Несмотря на то что бразильская аристократия в лице плантаторов, священников и землевладельцев была во многом плохо подготовлена, чтобы решать участь своей страны, когда произошел разрыв с Португалией в 1822–1825 гг., среди них нашлось достаточно способных и хорошо образованных людей, которые спасли новую империю от распада и окончательного коллапса. Вполне могли появиться и многие другие талантливые молодые люди, если бы не действия Помбала, разрушившего систему высшего образования, созданную иезуитами, не успев заменить ее адекватной новой. «Вы знаете, – писал Антуан Гобиль из Пекина французскому коллеге в Макао, – что португальцы достаточно умны, но большинство из них приходится понукать, чтобы сделать что-то нужное». Не в характере Помбала было терпеть оппозицию, но если бы он постепенно, исподволь добивался от португальцев сделать что-либо, а не обрушивался на них с кулаками, то, возможно, переход от старого образа жизни к новому был бы для всех более быстрым и менее болезненным.
Глава 16
Себастианизм, мессианизм и национализм
«Что можно ожидать от страны, половина населения которой ждет мессию, а другая половина – дона Себастиана, который мертв вот уже как два столетия?» Это саркастическое замечание, приписываемое обычно или британскому, или французскому послу в Лиссабоне в XVIII в., было обыкновенной шуткой в среде иностранцев, живших в Португалии, которая отражала их мнение, что большинство португальцев были или криптоиудеями, или себастианцами.
Себастиана (Себастьяна) назвали о desejado («желанным»), когда он еще был в чреве матери. Его отец умер за несколько дней до его рождения, и все другие девять сыновей скончались, и после них не осталось ни одного законного наследника. Единственный оставшийся в живых сын короля Мануэла I дон Энрике был уже престарелым кардиналом, так что на младенца мужского пола возлагалась последняя надежда, чтобы спасти Португалию от кастильского наследника. Поэтому, как вспоминал 17 лет спустя в Гоа Диогу ду Коту, бывший тогда пажом при королевском дворе, Себастиан был королем, «вымоленным у Бога слезными просьбами, паломничествами и щедро раздаваемыми подаяниями». Народ с радостью приветствовал его рождение. Его мать вскоре после этого отправилась в Испанию и так и не вернулась. Воспитанием Себастиана занялись иезуиты, но обучение закончилось, когда он наследовал своему дяде в 14 лет. Это произошло 20 января 1568 г.
Молодой монарх обладал страстным и бурным темпераментом; он приходил в крайнее возбуждение, когда читал о португальских открытиях в мире, и потому был страшно расстроен, когда узнал о сдаче прибрежных марокканских крепостей по приказу его деда в 1549–1550 гг. Он был еще ребенком, когда шло завоевание Марокко; на чистом заглавном листе в молитвеннике, который ему дали иезуиты, сохранилась сделанная им запись: «Святые отцы, молитесь Господу, чтобы Он уцеломудрил меня и сделал ревностным защитником Веры во всем мире». Великой мечтой короля было стать «капитаном Христа», и его дух крестоносца-конкистадора пронизывает все те распоряжения, что были даны им вице-королю и архиепископу Гоа. С двух лет будущий король страдал физическим недомоганием, которое сопровождало его, периодически проявляясь, вплоть до смерти. Однако точного диагноза заболеванию поставлено не было. Что бы это ни было, но оно воздействовало на его половые органы, отвращало от женщин и вызывало большие сомнения в его способности иметь детей. Многочисленные планы его женитьбы на испанской или французской принцессе оканчивались ничем. Пожалуй, его могла привлечь идея брака лишь с шотландской королевой Марией; она была единственной, к кому он проявлял хотя бы какой-то интерес, потому что она была близка его темпераменту странствующего рыцаря. Но все его чувства были преходящи, и испанский посол в Лиссабоне сообщал, что «говорить с ним о женитьбе было все равно что говорить о смерти». Его постоянные уклонения от обсуждения столь серьезного вопроса вызывали беспокойство подданных.
