Буйная тропическая прибрежная растительность была не в новинку португальским первопроходцам в Бразилии, многим из них стало привычно такое окружение во время исследовательских плаваний вдоль побережья Западной Африки. Но если и было много схожего между тропическими землями на обоих побережьях Южной Атлантики, существовали также явные различия. Португальские поселенцы вскоре обнаружили множество естественных природных рисков и помех на всем обширном пространстве континента – от джунглей Амазонии до холмистых равнин наиболее продвинувшегося на юг региона, в наши дни называемого Рио-Гранди-ду-Сул. Все же природная среда для белых поселенцев была менее враждебной, чем в Западной Африке, где во многих областях свирепствовала тропическая лихорадка. Многочисленные насекомые-вредители превращали занятие сельским хозяйством в подобие рискованной игры во многих районах Бразилии, даже если здесь и не встречалась африканская муха цеце. Длительные засухи опустошали на много лет внутренние области Северо-Востока, где экология едва ли стала лучше, если не хуже, за последние три столетия. В других местах страны капризный бразильский климат мог резко меняться – от проливных дождей и наводнений до почти полного их отсутствия. Несмотря на плодородные почвы в некоторых районах, таких как низменные территории Баии и равнины Пернамбуку, где выращивался сахарный тростник, на расчищенных от тропических джунглей участках, предназначенных для занятий сельским хозяйством, почвы были очень бедны органическими химическими элементами, что порождало проблемы при выращивании культурных растений. За исключением Амазонки и ее притоков реки Бразилии не дают возможности легко проникнуть во внутренние области страны; судоходству вверх по рекам мешают начинающиеся на относительно небольшом расстоянии от устья пороги и водопады. Эти естественные препятствия в Западной Африке выражены не столь сильно, где, однако, государственные образования негров банту или суданского происхождения образовывали более действенный барьер на пути во внутренние районы континента в сравнении с кочующими индейцами Бразилии.
С другой стороны, условия жизни в некоторых районах Португалии были таковы, что у многих людей не было выбора, как только эмигрировать. Бразилия, со всеми своими недостатками, давала им возможность лучшей жизни, которую они не могли обеспечить себе на родине. Португалия, не меньше чем Бразилия, зависела от капризов природы – то от постоянно льющих дождей, то от засухи, а также от бедных почв во многих районах. В XVI–XVII вв. страну опустошали эпидемии чумы, которой не было в Бразилии, пока в 1680-х гг. там не случилось вспышки желтой лихорадки. Перенаселенность и нехватка земли в некоторых плодородных районах (провинция Минью) в Северной Португалии и на островах Мадейра и Азорских в Атлантическом океане вели к постоянной эмиграции населения. И начиная примерно с 1570 г. все больше португальцев отправлялись в Бразилию, чем в «золотой» Гоа и на Восток. Ссыльных осужденных (degredados) в Баии в 1549 г. насчитывалось 400 человек из тысячи жителей. Но в дальнейшем число добровольных эмигрантов значительно превысило число тех, кто покинул страну не по своей воле, но ради ее благополучия. Более того, хотя эмигрантов-мужчин было, естественно, больше, чем женщин, число последних, последовавших за своими мужьями в Бразилию, значительно превысило число женщин, отправившихся в Индию.
