом, звякая четками. – Муделе читает молитву. Черные девчонки танцуют. А белый парень трахает меня. И он счастлив. А когда он кончает. Я встаю, беру ритуальную дубинку… И со всей дури. Херак его по черепу.
У Лехи еще хватило сил открыть железную дверь.
На улице было очень темно и очень холодно.
– Во имя Йобы, – донеслось сзади. – Чтобы Абуджа была мирной всегда. А девки хватают тело – и херак его с горы. Под песни и пляски. Двадцать один. Ты сосчитал. Но ты не понял.
На свежем воздухе могло бы полегчать, но стало, как Леха и думал, только хуже. Окончательно тошно.
Рот наполнился пеной, Леха согнулся пополам, и его вырвало прямо под ноги Майку, выскочившему из темноты.
– Двадцать один лежит под горой. А послезавтра будет – двадцать два. Такие дела.
Леху выворачивало наизнанку. Держась за дверь, он рывками извергал из себя поток желчи с водкой и джином. Запах сивухи перебил мыловаренную вонь.
В висках стучало назойливым рефреном: двадцать один лежит под горой, двадцать один лежит под горой, двадцать один лежит под горой…
Его похлопали по спине.
– Эй, красавец, а ты вообще что-нибудь ел сегодня?
Он не понял, кто спрашивает. Голос вроде женский, но вообще другой, живой, человеческий. Оглядываться бессмысленно, глаза заливали слезы, да и упасть можно, если отпустишь дверь.
– Воды ему, быстро.
Леха кое-как продышался, отплевался, почувствовал в свободной руке бутылку, жадно выпил, дернулся: глотать оказалось больно, обожженное горло так и саднило. Плеснул воды в лицо, утерся и наконец оглянулся.
Все та же женщина, которую непонятно как называть. Стоит в тусклом луче, бьющем из двери; лица не видно, но, судя по позе – спокойная, уравновешенная, нормальная. Больше не дергается.
– Тебе обязательно надо поесть. Может быть выпить глоток виски. И сразу в постель. Майк, организуй и проследи. Отвечаешь. До свидания, А-лек-сей.
– До свидания… Вик.
Она хмыкнула и исчезла. Со скрипом закрылась дверь.
Леха зашатался, Майк подхватил его под руку.
– Порядок, босс?
– Акуна матата, будь оно все проклято, – пробормотал Леха.
Майк засмеялся, но как-то через силу.
Наверное тоже устал сегодня.
Глава 10
Pitch Black
Ночь с 13 на 14 января 2052 года, Абуджа, Нигерия
Несколько приземистых бунгало, сбитых в плотную группу на задворках туристического центра, были обнесены сетчатым забором; у ворот скучал охранник в черном берете. Сквозь окошки дома Лоренцо, забитые фанерой с «экокондиционерами», едва заметно пробивался свет. Значит, слава богу, хозяин на месте. Прошлой ночью Леха толком не оценил, как удобно, когда фиксер от тебя в дюжине шагов, и чуть что, можно к нему постучаться. Сейчас он только на это и уповал.
Леха вывалился из машины, и Майк сразу поймал его под руку. Встречали как дорогого гостя: мало того, что включили подсветку крыльца, так еще и у двери бунгало стоял, расплывшись в улыбке, хозяин гестхауза, он же дворецкий, он же повар, немолодой чернокожий дядька. Леха подозревал, что никакой он не хозяин, и вообще здесь все не так, как кажется на первый взгляд, ну да и черт с ним. Это несущественно.
Нужен интернет. Немедленно.
Леху сильно знобило.
– Ты иди, а я к Лоренцо на пару минут, – сказал он Майку.
– Конечно, босс, – согласился Майк и вместе с ним повернул к крыльцу фиксера.
– Говорю же – иди…
– Прости, босс, не могу тебя оставить. Тебе нужна помощь.
Леха вздохнул.
Майк постучал в дверь. Подождал немного, постучал снова, подергал ручку. Буркнул: «Момент, босс!», аккуратно прислонил своего подопечного к косяку, проверил, не проявляет ли босс тенденцию съехать по стенке на землю, и взялся за рацию. Минуту-другую нажимал на кнопки и пищал тональным вызовом, помрачнел, оглянулся на Леху, пообещал, что отойдет совсем ненадолго, и исчез за домом.
Леха охотно заснул бы стоя, но сделать это не давал озноб. Мешал сосредоточиться и одновременно мешал спать. В голове была форменная каша. Сквозь нее пробивалась мысль: нужна связь, мне нужна связь с Институтом, я должен передать, что здесь в плену наши люди.
За домом хрустнуло и треснуло. Началась сдержанная беготня внутри, потом распахнулась дверь, из нее выскочил Майк. Леха машинально сунулся мимо него внутрь, но был пойман за жилет.
– Тебе не сюда, босс, – сказал Майк. – Тебе – вон туда.
– Мне к Лоренцо…
– Нет Лоренцо! – прошипел Майк и осекся.
Схватил Леху в охапку и буквально поволок к гестхаузу.
– Удрал? – буркнул Леха, чувствуя, как прямо на ходу впадает в апатию.
Следовало бы наверное впадать в панику и даже истерику, но какой смысл? Обстановка стремительно изменилась с плохой на безнадежную, так что паникой можно пренебречь. Толку-то.
«Уходить надо резко», вспомнил он.
Его сдали с рук на руки хозяину, Майк что-то прорычал тому на йоруба, услышал ответ, помотал головой и умчался. Леха не отказал себе в удовольствии задержаться на крыльце и посмотреть, как «архангел» мечется туда-сюда между домами в сопровождении охранника и Ури. Тьма на дворе была хоть глаз выколи, и зрелище получилось экзотическое: черные люди то возникали из черноты, то пропадали в ней. Потом Лехе это надоело и он позволил увести себя в гостиную.
Как ни странно, у него хватило сил принять душ и проглотить не глядя какую-то еду, обильно запивая водой, чтобы пролезла в обожженное горло. О том, что неплохо бы принять рюмку крепкого для дезинфекции, Леха даже не подумал. Он вообще забыл, что люди пьют алкоголь. Строго говоря, он не очень помнил, чем люди занимаются на этом свете. Ему просто надо было заправить организм топливом прежде чем спрятаться. Укрыться с головой – от проблем и от себя, неудачника.
Что он и сделал. Уполз в спальню, замотался в одеяло, свернулся калачиком – и дрожал, пока не провалился в сон.