Вышеупомянутый физический недостаток нисколько не помешал его страстному желанию обрести прекрасную физическую форму. Себастиан тренировался долгие часы при любой погоде. Принимал участие в загонной охоте и соколиной, в корриде, в рыцарских турнирах, плавал в утлой лодке в штормовом море. По мере взросления он все больше пренебрегал советами своей бабушки и дяди, любого человека, более опытного, чем он. Король общался только с молодыми людьми своего возраста, которые льстили ему во всем. Он редко наведывался в Лиссабон, который откровенно не любил; время он проводил в седле, его часто можно было видеть со свитой на дорогах Алентежу и Алгарви. Занимался физическими упражнениями на открытом воздухе, часто проводя без сна по две-три ночи подряд. Такое необычное поведение, конечно, не могло вызвать к нему любовь его подданных, наиболее уважаемые придворные были еще больше озадачены навязчивой мыслью короля о завоевании Марокко. Эта сумасшедшая идея привела Себастиана к поражению и смерти в битве при Эль-Ксар-эль-Кебире (4 августа 1578 г.) во время одной из самых плохо организованных кампаний в истории. Его обнаженное тело с многочисленными ранами было найдено на поле сражения на следующий день, но опознание прошло довольно поверхностно, его богатые доспехи и оружие так и не были найдены, и никто среди тех, кто выжил в битве, не мог сказать, что видел его убитым.
Слухи, что король не погиб, начали распространяться с той самой ночи, когда в Арзилу прибыли первые беглецы. Этим слухам быстро поверил весь народ Португалии, несмотря на все усилия правительства опровергнуть их. К самому походу у большинства португальцев было отрицательное отношение, и только в результате самых безжалостных мер удалось собрать жалкую армию, которая была отправлена из Лиссабона в июне и июле 1578 г. Унизительное поражение и полное уничтожение всех военных сил экспедиции не сказалось на отношении народа к королю, который был далек от обвинений короля в помешательстве и полководческой бездарности. Наоборот, вместо того чтобы быть проклятым потомками, теперь он стал для всех героем трагической судьбы и эпических масштабов, чье исчезновение было временным и который, когда придет время, вернется и отомстит за поражение при Эль-Ксар-эль-Кебире и поведет нацию к новым победам и славе.
Удивительно легко эта вера связалась в одно с циклом легенд о короле Артуре и различными другими мессианскими верованиями и пророчествами, которые имели хождение в Португалии. Версии были самыми различными; одни утверждали, что Себастиан проводит время где-то в пещере, другие – на острове, сокрытом туманами, посередине Атлантического океана. Бродили разные противоречившие один другому слухи. То рассказывали о том, что он, переодетый паломником, скитается по свету, каясь в своих грехах, и так будет до тех пор, пока он не будет прощен за Эль-Ксар-эль-Кебир; то – что он в плену у мавров или испанцев, которые держат его, закованного в цепи, в подземной темнице. Были и другие «свидетельства» о его спасении, о которых мы не будем здесь говорить. Однако они дали повод ряду авантюристов типа Перкина Уорбека выдать себя за дона Себастиана и тем самым привлечь немало сторонников между 1584 и 1603 гг., но в итоге они были пойманы и отправлены на виселицу или на галеры.
Широко распространившаяся легенда о Себастиане стала связываться в умах многих людей с простонародными стишками-частушками (trovas), крайне недалекими и примитивными по содержанию, автором которых был заурядный рифмоплет Гонсалу Анеш (ок. 1500–1556) из Транкозу, по прозвищу Гуляка. В них отражалась вера в пришествие короля-мессии, как об этом говорилось в Ветхом Завете, и сохранившееся в народной памяти смутное воспоминание о легендарном короле Артуре. Они были также отмечены апокалиптической верой в грядущий духовный золотой век, о котором проповедовал цистерцианец Иоахим Флорский (скончался в 1202 г.) и некоторые францисканцы, которые глубоко повлияли на Колумба. Эти trovas, подобно прорицаниям Дельфийского оракула, стали своего рода криптограммой, поэтому каждый мог прочитать в них практически все то, что он хотел, но они изначально скрытно и неявно несли в себе критику существующего порядка вещей. Они также предсказывали пришествие (или возвращение) будущего короля-искупителя, который построит мировое царство правды и справедливости. Это будет то пятое царство, о котором имелось предсказание в Книге пророка Даниила, создание которого будет сопровождаться возрождением потерянных племен Израилевых и обращением в христианство всех неверующих.