Амброзиу Фернандеш Брандан, поселенец Северо-Востока Бразилии в конце XVI в. с большим опытом, разделил португальских иммигрантов на пять групп. К первой относились моряки, служившие на судах, курсировавших между Португалией и Бразилией, хотя, строго говоря, эти люди не были иммигрантами, но временными приезжими, даже если они оставляли в каждом порту по морской традиции жену или подругу. Во вторую группу входили купцы и торговцы, многие из которых вели дело на основе поручительства в интересах главы компании, находившейся в Португалии. Брандан обвинял этих торговцев, что было довольно несправедливо, что они ничего не делали для обогащения колонии, а, наоборот, стремились вытянуть из нее все материальные ценности, насколько это было в их силах. Третью группу составляли ремесленники и мастера, работавшие самостоятельно каменщиками, плотниками, медниками, портными, сапожниками, ювелирами и др. Почти все они зависели от рабского труда, если у них хватало денег на покупку раба (или рабов), которых они могли обучить своему ремеслу. К четвертой группе относились работники, чей труд соответственно оплачивался, надсмотрщики или десятники на плантациях сахарного тростника или рабочие на скотоводческом ранчо. Пятую группу составляли работодатели, наиболее важными среди которых были владельцы энженьо (senhores de engenho), так в Бразилии называли сахарный завод вместе с плантацией сахарного тростника. Из этих плантаторов уже сформировалась местная аристократия, и они во всем старались выглядеть как дворяне, принадлежавшие к знати, вне зависимости от того, каково было их истинное происхождение и их зачастую темное прошлое. Брандан утверждал, что большинство представителей всех пяти групп намеревались вернуться в Португалию, как только они скопят достаточное количество денег, и отойти от дел. Утверждая так, он явно преувеличивал; он был вынужден признать, что большинству пришлось остаться в Бразилии, где многие обзавелись женами и семьями, и в результате они стали более тесно связанными со страной.
Иезуит Фернан Кардин, современник Брандана, оставил нам интересное описание Бразилии в этот период времени, которое английские корсары отобрали у него в 1601 г. и которое священник Сэмюэл Перчас опубликовал только 24 года спустя. Поскольку часть оригинала была утеряна, я буду цитировать перевод Перчаса там, где это необходимо. Кардин сильно хвалил климат Бразилии, называя его «умеренным, со свежим и целебным воздухом», который был лучше португальского. Его поражало долголетие жителей, как американских индейцев, так и португальских поселенцев. «Люди живут долго, до девяноста, ста и более лет; и в стране много пожилых людей». Он находился под глубоким впечатлением от «ясной и чистой» красоты тропических ночей, когда в небе сияет Южный Крест. Но, как и большинство его современников, он разделял средневековое поверье в гибельное влияние Луны, которая, писал он, «наносит вред здоровью и приводит к порче многих вещей». Светает в этой стране столь же быстро, отмечал он, как и наступают сумерки; и в Южном полушарии «их зима начинается в марте и заканчивается в августе; лето начинается в сентябре и заканчивается в феврале; ночи имеют такую же продолжительность, что и дни на протяжении всего года». Один его комментарий довольно курьезен, а именно что страна «отчасти меланхолична», объяснение чему он находил в продолжительных дождях и частых разливах рек. Он говорил о том, что строительный камень встречается довольно редко в прибрежных районах, а также о том, что в стране не хватает необходимого материала для пошива одежды, за исключением хлопка. Выращивание крупного рогатого скота и сахара – вот чем в основном занимались здесь поселенцы, и в районах их проживания «пища и вода целебны и легко усваиваются организмом».
Сравнивая Бразилию с Португалией, Кардин считал, что у первой «более умеренный и благоприятный климат, без страшной жары и холодов, где люди действительно живут долго; где основные болезни – это колики или заболевания печени, боли в груди и голове, чесотка, и никаких других португальских болезней». Море у бразильского побережья изобилует съедобной и вкусной рыбой. На берегу наблюдается благословенное отсутствие вшей и блох. Дома выглядят непритязательно, «большинство их имеют глинобитные стены и перекрыты камышом, хотя теперь они начинают возводить постройки из известняка, камней и кирпичей». Имеется большая нехватка европейских материалов для одежды и мануфактуры, особенно в более бедных и редко населенных южных капитаниях. С другой стороны, в Пернамбуку и Баии население «снабжено всеми видами одежды и шелками, и люди ходят в изысканных нарядах, одеты в шелк и бархат». Отсутствие вшей и блох компенсируется другими вредными насекомыми «самых разных видов, таких ужасных и ядовитых, что, если они ужалят человека, место укуса распухает и остается опухшим 3–4 дня; особенно это касается бодрых и здоровых людей, у которых свежая кровь от хорошего хлеба и вина и дорогих продуктов из Португалии». Удивительно, но, перечисляя вредных насекомых Бразилии, падре Кардин не упомянул о вездесущем муравье, который получил от раздосадованных его присутствием плантаторов сахарного тростника прозвище Король Бразилии.
