Наиболее важными в цепочке государств суахили на восточноафриканском побережье в 1500 г. были Килва, Момбаса, Малинди, остров Пате и др. Их культура достигла высокого уровня развития, и они имели процветающую торговлю, хотя степень исламизации была различной – от показного благочестия до страстной преданности. Их культура была преимущественно арабской, хотя многие были выходцами из Персии (Шираза). Суахильское общество было сильно африканизировано, поскольку его мужчины на протяжении ряда поколений брали наложниц и заключали браки с женщинами народности банту из внутренних областей. В поселения суахили золото, слоновую кость и рабов доставляли именно банту, или «неверные», как их называли. Все это обменивалось на бусы, текстиль и другие товары, которые привозили арабы из областей Персидского залива и Красного моря и торговцы из Гуджарата в Индии.
Мы не будем останавливаться на описании коптского царства в Эфиопии, а перейдем сразу к империи мамлюков, в которую входили Египет, Сирия и Хиджаз, на тот момент казавшуюся внешне процветающей. Своим достатком она была обязана пошлинам, которыми мамлюкские правители облагали торговлю пряностями, что перевозили сухопутными торговыми путями в Европу из районов Персидского залива через Алеппо и Александретту (Искендерун) и Красного моря через Суэц, Каир и Александрию. Большая часть Аравии представляла собой безжизненную пустыню, по которой кочевали бедуины. Она находилась в окружении государств и племен, начиная от южных границ в Хиджазе до берегов Персидского залива, некоторые из них оказывали внешнюю покорность правителю Ормуза. Этот владыка небольшого острова у входа в Персидский залив, на котором располагалась его столица, претендовал на земли района Персидского залива и его арабское побережье, но в действительности его власть была ограниченной и распространялась только на этот пустынный островок и соседний остров Кешм. Город Ормуз был одним из богатейших центров транзитной торговли, хотя на острове не производилось ничего, кроме соли и серы. Через этот остров шла почти вся торговля между Персией (Ираном) и Индией, не говоря уже о том, что здесь торговали индонезийскими пряностями и арабскими скакунами. Монеты, золотой ашрафи и серебряный ларин, имели хождение во всех портах Индии, Персии (Иране) и Аравии и распространились далеко на восток вплоть до Малакки. В самом Иране основатель династии Сефевидов шах Исмаил I расширил территорию государства на всех направлениях, и его столкновение с турками-османами на восточных границах было неизбежным. Противостояние, приведшее в 1514 г. к столкновению, обострялось тем фактом, что Исмаил был страстным приверженцем шиизма, а турки – фанатичными последователями суннизма.
Индия была расколота на индусов и мусульман. Так называемые Великие Моголы (в действительности тюрки Средней Азии) еще не перевалили через Гиндукуш, чтобы вторгнуться на равнины Хиндустана. Но значительная часть Северной Индии была завоевана их предшественниками мусульманами, чьи потомки владели могущественными княжествами (султанатами) в Гуджарате, Дели
[11] и Бенгалии. Несмотря на то что в Северной Индии, за исключением могущественной Раджпутской конфедерации, правили мусульмане, там проживало многочисленное индуистское население, которое пассивно сопротивлялось всем попыткам завоевателей навязать свою веру. То же самое утверждение, до некоторой степени, относится и к Декану, где пять мусульманских султанатов воевали друг с другом и с их южным соседом – индуистским государством Виджаянагар. Эта империя, известная испанцам как Бизнага, была самым большим и могущественным индийским государством, когда сюда прибыл Васко да Гама. Но Виджаянагар не имел прямого выхода к морю на западном побережье, в то время как Биджапурский султанат владел процветающим портом в Гоа. Малабарский берег, расположенный южнее, отделяют от внутренних областей полуострова Западные Гаты. Здесь правили многочисленные раджи, имевшие крошечные владения, из которых морской раджа Каликута был самым влиятельным. В то время как Южную Индию населяли индуисты, а центр и север были мусульманскими, во всех индийских государствах существовали также общины арабских и других мусульманских торговцев, которые пользовались глубоким уважением и были людьми влиятельными. К сказанному можно добавить, что на севере острова Цейлон (Шри-Ланка) Индокитая, населенного в основном сингалами-будди-стами, существовало индуистское тамильское государство Джафна. Мусульмане никогда не вторгались на Цейлон, но в Коломбо и некоторых местах побережья обосновались мусульманские купцы – индийцы и арабы.
Там, где в наше время располагаются Бирма (Мьянма), Таиланд, другие государства Индокитая, существовало в прошлом много враждовавших друг с другом государств, чьи исторические судьбы менялись словно в калейдоскопе, поэтому в книге невозможно описать их даже в общих чертах. Разновидность буддизма хинаяна господствовала в Пегу (Нижняя Бирма), Таиланде и Камбодже, но к ней примешивались различные индуистские практики, особенно в Камбодже, где влияние браминов было все еще значительным. Империя кхмеров в Индокитае ушла в прошлое, и Анкор-Ват превратился в руины в джунглях. Чампа (Тьямпа) постепенно отступала под напором аннамцев (вьетнамцев) к восточному побережью
[12]. На них всех в большей степени влияла китайская, чем индийская культура, но они были готовы признавать только символически господство тех, кто занимал «Трон дракона» в Пекине.
Продвигаясь на юг, по полуострову Малакка к Индонезийскому архипелагу, мы встретим княжества Патани, Синьора и Лигор, находившиеся под политическим влиянием Сиама (Таиланда), но также имевшие торговые и культурные контакты с Китаем. Здесь же на полуострове располагался богатейший Малаккский султанат и большой рынок пряностей с Молуккских островов; корабли приходили из дальних мест – с островов Рюкю и из Аравии. Правители султаната приняли ислам в XIV в., но торговцев-индуистов тамилов с Коромандельского берега встречали так же дружественно, как и мусульман из Гуджарата, Явы и Суматры. Европейцы, которые посетили Малакку в период наивысшего расцвета совсем незадолго до захвата ее португальцами, оставили о ней лирические воспоминания. Эти чувства отразил Томе Пириш
[14] в своем труде «Сумма [сведений о] Востоке» (Suma Oriental) в 1515 г. «Нет ни одного торгового порта столь большого, как Малакка, где велась бы столь богатая торговля; здесь продаются товары со всего Запада. Когда прекращаются муссоны, здесь вы можете найти все, что пожелаете, и даже больше того». Ормуз на одной стороне Индийского океана и Малакка на другой представляли собой два больших центра транзитной торговли, где накапливались и откуда потом расходились предметы роскоши, включая индонезийские специи, которые поступали в Европу через страны Ближнего Востока.
